Заморские гости отличались хорошим аппетитом и отточенным вкусом, на пирах сидели, подарки принимали, а вернувшись в родные пенаты, начинали говорить гадости про недавних кормителей и дарителей - не страна, а заповедник тупых лентяев. Ничего не делают и ничего не имеют, совсем грязные и нищие, не способные к гражданской самоорганизации и вообще загадочные - сообщали критики, кутаясь в наши меха, поглаживая на пальцах наши самоцветы и вспоминая с ностальгией нашу кухню.
Мифическое, бередящее душу каждого домотканого русского патриота утверждение о нашей "особости и непохожести" воистину представляется нам чем-то родным. Щемящим, до боли близким сердцу истинно русского человека.
Не верить в "загадочную русскую душу" - это для русского человека еще хуже, чем не пить, а выпив, не закусить, не полезть к собутыльнику лобзаться (материться, выяснять отношения, бить в морду и т. д. - ненужное зачеркнуть).
Не по-нашему! Это хуже, чем не любить баню, задушевные разговоры на кухне и соленые огурчики под водочку.
Это неприлично и непатриотично.
Но на удивление, миф о "загадочной русской душе" дорог не только нам самим. Не менее "по душе" он и конкурентам (будем и дальше избегать слова "враги") России.
Почему? Потому что это миф "не простой, а золотой". Он о том, что Россия кардинально и навсегда отличается от всего остального мира. Скажем, миф о нашей изначальной отсталости от Запада еще дает России хоть какую-то надежду "догнать Европу", хотя бы частично стать "как все цивилизованные страны".
Зато миф об "особом русском пути" не дает нам вообще никаких шансов.
Всё. Аллее. Приехали. Любая попытка реформ и модернизации бессмысленна изначально. Догонять мы не можем, да и нет смысла, потому что идем "своим путем". Куда?! А мы сами не знаем куда. В любом случае не туда же, куда все остальное человечество.
В общем, Россия - это такое гигантское отклонение от нормы, и ничего поделать с этим невозможно.
Мы, кстати, на это не обижаемся. А что? Ведь "загадочным русским путем" при желании можно даже гордиться.
Такая вот у нас национальная особость. Вот, мы не Европа и не Азия, мы ИНЫЕ!!! По словам Федора Тютчева, Россия всю свою историю только и делала, что "испытывала свою таинственную судьбу". Таинственность сия шла рука об руку с исключительностью.
Знаменитый Чаадаев вот тоже горько сетовал на отлученность России от "всемирного воспитания человеческого рода". Все воспитываются, а мы - нет. По его мнению, Россию поразил духовный застой, из-за этого умственного паралича она не в силах исполнить предначертанную ей свыше (?) историческую миссию.
Чаадаев, видимо, в свое время начитался Гегеля, но как-то странно переварил его идеи. У Гегеля Мировой Дух путешествует по всему миру, воплощаясь в разные народы. Побывал он в Древнем Египте, потом в Греции и Риме, на короткий срок поселился во Франции и, наконец, в данный момент (при жизни Гегеля) пребывает в Прусской монархии. До России этому Мировому гегелевскому духу явно еще триста лет ехать-ехать-не добраться. А все почему? Дело не только в плохих дорогах и русских дураках. Дело в нашей нездоровой особости.
"Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, мы - народ исключительный". Притом исключительный - в самом дурном смысле. Мы никогда ничего и никому не дали и ни у кого ничему не научились. Россия жила и живет вне истории. Центральная мысль автора, кстати, исключительно популярная среди современных либералов в России - и полтора века спустя после смерти Петра Чаадаева: смысл бытия России - быть уроком всему человечеству, примером того, как жить нельзя. Идеей российской исключительности всегда болели - и сегодня, впрочем, болеют - не только критики и оппозиционеры, но и самые ярые апологеты правящей власти.
Ю. Селиверстов "Чаадаев". Литография.
Один из самых светлых умов своего времени (а также, как бы сейчас сказали, "активный клубный тусовщик"), Чаадаев нагородил такой откровенной чуши в своих изданиях, что современники решили: жаль, парень просто свихнулся.
Вспомним знаменитую формулу графа С. Уварова: "Православие. Самодержавие. Народность". При вступлении в должность министра народного просвещения в докладе Николаю I "О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения" он писал: "Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить - имеем мы три главных: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность".
Формула "Православие. Самодержавие. Народность" появилась в 1834 году - кстати, это как раз период закладки первого камня нового храма Христа Спасителя, византийского, третьеримского. Именно тогда Россия завершила две мало известные ныне победоносные войны - с Персией и с Турцией. По мирным договорам, подписанным по итогам этих побед, Россия окончательно, "на вечные времена", как тогда было принято писать, присоединила к себе Черноморское побережье - от Анапы до Батуми. Огромная прибрежная полоса на Черном море - от Одессы, через Крым, Абхазию до Аджарии, вся она, половина Черного моря, вместе с новыми областями Закавказья, отходила к России.
Это кардинально меняло геополитическую обстановку в регионе, и появление формулы графа Уварова было в этом отношении очень симптоматичным.
"Уваровская" трактовка нашей "исключительности" означала не только отличие православных русских от других, но и некоторое их превосходство.
В. Голике "Портрет С. С. Уварова". 1833 г.
Чеканная формула "Православие. Самодержавие. Народность" очень нравилась царю и консервативно настроенной общественности (последней - до сих пор нравится). Увы, она не работала.
Один из руководителей Корпуса жандармов барон Дубельт так поучал своих детей: "Не заражайтесь бессмыслием Запада - это гадкая помойная яма, от которой ничего кроме смрада не услышите. Не верьте западным мудрствованиям, они ни вас и никого к добру не приведут… Не лучше ли красивая молодость России дряхлой гнилой старости Европы? Она 50 лет ищет совершенства, и нашла ли его? Тогда как мы спокойны и счастливы под управлением наших государей".
Бросается в глаза, что барон Дубельт, ярко выраженный консерватор, равно как и Уваров, утверждал вовсе не реальную Россию, в которой жил, а официозную выдумку, которую хотел бы в жизнь внедрить.
Точно так же: от придуманной теории - к практике, пошли потом своим "другим, особым путем" лжемарксист Ленин и сотоварищи.
Очень часто идея "русской особенности" служила обоснованием самых невероятных разрушающих Россию экспериментов.
В "особом русском пути" был совершенно уверен Александр Герцен. Он полагал, что Россия неким непостижимым путем обогнала весь мир, а крестьянская община - это и есть стихийный социализм.
Надо только втолковать это безграмотным русским крестьянам, и все сразу же станет хорошо.
У социалистов Европы идеи Герцена, откровенно говоря, вызывали раздражение. Маркс и Дюринг очень редко совпадали во мнениях, но оба дружно оценили взгляды Горцена как русский национализм: по их мнению, Герцен был "социалистом в лучшем случае на словах" и про социализм говорил исключительно с целью выхвалиться и подчеркнуть, что Россия ("его "святая Русь"") лучше Европы.
Об особом русском пути любили порассуждать все знаменитые русские анархисты, от Лаврова и Бакунина до батьки Махно.
Известный английский романист Сомерсет Моэм оставил любопытные наблюдения о русских и России. Тут стоит сказать, что русские страницы его "Записных книжек" появились, когда в 1917 году Моэма послали в Россию с секретной миссией по линии британской разведки.
Писатель был еще и шпионом. Судя по раздраженному тону его высказываний о нашей стране, со шпионажем в России у Моэма дело не заладилось. Однако некоторые из его замечаний совпадают с идеей этой книги (в то время как другие являют яркий пример негативной мифологизации России).
"…Русский патриотизм - это нечто уникальное; в нем бездна зазнайства, русские считают что они не похожи ни на один народ, и тем кичатся; они с гордостью разглагольствуют о темноте русских крестьян; похваляются своей загадочностью и непостижимостью; твердят что одной стороной обращены на Запад, другой - на Восток; гордятся своими недостатками, наподобие хама, который оповещает вас, что таким уж его сотворил Господь, и самодовольно признают что они пьяницы и невежи, не знают сами, чего хотят, и кидаются из крайности в крайность, но им недостает того - весьма сложного - чувства патриотизма, которое присуще другим народам".
Интересно сказано. На мой взгляд, подмечено довольно точно, хотя доброжелательности в этом замечании - ни на грош.
Коммунисты начали с жуткой русофобии, с отрицания всякой "особости" русского исторического пути развития. Однако очень быстро с "безродным космополитизмом" в марксистко-ленинской теории завязали, перейдя к туманным разговорам о том, что "построение социализма в одной отдельно взятой стране", видимо, и станет возможным в силу особенностей русского народного характера.
Уже в XX веке русскую "особенную стать" любили подчеркивать и Сталин, и академик Лихачев - в этих вопросах нравственные антиподы поразительным образом совпадали.