12
Ева с громко бьющимся сердцем поднялась на нужный этаж и нажала на белую кнопку звонка. На какое-то мгновение ей показалось, что и на этот раз ответом ей будет тишина. Но за дверью послышались шаги, глазок на пару секунд потемнел, а затем кто-то два раза повернул в замке ключ.
Открыла ей женщина примерно ее возраста или немного старше, привлекательная и ухоженная. Одета хозяйка квартиры была в узкие джинсы и длинную рубашку-поло, белизна которой подчеркивала красивый карамельный загар. Угольно-черные волосы женщины были коротко подстрижены и торчали на затылке задорным "ежиком", тогда как длинная ассиметричная челка падала на одну скулу. Голубые глаза составляли яркий контраст и с загорелой кожей, и с темными волосами. Что-то в чертах этой женщины показалось Еве знакомым, но узнала она ее не сразу, обманувшись тоном волос, и лишь тогда, когда женщина удивленно выгнула брови домиком и выдохнула:
– Ты?!
– Ульяна? – растерялась Ева и неловко улыбнулась, сразу, как в те школьные времена, почувствовав себя рядом с бывшей подругой дурнушкой и замарашкой.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Ульяна с плохо скрываемой враждебностью, словно визит Евы не просто удивил ее, а разозлил и… напугал.
– Мне сказали, что здесь живет Вероника, которая учится в одной школе с моей сестрой. Тина пропала. Ты, наверное, слышала.
– Ты ошиблась. Здесь нет никакой Вероники, – сказала Ульяна, но одновременно с этим из глубины квартиры раздался девичий голосок:
– Ма, кто пришел?
– Ошиблись! – крикнула, продолжая сверлить Еву взглядом Ульяна, и попыталась закрыть дверь. Только Ева, успев взять себя в руки после первого замешательства и наполнившись неожиданной решимостью, уже перешагнула порог, потеснив хозяйку квартиры.
– Я тебе не разрешила войти!
– Мне нужно поговорить с Вероникой. Позови ее! Пожалуйста, – Ева даже умоляюще сложила руки перед грудью. Но ответить хозяйка квартиры не успела, потому что в коридоре показалась девушка-подросток.
– Ника, я же сказала, что ошиблись! – опомнилась Ульяна. Но девушка уже остановилась за ее спиной и с любопытством уставилась на гостью. Ева в свою очередь рассматривала девушку, чувствуя, как в душе расплывается неотвратимо и бесповоротно, как чернильное пятно по промокашке, предчувствие глобальной катастрофы. Девушке, как Ева уже знала, было четырнадцать лет, и не составило труда подсчитать, во сколько могла забеременеть бывшая подруга. Перед глазами встала картина рыдающей в школьном туалете резко подурневшей и одетой в мешковатую одежду Ульяны. И Ева все с обречением поняла.
Вероника была красива, хоть на мать в ее возрасте и не похожа. Она была смуглой и черноглазой, длинные темные волосы красивыми волнами спускались по плечам на грудь. Чувствуя, как в глазах закипают слезы, Ева всматривалась в знакомые черты этой девушки и не могла произнести ни слова. А Ульяна, видя замешательство гостьи и будто наслаждаясь им, словно неким триумфом, победно усмехнулась.
– Здравствуйте! Вы к кому? – вывела Еву из замешательства вопросом девушка.
– К тебе, – выдавила гостья. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Ева, я запрещаю! – взвилась вдруг Ульяна.
– Пожалуйста, – попросила в очередной раз гостья. – Если бы у тебя пропала дочь, и ты бы пришла ко мне за помощью, я бы тебе никогда и ни при каких обстоятельствах не отказала.
По лицу Ульяны пробежала тень, женщина инстинктивно сделала шаг назад и приобняла Веронику, словно желая защитить ту от невидимой опасности.
– Хорошо, – выдавила она. – Только недолго. Нике нужно… Нужно собраться. Мы собрались… Собрались за покупками.
Вероника удивленно вскинула брови, совсем как мать, но промолчала. Но когда Ева представилась, на лице девушки вдруг промелькнул испуг, и теперь уже она схватила, будто в поисках защиты, мать за руку.
– Я не знаю, где Тина! – выкрикнула Вероника и забегала глазами, убедив Еву в том, что пришла она сюда не зря. Только так не вовремя раздался звонок в дверь, и внутри Евы все оборвалось.
– Это Иван, – выдавила она, глядя Ульяне в лицо.
– Ну что ж, Иван так Иван, – усмехнулась та. – Пусть заходит.
И открыла дверь.
…Он, в отличие от Евы, узнал Ульяну сразу. Ева взглянула Ивану в лицо и поняла это по его глазам, в которых удивление сменилось просыпающимися ураганами. А когда он справился с замешательством, его губы тронула та знакомая уже Еве растерянная улыбка. Можно ли убить улыбкой? Видимо, можно. И даже дважды, тогда и сейчас. Первая любовь не ржавеет, правду говорят. Ева стиснула зубы и опустила глаза, но успела заметить, как Иван перевел взгляд на девушку, и с его губ, с которых моментально сошла улыбка, едва не сорвался адресованный Ульяне вопрос. Ева успела опередить мужчину:
– Вероника, отпираться бесполезно. И Макар, и Надя рассказали о твоей роли в исчезновении моей сестры. Не сегодня-завтра тебя вызовет следователь. Если еще этого не сделал. Так что придется все рассказать.
Она блефовала, и слова произносила так жестко и отрывисто, словно не говорила, а короткими сильными ударами вбивала гвозди. Если бы не эти ураганы в глазах Ивана и его растерянная улыбка, отшвырнувшие ее в тот несчастный день, когда Ева впервые узнала невыносимую боль вероломства и неразделенной любви, может, она бы нашла другие слова и другой тон для Вероники – ребенка Ивана и Ульяны, плода их юной горячей любви. Но сейчас слова срывались не с ее губ, а били кровавой струей из открывшейся старой раны. Кажется, она что-то еще говорила под растерянными взглядами Ивана и Ульяны, и ей доставляло злую радость видеть, как испуганно сжимается Вероника, как из ее темно-карих глаз катятся слезы, как некрасиво кривится большой рот.
– Хватит! Прекрати! – закричала Ульяна, гневно сверкая на Еву глазами. А Вероника разразилась рыданиями, сквозь которые прорвались отдельные фразы:
– Я не хотела! Я только хотела ее напугать! Чтобы она оставила Макара! Чтобы он бросил ее, увидел, что она самая обычная трусиха! Я не хотела, чтобы она пропадала! Только чтобы испугалась!
– Вероника, – шагнул к девушке Иван, но она оттолкнула его протянутую к ней руку и с рыданиями бросилась вглубь комнаты.
– Ну, добилась своего? – зашипела Ульяна. – Уходи!
– Не уйду! Пусть расскажет, что она сделала с Тиной! Пусть расскажет мне, сегодня, сейчас, и тогда я ничего не скажу следователю! А если откажется, немедленно позвоню ему, и тогда твою дочь будут допрашивать! Ты вспомни, как допрашивали нас, когда пропал Витя Пономарев, забыла?
По тому, как побледнела под загаром Ульяна, стало ясно, что не только не забыла, но и чего-то боится.
– Подожди тут, я сейчас, – сдалась женщина. Она ушла, и Ева с Иваном остались ожидать в коридоре. Те несколько минут, что они оказались наедине, растянулись до мучительной вечности. Никогда еще молчание не казалось Еве таким невыносимым. Они с Иваном стояли близко, потому что узкий коридор не позволял Еве отойти от мужчины больше, чем на полметра, но, в то же время, очень далеко друг от друга, словно расстояние стало измеряться не сантиметрами, а прожитыми годами, и между ними пролегла пропасть в пятнадцать лет, разделяя их теперь уже навечно. Они оба не смели поднять друг на друга глаза, словно стыдясь чего-то. И все же Иван нарушил молчание.
– Я не знал, что у Ульяны есть дочь…
– Только ли у Ульяны? – не сдержалась от острой шпильки Ева. Он посмотрел на нее несчастным взглядом, губы, еще так недавно целовавшие ее с таким упоением, дрогнули, словно Иван желал что-то сказать. Но в этот момент вернулась Ульяна и кивнула Еве:
– Иди, она поговорит с тобой.
– Нам тоже нужно поговорить. Тебе и мне, – сказал Иван, старательно не встречаясь взглядом с Евой.
– Еще как и нужно! – криво ухмыльнулась Ульяна и кивнула на гостью. – Только без нее. С глазу на глаз, так сказать.
– Я не буду вам мешать, – отрезала Ева. – Только поговорю с Вероникой и уйду.
– Подожди меня в машине, – встрепенулся Иван. – Возьми ключи.
Он протянул ей увесистую связку, словно таким образом пытался протянуть через пропасть хлипкий мосток. Но Ева качнула головой.
– Я подожду тебя во дворе. На лавочке.
– Обещаешь, что не уйдешь? Обещаешь?
– Пойдем, провожу тебя к Веронике, – поспешно вмешалась Ульяна. И Ева, не ответив Ивану, отправилась следом за ней.
Комната у девушки оказалась типичной для подростка, похоже обставлена была и комната Тины. Возле окна стоял небольшой компьютерный стол, на котором в беспорядке валялись диски, книги и какие-то фотографии. В углу стола ютился закрытый ноутбук. Вдоль одной стены тянулась узкая кровать, в изголовье которой восседали плюшевые медвежата – милая девичья деталь, которой не было в комнате Тины. Над кроватью были прибиты одна над другой две полки с книгами. Ева скользнула взглядом по корешкам: Вероника предпочитала девичьи романы современных авторов, тогда как Тина увлекалась, как старшая сестра, английскими детективами, историческими романами и жанром фэнтези. Напротив кровати стоял небольшой диванчик с живописно разбросанными по нему подушками с вышитыми сердечками. Стена над диваном была обклеена постерами с героями молодежных сериалов.
Хозяйка комнаты восседала на краю компьютерного стола, поставив ноги на стул и занавесившись от Евы длинными волнистыми волосами.
– Мама сказала, что меня заберут в полицию.
– Не заберут. Если мне все расскажешь.
– Нечего рассказывать, – буркнула Вероника и жестом убрала с лица часть волос. – Я не сделала ничего такого. Только попугать решила. Тина же сама страшилок захотела!
– Ты знаешь, где она?
– Без понятия.