- Но у нас будет преимущество внезапности, - возразил Тэмуджин. - Враги не ожидают, что встретятся с войском так скоро после его смерти.
- Ты соберешь всех союзников для нападения? - спросил Тодгон.
- Это будет война, - ответил Тэмуджин, - а не простой набег.
Оэлун смотрела на своего сына с гордостью за его твердый и повелительный тон. Он напоминал ей его отца, но ее муж редко говорил с таким спокойствием и холодностью.
- Дух моего отца будет преследовать нас, - продолжал Тэмуджин, - если те, кто отнял у него жизнь, останутся ненаказанными.
- Они будут наказаны, Тэмуджин, - сказал Таргутай, - но, разумеется, было бы лучше отомстить, когда рана затянется.
Оэлун поняла, о чем думают оба тайчиута. Скорая победа воодушевила бы сторонников мужа, и они с большей охотой подчинялись бы ей. Но если они в этом году воевать не будут, их сомнения относительно нее возрастут. Таргутай и Тодгон имеют собственные честолюбивые мысли.
- Мои раны затягиваются, - сказала Оэлун, - но если мой муж останется неотомщенным, они откроются снова. Я не позволю его врагам думать, что они лишили нас мужества, даже если мне придется пойти на битву с его тугом.
- Послушайте вдову багатура, - сказал Чарха. - Мы, конечно, можем проявить мужество. И вы позволите этой женщине стыдить вас?
Оэлун посмотрела на него признательно.
- Уджин верит в нас больше, чем мы того заслуживаем! - выкрикнул Чарха. - Она предвидит победу, а мы говорим о поражении.
Со стороны входа донесся знакомый голос:
- Даритай-отчигин желает войти в жилище своей сестры Оэлун.
- Войди, - откликнулась она.
Брат ее мужа и еще несколько его людей прибыли вчера вечером, но отчигин еще с ней не поговорил.
Даритай вошел, поздоровался со всеми и приблизился к Оэлун.
- Я преисполнен горя, - сказал он. - Река, что когда-то текла во мне, пересохла. Ты должна была сразу послать за мной.
Тэмуджин встал, дядя обнял его.
- В тебе живет дух моего брата, - продолжал Даритай. - Я прибыл в стан вчера поздно вечером, но не хотел тебя будить, поскольку мне сказали, что ты сам только что вернулся.
Оэлун прищурилась. Она не спала с самых похорон. Она видела, как Тодгон и Таргутай выехали из куреня туда, где разбил свой стан Даритай.
Тэмуджин обратился к дяде:
- Я рад, что ты здесь. Твоя помощь понадобится, когда мы будем разрабатывать план похода, и я хочу, чтобы ты был рядом сегодня вечером, когда мы встретимся со многими товарищами отца.
- Раз отчигин здесь, - сказал Таргутай, - может, ты со своим сыном пожелаешь поговорить с ним, уджин?
- Оставьте нас, - махнув рукой, сказала Оэлун. - Пожалуйста, подумайте над тем, что было сказано.
Мужчины встали, попятились к выходу и вышли.
- Я уже помолвлен, дядя, - сообщил Тэмуджин.
- Мне говорили, - сказал Даритай, садясь рядом с племянником. - Мне жаль, что твое счастье омрачено таким горем. Мы должны позаботиться, чтобы ты не разлучался с девочкой надолго.
- Она обещала ждать, - заметил Тэмуджин. - Я вернусь за ней, когда займу место отца.
Голос его был твердым. Оэлун подумала: а понимает ли он, насколько туманно их будущее? Он еще ребенок и по-ребячьи верит тем, кто его окружает.
- Тэмуджин, - сказала Оэлун, - мне нужно многое сказать твоему дяде. Скажи Хокахчин, чтобы она подогрела баранину для отчигина.
Мальчик встал, поклонился Даритаю и ушел.
- Беда с этой помолвкой, - заметил Даритай. - Надеюсь, что он еще не дорос до привязанности к девочке. Поскольку брат умер, ее отец перестанет считать себя обязанным придерживаться обещания.
- Тэмуджин мало говорил мне о ней, но он настаивает на своей будущей женитьбе.
Даритай пожал плечами.
- В детстве все кажется простым и чистым.
- Детство моего сына кончилось.
Оэлун встала, сняла кувшин и рог со стены и подала Даритаю, а потом села у люльки с Тэмулун.
- Не могу поверить, что он умер, - сказал Даритай, побрызгал пальцами кобылье молоко, шепотом произнес благословение и выпил. - Как бы далеко ни находился мой стан, как бы мы ни расходились, как бы много времени ни проходило между нашими встречами, я всегда ощущал его присутствие.
Он вздохнул и склонил голову.
Тэмулун захныкала, Оэлун стала качать люльку.
- Мой племянник говорил о походе, - сказал отчигин, глотнув кумыса. - Ты, наверно, понимаешь, что теперь мы не можем воевать.
Она ожидала, что он скажет это, хотя и надеялась на обратное.
- Вас поведет дух моего мужа.
- Мы знаем, как он сражался, как распоряжался в бою, но мы не привыкли ходить в бой без него. Преимуществ у нас нет. Мы сможем одержать решающую победу позже.
Это слова Тодгона и Таргутая - значит, он уже пришел с ними к согласию. Даритай предпочел вступить в заговор с тайчиутами теперь же и надеялся на большее в будущем.
- Ты ошибаешься, - сказала Оэлун. - Если татары заподозрят, что мы ослабли, они нападут. Ты хочешь, чтобы война велась на наших пастбищах?
- Иногда необходимо отступать, Оэлун. Хоть ты и мудрец, но все же женщина и не разбираешься в войне. Брат мой часто использовал отступление, чтобы обмануть противника и дать возможность другому крылу зайти с фланга.
- И как, по-твоему, нам быть? - спросила Оэлун.
- Мы можем откочевать на запад. Если татары нападут, мы будем готовы встретить их, но я подозреваю, что они сочтут наше передвижение за признак неуверенности. Пусть так и думают. Наши разведчики могут следить за их передвижениями, а татары, возможно, решат, что нет необходимости задействовать людей в дозорах, и у нас будет возможность собраться с силами прежде, чем мы встретимся снова. Пусть они лелеют мысль, что одержали победу над нами, когда убили брата.
- Но они как раз могут подумать, что одержат над нами легкую победу сейчас. Я смогу рассчитывать на мужчин, если ты мне поможешь. Мы…
- Сейчас я занят тем, что отражаю набеги мэркитов на северную часть моих земель, - сказал Даритай, вытирая усы. - Война нам обошлась бы дорого, да и татары не единственные наши враги. У мэркитов тоже есть причины желать нашего ослабления.
- Я еще не все сказала мужчинам. С нами может выступить хан Тогорил. Мой муж был его названым братом - я могу послать человека к хану кэрэитов и потребовать, чтобы он отомстил за смерть того, кто помог ему вернуть трон.
Даритай нахмурился.
- Не делай этого, Оэлун.
- Он кое-чем обязан мне и сыну своего анды.
- Он скорбит, а его шаманы и христианские священники молятся за моего брата. Может быть, его дары находятся в пути сюда. Но он не стал бы сражаться, даже если бы брат мой был жив, а теперь он будет выжидать и присматриваться, какую выгоду он от этого получит. Не нажимай… Наш народ лишь убедится, что ты бессильна, если он откажет тебе.
С Оэлун теперь не было никого. Даритай был ее последней надеждой. Люди сражались бы, если бы он выступил за нее. Хан Тогорил скорее прислушался бы к просьбе Даритая.
- Я думала, что у тебя душа, как у брата, но тебе все равно, что будет с нами.
- Я приехал сюда, чтобы проявить заботу о вас, - молвил он, откладывая пустой рог. - Ты права в одном. Нашему народу сейчас нужна война. Хорошо продуманные набеги на станы мэркитов поддержат нас. Мы нанесем мэркитам тяжкие раны, а потом нападем и на татар. Тэмуджин должен набраться опыта в набегах, а потом уже идти войной.
Возможно, он и это обсуждал с Таргутаем и Тодгоном.
Он наклонился к ней. Она почуяла кислый запах кумыса из его рта.
- Мой брат, - сказал он, - не простил бы мне, если бы я не присмотрел за вами. У меня две жены, но третьей всегда найдется место. Стань моей женой, Оэлун.
Она вцепилась рукою в люльку. Ей вспомнилось, как рыдал Даритай, когда умер Некун-тайджи, и как скоро он заговорил с Есугэем об их долге перед вдовой старшего брата. Теперь он хотел сделать своей женой вдову другого брата.
- Я делаю предложение только из чувства долга, - продолжал он. - Ты все еще такая же, какой мы тебя увидели впервые. Жаль было бы оставить тебя в пустой постели. Ваши дети будут иметь отца, а я бы забыл немного о своем горе, найдя счастье с тобой.
Он претендовал не только на вдову брата, но и на наследство Тэмуджина. Такая женитьба способствовала бы притязаниям отчигина на власть. Он укрепил бы собственное положение, делая вид, что отстаивает интересы Тэмуджина.
- Сочигиль, - продолжал он, - была лишь второй его женой. Взять ее под свою защиту было бы достаточно, и это позволило бы мне оказывать больше внимания тебе.
- Нет.
Он положил руку ей на плечо.
- Может, я посватался к тебе слишком скоро, но что толку ждать. Я знаю, что ты все еще скорбишь, но…
Оэлун отбросила его руку и медленно встала. В его черных глазах теперь не было печали - одна лишь жажда урвать… Его широкое грубое лицо отталкивало ее. Как мало было в нем от человека, которого она потеряла.
Она сказала:
- Я не выйду за тебя, Даритай.
- Без мужчины жизнь будет тяжкая.
- Мунлик обещал присмотреть за мной, а я присмотрю за сыновьями. Мне не нужен муж. Я не могу смотреть на тебя, не думая о твоем брате.
Она знала, что следует молчать - пусть себе думает, что лишь любовь к Есугэю не дает ей принять его предложение, но вернуть свои слова она уже не могла.
- Я не могу жить с тобой, зная, что ты никогда не станешь таким, как он. Ты притворяешься, что ты такой, но, видимо, все мужество и сила вашего отца были переданы моему мужу и сыновьям, а тебе ничего не досталось.