- В половине восьмого.
- А как же мой багаж?
- Его перегрузят на самолет до Сан-Антонио.
- А таможня?
- Таможня на Сан-Антонио.
- Понятно. Еще раз большое спасибо.
Селина изобразила на лице свою самую чарующую улыбку, но ответной реакции не последовало. Служащий отработал тяжелую ночную смену и не собирался делать над собой усилие, проявляя любезность.
Она отошла от стойки и присела на скамью. Все тело у нее ныло, но сонливости не было и в помине - сказывалось нервное напряжение. Самолет из Лондона вылетел в два часа ночи; весь полет она сидела, глядя в темноту и уговаривая себя решать проблемы по мере их поступления. Сначала Барселона. Потом Сан-Антонио. Таможня, паспорта. Такси. Нет ничего сложного в том, чтобы найти такси. А дальше Кала-Фуэрте. Городок наверняка небольшой. "Где тут живет англичанин Джордж Дайер?" - спросит она, и ей объяснят, как добраться до Каса Барко, а там она найдет его.
Гроза застала самолет над Пиренеями. Капитан сделал объявление для пассажиров, всех разбудили и попросили пристегнуть ремни. Самолет дрожал и подпрыгивал, карабкался вверх, потом проваливался вниз. Некоторых пассажиров тошнило. Селина, крепко сжав веки, сдерживала тошноту, правда, с большим трудом.
Когда они уже снижались над Барселоной, в самолет попала молния - искры заструились с кончиков крыльев как елочная мишура. Стоило им пробиться сквозь облака, как по корпусу ударил ливень. Посадку осложнял боковой ветер, по полосе бежали потоки дождя, и она вся блестела в свете прожекторов. Шасси коснулось асфальта, поднимая гигантские фонтаны воды, и когда самолет наконец остановился и заглушил моторы, по салону пронесся вздох облегчения.
Было очень странно прилететь куда-то, зная, что в аэропорту тебя никто не встречает. Обычно там стоял шофер в униформе, а у входа дожидалась большая комфортабельная машина. Или это могла быть Агнес, спешившая набросить на Селину теплый плед. Кто-то другой всегда занимался багажом, разбирался с необходимыми формальностями. Но сейчас она была сама по себе. Одна в Испании, Барселоне, в марте месяце, в шесть часов утра. Только она, Селина.
Когда стрелки часов подобрались к семи, она прошла в бар и заказала чашку кофе, расплатившись за нее несколькими песетами, которыми запаслась по настоянию предусмотрительного клерка из банка. Кофе, хотя и не очень вкусный, оказался достаточно горячим, и она сидела, отпивая из чашки и поглядывая на свое отражение в зеркале за стойкой бара. На ней было коричневое платье из джерси и легкое пальто цвета пшеницы, волосы Селина перехватила шелковым шарфом, который соскользнул вниз и лежал у нее на шее. Такой наряд миссис Брюс называла одеждой для поездок. У нее были свои четко определенные представления о такой одежде. Джерси не мнется, что очень удобно, пальто в поездке обязательно. Обувь должна быть изящной, но на устойчивом каблуке, потому что иногда приходится долго идти по продуваемому ветром полю аэропорта до самолета, сумка - достаточно большая, вместительная. Несмотря на неразбериху, царившую в голове, Селина по привычке соблюла все эти требования. К сожалению, это мало чем ей помогло. Вид у нее был растерзанный, утомленный. Она боялась летать, так что, даже нарядившись как опытная путешественница, все равно такой не стала и всю дорогу тряслась, представляя себе, как разобьется самолет или у нее украдут паспорт.
Самолет до Сан-Антонио оказался совсем маленьким - он выглядел хрупким, словно детская игрушка. "Только не это", - подумала Селина, шагая к нему по полю, над которым ветер носил крепкий запах керосина, а грязь из луж брызгала на ее туфли. Пассажиров было немного; они с мрачным видом карабкались по трапу, словно разделяя ее опасения. Пристегнув ремень, Селина получила от стюардессы приторную карамельку и начала рассасывать ее, словно та могла волшебным образом перебить отвратительную вонь, стоявшую в салоне. Вонь никуда не делась, но самолет, слава богу, не разбился.
Тем не менее погода все еще была плохая, и Сан-Антонио они увидели только при заходе на посадку. Сначала за окнами промелькнули облака, напоминавшие клубы серой шерсти. Потом дождь, а дальше, внезапно, поля, крыши домов, мельница, несколько сосен, кирпичного цвета земля - и все блестит под дождем. Аэропорт построили недавно, выровняв почву бульдозерами под посадочную полосу, и сейчас она превратилась в разливанное море рыжей грязи. Самолет остановился, и двое механиков вручную подкатили к люку трап. На них были желтые рабочие комбинезоны, до колен заляпанные глиной. Задерживаться в салоне никому не хотелось. Пассажиры сошли по трапу и осторожно, обходя лужи, двинулись к зданию аэропорта.
Сан-Антонио пах хвоей, влажными смолистыми соснами. Дождь внезапно прекратился. Потеплело, ветерок ласкал щеки. Здесь не было гор с заснеженными пиками, только ласковое море вокруг. Наконец-то она на Сан-Антонио. Путешествие завершилось, и она по-прежнему жива. Селина сняла с головы шарф, и ее волосы заплескались на ветру.
К паспортному контролю выстроилась очередь. Рядом с ней стояли полицейские, словно ожидая нападения банды. Все они были при оружии - очевидно, не из декоративных соображений. Пограничник работал очень медленно, одновременно поддерживая оживленную беседу с коллегой. Беседа была темпераментной, обе стороны так и сыпали аргументами, и пограничник весьма неохотно прерывался, чтобы скрупулезно, страницу за страницей, изучить иностранный паспорт. Селина стояла в очереди третьей, однако ей пришлось прождать десять минут, прежде чем он шлепнул на страничку штамп ENTRADA и вернул паспорт.
Неуверенным голосом она спросила:
- А багаж?
Пограничник не понял или сделал вид, что не понял, и махнул рукой, чтобы она отошла от окошка. Она вернула паспорт в свою вместительную сумку и отправилась на поиски багажа. В небольшом аэропорту Сан-Антонио оказалось неожиданно много народу: в девять тридцать самолет из Барселоны летел обратно в Испанию, и на него собралось множество пассажиров. Они стояли семьями; дети хныкали, мамаши громогласно уговаривали их помолчать. Отцы семейств торговались с носильщиками, становились в очередь за билетами и посадочными талонами. Влюбленные крепко держались за руки, никак не решаясь расстаться, и мешали проходить всем остальным. Из-за высоких потолков в зале стоял оглушительный шум.
"Извините, - бормотала Селина, пробираясь сквозь толпу. - Извините, простите, пожалуйста". Часть пассажиров, прилетевших тем же рейсом, что и Селина, стояла под табличкой ADUANA, и она решила присоединиться к ним. "Прошу прощения, - она споткнулась о громадную корзину и едва не сбила с ног карапуза в вязаном желтом свитере. - Извините, пожалуйста".
Багаж был доставлен, вручную поднят на кое-как сколоченный прилавок, разобран, досмотрен - при этом некоторые чемоданы приходилось открывать - и наконец с согласия таможенника отдан хозяевам.
Чемодан Селины так и не появился. Он был ярко-синий с белой полосой, пропустить такой было невозможно; прождав, казалось, целую вечность, Селина поняла, что больше багажа не будет, что все ее спутники, один за другим, уже разъехались и она осталась одна.
Таможенник, который до сих пор старательно делал вид, что не замечает ее, теперь уперся кулаками в бока и уставился на Селину, выразительно подняв брови.
- Мой чемодан, - сказала она. - Где…
- No hablo Inglese.
- Чемодан… Вы говорите по-английски?
Другой таможенник сделал шаг вперед.
- Он сказал "нет".
- А вы говорите по-английски?
Он театрально пожал плечами, намекая, что возможно, в самом крайнем случае, сможет припомнить несколько слов.
- Мой чемодан. Мой багаж. - В отчаянии она перешла на французский. - Mon bagage.
- Нету?
- Нет.
- Откуда вы прилететь? - "Р" у него звучало раскатисто, "прррилететь".
- Из Барселоны. А туда из Лондона.
- О! - это прозвучало так, словно она сообщила ему какое-то страшное известие. Он повернулся к первому таможеннику, и они затараторили на испанском; разговор, напоминавший дробь кастаньет, вполне мог касаться каких-то их личных дел. Селина в отчаянии гадала, не обмениваются ли они сейчас семейными новостями. Затем мужчина, говоривший по-английски, опять пожал плечами и обернулся назад к Селине.
- Пойду узнаю, - сказал он.
Мужчина исчез. Селина ждала. Первый таможенник стал ковырять в зубах. Где-то заплакал ребенок. Вдобавок ко всем ее бедам динамик внезапно разразился бравурной музыкой, которой обычно сопровождается бой быков. Через десять минут второй таможенник вернулся, ведя с собой стюарда с ее рейса.
С любезной улыбкой, словно оказывая ей невесть какую услугу, стюард сообщил:
- Ваш багаж потерялся.
- Потерялся! - Селина была в отчаянии.
- Мы думаем, он в Мадриде.
- В Мадриде? Но что ему делать в Мадриде?
- К сожалению, в Барселоне его могли положить не в ту тележку… мы так думаем. Из Барселоны в то же время вылетал рейс на Мадрид. Мы думаем, ваш чемодан в Мадриде.
- Но на нем был ярлычок "Сан-Антонио". Его наклеили еще в Лондоне.
Услышав про Лондон, таможенник издал еще одно опечаленное "о!". Селина чувствовала, что готова его ударить.
- Мне очень жаль, - вступил стюард. - Мы свяжемся с Мадридом и попросим отправить ваш чемодан на Сан-Антонио.
- Сколько времени это займет?
- Вообще, я не говорил, что чемодан обязательно в Мадриде, - затараторил стюард, опасаясь брать на себя какую-либо ответственность. - Это еще надо уточнить.
- А сколько надо времени, чтобы уточнить?
- Не могу сказать. Часа три-четыре.
Три-четыре часа! Не будь Селина так зла, она наверняка бы расплакалась.