Родители, просматривая дневник сына, лишь переглянулись: молодец, но придется ждать приезда братьев. Решение-то принимали вместе! Однако Леша ждать не пожелал и вместе с отцом поехал в Рязань. Вызвав на КПП Валентина и Павла, он раскрыл перед ними дневник, и тем ничего не оставалось, как констатировать факт: он выполнил все условия. Согласился с этим и отец, грустно заметив, что раз младший сын перерос по годам погибшего брата, значит, можно его отпускать. Матери с таким решением пришлось смириться.
Тренер Борис Яковлевич наметанным глазом сразу разглядел в Радченко талант и, с учетом Лешиного трудолюбия, возлагал на него большие надежды. Это было неслыханно: еще не зачисленного в спортинтернат паренька включили в список спортсменов, отправлявшихся на сборы в Алушту! Через неделю он уже трясся в вагоне поезда, который нес его навстречу новой жизни.
Ровно через год тренера пригласили работать в Минск, и он забрал с собой перспективного ученика. Единственного из всего класса. Вот так прямехонько Леша и попал в юношескую сборную республики, а заодно - и во второй состав команды мастеров, где с первого дня почувствовал жесткую конкуренцию за место под солнцем. Каждый игрок здесь был точно маленький алмаз, который после кропотливой огранки обещал превратиться в бриллиант, каждый без исключения был честолюбив, амбициозен и жаждал попасть в основной состав.
Даже спустя годы Радченко был благодарен судьбе за ту школу жизни, которую прошел в Минске, - тренировки, соревнования, переезды, выпускные экзамены в очередном спортинтернате, где учителя никому не делали поблажек, появление первой в его жизни женщины, о чем позаботились старшие товарищи. Едва прознали, что у парня нет сексуального опыта, тут же, на сборах в Стайках, "крестили". Как оказалось, разбитная официантка Сонька стала в свое время "крестной мамой" доброй половине ребят. От нее же он впервые услышал: "Ты - самый красивый из всех, кто у меня был. Ох наплачутся бабы!"
На следующий день, не совсем уверенный, что правильно понял ее слова, Леша долго рассматривал себя в зеркале: ростом такой, как и все в команде, лицом тоже, не весельчак, не балагур, молчаливый, несмелый с девушками. Странно… Но через неделю сомнения развеялись: в соседнем корпусе поселилась девичья сборная по легкой атлетике, и стоило Радченко несколько раз улыбнуться девушкам, как его невероятному успеху у них стали завидовать многие.
В тот же год пробил его звездный час в спорте: самого молодого игрока включили в основной состав команды высшей лиги, и по окончании сезона он получил звание мастера спорта. Надо было оправдывать такое доверие, и Алексей тут же распрощался с мыслью куда-либо поступать. Получив аттестат, он сразу уехал на длительные сборы: отсрочка от армии обеспечена, а желание закрепиться на завоеванных позициях было столь велико, что поступление в институт он решил отложить на следующий год.
Кто знал, что следующий год поставит крест не только на его спортивной карьере…
…В баре после ужина было немноголюдно - звучала спокойная музыка, чинно прохаживались под руку пожилые парочки. Утопая в мягких кожаных креслах, Радченко с Кушнеровым лениво провожали глазами редких в этот час особ женского пола и практически без ошибки определяли, на кого не стоит тратить время, а кто не прочь поискать приключений на стороне. Двое ребят из службы безопасности холдинга сидели за соседним столиком чуть поодаль.
- Помнишь, весной в Нью-Йорке ты упомянул, что к Инне в Париж прилетала Крапивина? - неожиданно обратился Алексей к другу.
- А чего это ты вспомнил? - потягивая виски, удивился Артем. - Тогда даже бровью не повел!
- Есть от чего, - вытащил он из-за спины прихваченный с собой журнал и раскрыл на нужной странице. - Смотри.
- Ничего себе! Надо же как изменилась!
- А по-моему, не очень… Время будто ее и не коснулось.
- Ошибаешься! Я встретил ее лет семь назад в Пулковском аэропорту. Инка в тот день улетала, захотел ее увидеть, сел в "Стрелу", примчался в Питер. А когда ее с Томкой заметил, остолбенел: за руки держатся, слезы, поцелуи… Как в институте! По сравнению с этим снимком она была раза в полтора толще! - кивнул он в сторону журнала.
- Ты ничего не рассказывал, - укоризненно проронил Алексей.
- А зачем? Чтобы у тебя потом на душе кошки заскребли? Ты-то сам о ней ни разу не вспомнил за эти годы… Да и она тобой не интересовалась… К Инке в аэропорту я так и не решился подойти, а вот с ее зареванной подружкой обнялся, выпил кофе, поговорил о жизни… Честно говоря, она мне тогда здорово помешала.
Артем принялся за чтение, а Алексей молча за ним наблюдал. С той минуты, как он нашел этот журнал, на душе было неспокойно. Может, Артему удастся развеять эту необъяснимую тревогу?
- Ты смотри, какая дипломатичная особа: вроде ответила на вопрос, а вроде и нет, - заметил тот, пробегая глазами статью. - С каких это пор ты читаешь женские журналы?
- Нашел на столике у бассейна. - Алексей закинул руки за голову и откинулся к спинке кресла. - Поинтересовался в reception, и - не поверишь! - оказалось, что вместе с сыном она отдыхала в этом же отеле! Сегодня утром улетели, а журнал, видимо, забыли.
Не отрываясь от чтения, Кушнеров лишь качнул головой:
- Представляю, какая вышла бы встреча! Насколько я знаю, она разведена. Это в общем-то и неудивительно: с ее характером нелегко ужиться.
- Да нормальный у нее характер, - неожиданно не согласился друг. - Она из тех, кто идет по прямой. Поведение таких людей вполне предсказуемо, в этом Инна была права… Одно только не вписывается в эту прямую линию - ее аборт.
- А по мне, здесь все логично: ты собрался жениться на другой, не рожать же ей в девках? Честно говоря, кто там был у вас виноват - я так и не понял. Вроде - ты, а вроде - и она… Видно, оба хороши, - перевернул он страницу и присвистнул: - Ба! Тебе фамилия Фунтина ничего не говорит? Екатерина Фунтина… - прочитал он подпись под статьей. - Не родственница нашей Ляльки Фунтик?
- Покажи, покажи… Действительно… Неужели они до сих пор общаются? Я-то был уверен, что их дружба - блеф.
- А ты хоть знаешь, что у Ляльки трое детей?
- Лялька и семья? Несовместимо… А ты откуда знаешь?
- От верблюда! Дело с Калининградским портом помнишь? Не успел я тогда тебе всего рассказать, через два дня с жизнью едва не распрощался… Так вот: три с половиной года назад именно Лялькин муж помог мне решить там все наши вопросы. Большая шишка в местной администрации! Я его отблагодарил, а перед отъездом зашли с ним в ресторан, выпили, разговорились. Жену свою он все нахваливал, приглашал на пироги. А когда эта жена за ним приехала, я дара речи лишился: оказалось, его Эллочка и наша блудница Лялька - одно и то же лицо! А ведь могла и тебе пироги печь! - вдруг рассмеялся он. - Или мне!
- Тебя пирогами не удержишь.
- Да ладно! - отмахнулся Артем и закрыл журнал. - Ну что? Пойдем куда-нибудь, отметим твой день рождения? У меня за океаном время, считай, обеденное.
- "День рожденья - грустный праздник…" Пошли спать, - неожиданно предложил Алексей. - Что-то я устал с дороги.
- Если честно, выглядишь ты и вправду не ахти.
- Может, старость?
- Может, и она, - согласился Артем. - А может, и не старость вовсе… Хочешь совет? Выбрось ты этот журнал, пока не поздно, иначе ни работы, ни отдыха здесь у нас с тобой не выйдет… Ладно, спать так спать, - поставил он на столик пустой стакан и первым встал с кресла.
Как по команде вслед за начальством поднялись и ребята из службы безопасности…
…В тот год, не прослужив и месяца после окончания училища, у Алексея погиб один из братьев - Павел. Молоденький лейтенант бросился спасать в воздухе новичка-десантника, у которого не раскрылся парашют. В результате погибли оба… Не передать горе родителей, у которых из четырех сыновей судьба успела отнять двоих…
А спустя полгода Алексей опоздал на тренировку, как следует не размялся, подпрыгнул… и упал. Подняться он смог только с посторонней помощью: один коленный сустав словно заклинило, и нога категорически отказалась сгибаться; вторая делала это лишь наполовину. Любое движение доставляло боль.
Активная физическая нагрузка в период бурного роста (с четырнадцати до семнадцати лет он вытянулся почти на пятьдесят сантиметров!) не прошла бесследно - в суставах часто слышался неприятный хруст, а в последний год ощущалась и боль. Ее он терпел, суставы старался беречь - бинтовал, грел, натягивал двойные наколенники. И ничего не говорил Борису Яковлевичу: боялся, что тот отправит к врачам, его отстранят от игр и кто-то другой займет его место в команде. Как же он оказался не прав! Вмешайся на начальной стадии в эту проблему врачи, возможно, обошлось бы без необратимых последствий. Как назло, за день до случившегося тренер улетел в Среднюю Азию, а откладывать операцию было нельзя.
Первой решили оперировать более легкую правую ногу - мениск там только оторвался, а не развалился на куски, как на левой. Но вышло наоборот: то ли инфекция попала, то ли что-то не получилось у врачей… В общем, возвратившийся тренер застал подопечного в реанимации с температурой под сорок. Спустя сутки, перевернув весь город в поисках толкового специалиста, Борис Яковлевич перевез Радченко в травматологию одной из ведомственных больниц. Тамошние врачи не без труда сняли воспаление и сделали еще две операции: повторную на правом коленном суставе, а через месяц - и на левом… Вроде удачно.
Воспрянув духом, Радченко прошел усиленный курс реабилитации и стал считать дни до начала активных тренировок. Но… приговор медиков был категоричен: в команде такого уровня ему больше не место. Благо инвалидом не остался.