Ева прикрыла глаза и шумно выдохнула, справляясь с собой. Вероника тем временем соскочила со стола, подскочила к двери и накинула крючок. Затем вернулась к столу, распахнула окно и выдвинула ящик.
– Стукнешь матери, что я курю, ничего тогда тебе не расскажу, – нелогично выпалила она и вставила в зубы сигарету.
– Я-то не буду стучать. А вот дым она учует.
– Не учует, – ответила Вероника таким тоном, что стало ясно, что курила она в своей комнате уже не раз. Затем девушка перебралась со стола на примыкающий к нему широкий подоконник и выпустила струю дыма в окно.
– Этот Иван, он мой отец, да? – спросила она вдруг, глядя в небо и хмурясь, словно от попавшего в глаза дыма.
– Не знаю, – покривила душой Ева.
– А я знаю. У матери с ним шуры-муры вышли, когда ей лет было, сколько мне сейчас. Она как-то проговорилась. А я сейчас поняла. Увидела, как она занервничала, когда он вошел. И ты тоже нервничаешь. У тебя с ним сейчас что-то, да?
– Не твое дело, – оборвала девушку Ева. Но та лишь усмехнулась. От прежней истерики не осталось и следа. Напротив, Вероника сейчас себя чувствовала такой уверенной, будто заполучила в рукав крупный козырь. Ева испугалась, что она откажется рассказывать, что сделала с Тиной. Но ошиблась.
Девушка сделала еще глубокую затяжку и выбросила окурок в окно, затем развернулась к Еве лицом и опасно спиной к открытому окну и широко улыбнулась. Улыбка у нее была не Ивана.
– Тина решила участвовать в игре, которую Макар придумал. Наши мальчишки в нее играют уже год. А девчонок не пускали. Но когда Тинка вызвалась, и Макар ей позволил, меня это задело. Я ее и так терпеть не могла, потому что Макар с ней гулять стал! И тогда я решила устроить ей игру. Взломала страницу Макара, знала, что он сейчас не может связаться с Тинкой, потому что уехал в Москву, а у его старой тетки нет Интернета. Ну и написала Тинке от имени Макара. Типа, добро пожаловать в игру и все такое. Прочитала вначале те сообщения, которые он отправлял пацанам и подкопировала. Я только хотела немного ее попугать. Написала, чтобы ждала нового сообщения, оно придет в любой момент с часу ночи до часу дня. И что переписку нужно потом всю удалить, – Вероника ухмыльнулась. – Хотела, чтобы она не спала. А сообщение утром отправила.
Ева кивнула: вот почему Тина в утро своего исчезновения была такой невыспавшейся.
– Я заранее придумала путь, съездила и оставила записки с заданиями. Всякие глупости. Типа следуй за красными ботинками…
– Башмачками, – поправила Ева.
– Ну да. Башмачками. Так красивее и больше похоже на игру. Я оставила в условном месте красную старую туфлю, в ней – записку. В записке – новые координаты, и там – следующее задание.
– Ты отправила Тину на старую станцию?
– На станцию – потом. Там все должно было закончиться.
– Но в сообщении, которое мы прочитали, было написано "СтСт"? Эта аббревиатура разве не обозначала старую станцию?
– Не-а. Макар придумал сокращения всяких мест. И я просто скопировала. "СтСт" – это старая стройка. Там лес рядом, туда автобус "пятерка" ходит. А старая станция у Макара обозначалась как "СС". Я отправила Тину на стройку, там оставила туфлю. Со станции она должна была поехать к озеру и найти новую записку. Там я попросила ее кинуть в озеро свои вещи и переодеться в старую куртку, которую тоже оставила. Ну чтобы интересней было. И чтобы она не поняла, что ее разыгрывают. У Макара было что-то похожее с переодеваниями. А в кармане куртки была другая записка. Тинка должна была приехать на старую станцию, дождаться темноты, снять видео как доказательство, что она там была. И отправить на страницу "Кассира". Я придумала этот профиль для игры. Ну и потом просто переночевать на станции и все.
– И все? – недоверчиво переспросила Ева.
– И все. А что? О станции нехорошие слухи у нас в школе ходили. Будто там поезда-призраки ездят. Наши девчонки боялись туда соваться. Я бы сама туда не поехала. Потому и решила заставить Тинку там ночь провести. Разве не страшно?
– В конце видео, которое она тебе прислала, видно, что Тину что-то или кто-то пугает, и она убегает.
– Я не получала никакого видео! – перебила Еву Вероника. – Страницу, с которой я ей писала, кто-то удалил.
– Кто-то?
– Ну да. Зашла, а там – все. Я подумала, что Макар. И не стала париться. Потом мы с мамой уехали отдыхать. Вернулась, а тут такие новости. Я честно ничего не делала больше! И не желала Тинке пропасть! Клянусь! Верите мне? – спросила Вероника совсем как недавно – ее отец. И Ева, чуть помедлив, кивнула.
– Вы пойдете в полицию меня сдавать?
– Нет. Я же пообещала. Но если ты о чем-то умолчала…
– Я все рассказала!
– А записки? – спохватилась Ева. – Их писала ты?
– Какие записки?
– Бумажные. Про снежную королеву, к примеру.
– Не понимаю, о чем вы. Я не писала Тине про снежную королеву. Только задания.
– Ладно. Проехали. Спасибо за откровенность.
Ева поднялась с дивана и направилась к дверям. Но ее остановил голос Вероники:
– И что мне теперь делать?
– Ждать. И надеяться, что Тина отыщется.
Девушка кивнула, а потом мотнула головой на дверь.
– Я про него. Про этого Ивана… Что мне делать?
– Как что? – растерялась Ева. Меньше всего она ожидала, что Вероника у нее будет спрашивать совета такого рода. – Жить. Как раньше. Я тебе тут не советчик.
И, не давая втянуть себя в опасный разговор, Ева торопливо покинула комнату. Проходя мимо кухни, дверь в которую оказалась открыта, она увидела, что Иван крепко обнимает Ульяну. И они стоят так, уткнувшись друг в друга, позабыв обо всем на свете. Ева тихо выскользнула на площадку, на цыпочках, будто могла кого-то разбудить, спустилась на пролет, а затем, опомнившись, уже сбежала по лестнице на улицу.
Черный джип, который Иван припарковал на место стоявшего у подъезда раньше фургона, угрюмо смотрел на нее погашенными фарами. Ева прошла мимо машины с глухо бьющимся сердцем и торопливо направилась к остановке.
Автобус подошел быстро. Она заплатила за билет и села на свободное сиденье. Автобус выехал из городка и, подскакивая на ухабах, покатил по разбитому шоссе. За спиной оставалось даже не прошлое, а неслучившееся будущее. Ей было больно, но почему-то ныло не сердце, а жгло крапивой губы. Ева непроизвольно терла их пальцем, словно стараясь стереть с них поцелуй Ивана. Такое короткое счастье, вновь обернувшееся для нее бедой.
Она вышла на нужной остановке и дальше отправилась пешком, хоть путь предстоял неблизкий. И чем ближе Ева подходила к старой станции, тем приглушенней становилась боль, словно с каждым шагом она облетала шелухой. Эта дорога неожиданно стала для Евы путем избавления и очищения, и на станцию она вошла уже полная решимости, сильная и смелая. Еще не до конца понимая, куда идет и что собирается делать, она, тем не менее, уверенно шла вперед, словно с кем-то у нее тут была назначена встреча. Дойдя до платформы, Ева поднялась по полуразрушенным ступеням и направилась к заколоченной будочке старой кассы. В какой-то момент ей послышался за спиной треск, словно кто-то шел за ней на расстоянии и случайно наступил на что-то хрупкое. Ева резко оглянулась, но никого не увидела. Однако, ощущение, что на станции есть кто-то еще помимо нее, пригасило ее храбрость. С кем она тут может столкнуться? С тем страшным стариком, с которым уже когда-то встретилась ночью, и которого видел этим же утром Иван? Но так ли уж он страшен, если, похоже, спас Ивану жизнь? Ева снова оглянулась, хоть тишина за ее спиной теперь была такая плотная, что казалась телесной. И снова никого не увидела. Девушка подошла к будке и остановилась, не зная, чего или кого ожидать. Впервые с того момента, как она вошла на станцию, ею овладело сомнение. Может, она ошиблась и приехала сюда, ведомая эмоциями, я не разумом? Почему решила, что Тина может быть на станции, ведь столько людей занималось поисками здесь и безрезультатно? А может, ее привела сюда другая трагедия, случившаяся пятнадцать лет назад, которая так и осталась окутанной тайной? Иван связал пропажу Пономарева и Тины, эти две разные на первый взгляд истории, в один узел. Может, она приехала сюда за недостающими звеньями?
Внезапно слева со стороны путей подуло сильным ветром. Ева оглянулась и увидела бесшумно выплывающий из-за поворота паровоз. От неожиданности она ойкнула и отступила назад. Паровоз, попыхивая трубой, словно трубкой, оказался словно сошедшим со старинной фотографии. За собой он тянул три вагона. Подойдя к платформе, состав заскрежетал механизмами и внезапно встал. Ева настолько была потрясена зрелищем, что не смогла ни определить эпоху, из которой появился паровоз, ни сдвинуться с места. А состав стоял, будто ожидал ее. Кто-то заранее открыл дверь в один из вагонов, и девушка, набравшись смелости, заглянула внутрь, но никого не увидела. "Я уехала на поезде", – вспомнилась ей фраза, произнесенная Тиной во сне. И Ева решительно шагнула вперед. Она прошла в пустой вагон и присела на диванчик в одном из купе. Поезд еще немного постоял возле платформы, словно дожидаясь разрешающего сигнала семафора. А затем раздался гудок, лязгнули механизмы, заскрипели колеса, и поезд медленно двинулся вдоль платформы. Перед отправлением Ева еще успела заметить метнувшуюся к последнему вагону чью-то тень, но кому она принадлежала, и заскочил ли тот человек в отправляющийся поезд, не узнала. От внезапно накатившего на нее страха перед неизвестностью она не смогла заставить себя подняться и пройтись по вагонам в поисках других пассажиров. Единственное, на что Ева оказалась способной – это сидеть с выпрямленной спиной, вцепившись пальцами себе в колени, и наблюдать, как за окном в молочной густоте неожиданного тумана растворяются очертания старой станции.