Соотношение Учредительного собрания с Советами – проблема, решение которой включало несколько концепций – их взаимоисключающий характер, комбинирование в виде двух палат, постепенная (поэтапная) передача власти от одного органа другому. Анализ советов как формы организации государственной власти всегда затруднялся тем обстоятельством, что они, собственно, властью не являлись. Представляя собой первоначально спонтанно возникшие в условиях распада государства органы коллективного обсуждения социально-политических проблем, советы оказались крайне неконструктивны в качестве административного института управления, проявляя себя главным образом в сфере уравнительного перераспределения экспроприируемых материальных благ. Советы, будучи крайне традиционалистскими и громоздкими органами, лишенными упорядоченной процедуры принятия решений, всегда нуждались поэтому в некой дополнительной внешней организующей силе, причем генетически тяготели прежде всего к силе авторитарной. В результате этого они стали исключительно важной опорой большевистской диктатуры, являясь одновременно ее формальным демократическим прикрытием и эффективным приводным рычагом влияния на массы. В западной литературе эти особенности советов и их место в политической системе были рассмотрены в перспективе генезиса однопартийной системы .
Нас здесь более интересует вопрос о советах как декларативной (или номинальной) альтернативе Учредительному собранию и возможности создания реально функционирующей парламентской демократии. Интересную возможность для этого дает сопоставление мнений французских и русских аналитиков, разглядевших существо "советской демократии" уже в момент ее конституирования. Созыв Конституционной ассамблеи (по мнению автора аналитического донесения из Петрограда от 11/24 января 1918 г.) был не только последней надеждой на спасение страны, но и в известном смысле самой революции . Однако после осуществления переворота 25 октября / 7 ноября 1917 г. большевики, ранее выступавшие за созыв Учредительного собрания (надеясь получить большинство в нем), выдвинули доктрину "пролетарского суверенитета", политическим выражением которого становится тезис о передаче власти советам. Проблема двоевластия выступает как вполне реальная в аналитической записке для министра – "Note pour le ministre" (от 25 марта 1917 г.). "Последние новости из России, – говорится здесь, – являются тревожными. С этого момента можно и следует ожидать худших событий. Становится все более и более ясно, что Временное правительство не справляется с ситуацией и что "Комитет рабочих и солдат", который заседает в Таврическом дворце, завоевывает каждый день новое пространство . Среди людей, составляющих Кабинет, многие являются интеллигентными, преисполненными добрых намерений и также энергичными; но никто не имеет опыта управления. В случае, если они сохранят власть, нет ни малейшей надежды, что они смогут осуществлять ее эффективно". В свою очередь "Комитет рабочих и солдат" – "это анархия, но анархия, в лоне которой могут свободно распространяться все влияния – без всякого сомнения, влияния германских агентов и, возможно, также прежнего правительства".
Рассматриваемый конфликт был не просто отражением существования двух центров власти, но и различия в представлениях о перспективах конституционного самоопределения: "Весь семнадцатый год, – отмечал внимательный русский аналитик, – по существу являл собою борьбу скрытую и явную между Советами и Временным Правительством, которое представляло собою своего рода носителя идеи "парламента". Если массы больше тяготели к советской системе, которая "была им понятнее в своей примитивности", правительство и либеральная интеллигенция отстаивали Учредительное собрание. Большевистская партия чрезвычайно умело воспользовалась этой двойственностью революционной демократии и, выдвигая лозунги, то один, то другой, углубляла этот конфликт, который назревал между сторонниками парламентаризма и советов" .
Вторая ситуация . Она возникает в случае конфликта конституанты с временной исполнительной властью. В его основе может быть, с одной стороны, стремление к узурпации конституантой всей полноты власти в стране (Долгий парламент в Англии, Конвент во Франции, Конституционная Ассамблея в Израиле), с другой стороны, аналогичное стремление исполнительной власти. Известны случаи узурпации власти конституантами, реализующими собственные властные амбиции. Примером может служить конституирующая ассамблея Израиля, которая, будучи избрана (1947) исключительно для разработки конституции, провозгласила себя конституционной властью (первым парламентом) так и не приняв Основного закона. Данная проблема достигла большой остроты и в ряде стран Восточной Европы, поскольку вопрос о принципах создания конституирующей власти стал конфликтной областью между старой партийной номенклатурой и сторонниками либеральных конституционных реформ.
Почему российская революция, в отличие от Французской, не знала такой формы правления, как система всесильного революционного Конвента, хотя именно большевики считали ее оптимальной для установления своего господства на манер якобинцев? Формирование конфликта учредительной власти и правительства большевиков, возникшего в результате государственного переворота (под лозунгом ускорения созыва конституанты), определялось неспособностью большевиков установить контроль над конституантой легальными методами. Мы располагаем чрезвычайно профессиональным анализом конфликта, проведенным французскими аналитиками непосредственно в ходе его разворачивания. Противостояние нового правительства и Учредительного собрания зафиксировано в телеграмме Ноуланса от 24 декабря 1917 г.: "Конституанта плагиатировала французскую революцию, большевики объявляют, что если Конституционная ассамблея соберется без их разрешения, они противопоставят ей другую национальную ассамблею, составленную из большевистских депутатов, представителей Центрального исполнительного комитета советов рабочих и солдат и делегатов крестьянского съезда" .
Характеризуя политическую ситуацию в канун большевистского переворота, французский аналитик (донесение Петита от 19 октября / 1 ноября 1917 г.) обращает внимание на призывы большевиков созвать Съезд советов до Учредительного собрания, борьбу по этому вопросу в ЦИК советов, где умеренные элементы еще преобладают, но могут быть вытеснены большевиками. "Не нужно строить иллюзий, – подчеркивает он: если этот Съезд соберется, то большевистская тенденция будет там преобладающей. Это общее мнение" . Автор данного документа сообщает о своем разговоре с личным секретарем министра-президента – Питиримом Сорокиным, который заявил об этом "без обиняков".
Интересны данные о противодействии руководства советов идее большевиков о созыве съезда. "Сильная оппозиция созыву съезда" проявилась с самого начала, прежде всего со стороны части Солдатской секции самого ЦИК и, затем, со стороны "Центрального комитета крестьянских депутатов", причем и те и другие считали, что еще не пришел момент отвлекать людей с фронта и мешать избирательной кампании в Учредительное собрание. Все "фронтовые комитеты" и "армейские комитеты" высказались в этом смысле, особенно все армейские комитеты Северного фронта. Благодаря расширению этой оппозиции стало очевидно, что планировавшийся на 20 октября / 2 ноября Съезд советов не сможет, во всяком случае, быть собран к этой дате. В результате он был перенесен на 25 октября / 7 ноября. "Соберется ли съезд к этой новой дате? – размышляет наблюдатель. Это возможно. Если судить по числу очень многочисленных лиц, воздержавшихся от оппозиции съезду, он возможен, как и то, что только большевики будут принимать в нем участие!" Однако трагизм ситуации видится ему в том, что вообще никакая партия (ни эсеры, ни большевики) не выражает волю населения страны. "Весь опыт революции, каждый день и в каждом конкретном случае, учит нас, что в России абсолютно нет политических партий". Вместо западных партий в России существуют политические объединения, планирующие в облаках теории, демагогически связанные с совершенно аморфными в политическом отношении массами.
Захват власти большевиками был осуществлен таким образом, что суть происшедшего переворота не сразу была адекватно понята современниками: многие полагали, что в основе – конфликт Советов с Временным правительством, в то время как на деле речь шла об узурпации власти большевиками, направленной в конечном счете против Учредительного собрания. Например, французский морской атташе послал своему начальству в Париж следующую телеграмму 7 ноября 1917 г.: "Большевистское движение, руководимое неким Троцким, президентом Совета, кажется, достигло успеха. Правительство Керенского не является более хозяином положения. Говорят, что Керенский арестован. Министерство еще не образовано. Перестрелки на улицах Петрограда. Ситуация тяжелая" .