Сет смотрел, как Линдси бежит ему навстречу. Ее распущенные волосы развевались на ветру. Щеки порозовели от холода. Ее тело казалось абсолютно невесомым, ноги едва касались песка, и он вспомнил тот вечер, когда видел ее в студии танцующую в одиночестве. Сет даже не понял, что остановился, пока смотрел на нее.
Подойдя к нему, Линдси ослепительно улыбнулась и протянула руку в знак приветствия.
- Привет. - Она поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы. - Я так рада тебя видеть. Мне было одиноко. - Их пальцы переплелись.
- Я увидел тебя из окна.
- Правда? - Линдси подумала о том, что он выглядит моложе, когда его волосами играет ветер. - А как ты понял, что это я?
Его взгляд слегка нахмурился, но голос оставался спокойным.
- По тому, как ты двигаешься.
- Для танцора нет лучшего комплемента, чем этот. Поэтому ты спустился сюда? - Было так приятно чувствовать тепло его руки, видеть его серьезный, изучающий взгляд. - Чтобы быть со мной?
Его выражение лица будто замерло, лишь брови слегка наклонились, перед тем, как он ответил.
- Да.
- Я рада. - Она тепло и открыто улыбнулась. - Мне нужно с кем-то поговорить. Ты меня выслушаешь?
- Конечно.
По молчаливому соглашению она пошли вместе по пляжу.
- Балет всегда был моей жизнью, - начала Линдси. - Я не могу вспомнить ни дня без занятий, ни одного утра без станка. У моей матери имелись некоторые ограничения, как у балерины, поэтому для нее было жизненно необходимо, чтобы я пошла дальше. Для всех оказалось огромной удачей, что я не только хотела, но и могла танцевать. Для каждой из нас это важно по-своему, но все же создавало некую связь.
Ее голос звучал тихо, но четко против ревущего моря.
- Я была не на много старше Рут, когда меня приняли в труппу. Это тяжелая жизнь. Конкуренция, бесконечные тренировки, напряжение. Боже, это постоянное напряжение. Оно появляется с самого утра, как только ты открываешь глаза. Затем станок, занятия, репетиции, снова занятия. Семь дней в неделю. Это твоя жизнь, и больше ничего. Другого просто не может быть. Даже когда ты начинаешь потихоньку двигаться к уходу из труппы, расслабиться невозможно. Всегда кто-то стоит у тебя за спиной, желая занять твое место. Если ты пропускаешь занятие, одно единственное занятие, тело об этом знает и начинает тебя мучить. Появляется боль - в мускулах, в сухожилиях, в ступнях. Это цена, которую платишь для поддержания той неестественной гибкости.
Она вздохнула, позволив ветру ударить в лицо.
- Я любила эту жизнь. Каждое ее мгновение. Очень трудно понять, что это такое - стоять за кулисами перед своим первым соло. Об этом знают лишь другие танцоры. И когда ты танцуешь, вся боль исчезает. Ты забываешь о ней, иначе нельзя. Затем, на следующий день все начинается снова. Тогда я была полностью погружена в себя, в свою работу и практически не думала о Клиффсайде и его жителях. Когда мои родители попали в аварию, мы только начали репетировать "Жар-птицу". - Она замолчала на мгновение. Ее голос стал глубже, но все же оставался спокойным. - Я любила своего отца. Он был простым, открытым человеком. Сомневаюсь, что много думала о нем за последний год, проведенный в Нью-Йорке. Совершал ли ты что-то, или наоборот, не совершал, из-за чего ты временами ненавидишь себя? Но никогда не сможешь ничего изменить?
- Что-то, что заставляет просыпаться в три часа ночи? - Сет обнял Линдси за плечи одной рукой и притянул ближе к себе. - Было пару раз.
- Моя мать очень долго лежала в больнице. - На секунду она спрятала лицо у него на плече. Говорить об этом было намного тяжелее, чем она ожидала. - Сначала она лежала в коме. Потом бесчисленные операции и долгая, болезненная терапия. Мне пришлось разбираться с делами, просмотреть кучу бумаг. Я выяснила, что они второй раз заложили дом, чтобы оплатить мои первые годы в Нью-Йорке. - Глубокий вдох помог загнать подальше подступающие к глазам слезы. - Я жила там, полностью зацикленная на себе и своих амбициях, а они закладывали свой дом.
- Значит, они так хотели, Линдси. И ты достигла цели. Они явно очень гордились тобой.
- Но ведь я просто брала, не задумываясь, без какой-либо благодарности.
- Как ты могла быть благодарной за что-то, чего даже не знала? - заметил он.
- Логика, - пробормотала Линдси, наблюдая за чайкой, кричащей у них над головой. - Хотелось бы мне быть более логичной. В любом случае, - продолжила она, - когда я вернулась, то открыла школу, чтобы держать себя в форме и финансово помогать маме, пока она не выйдет из больницы и не почувствует себя достаточно хорошо, чтобы я смогла уехать. Тогда я не думала о том, чтобы остаться.
- Но потом планы изменились. - Линдси замедлила шаг, и Сет снизил скорость, подстраиваясь под нее.
- Шли месяцы. - Линдси рассеянно убрала волосы назад, чтобы они не падали на глаза. - Когда маму выписали из больницы, она все еще нуждалась в постоянном уходе. Мать Энди оказалась настоящей спасительницей. Она выкраивала время между своим магазином и домом, чтобы я могла продолжать занятия в школе. Затем настал момент, когда мне пришлось признать реальное положение дел. Прошло слишком много времени, и конца было не видать.
Какое-то время она шла молча.
- Я перестала думать о возвращении в Нью-Йорк. Клиффсайд - мой дом. Здесь мои друзья, моя школа. Жизнь профессиональной балерины очень ограничена. Они каждый день ходят на занятия, а это не сравнится с преподаванием. У балерин определенная диета, они по-другому мыслят. Я просто перестала быть профессиональной балериной.
- Но твоя мать не хочет мириться с этим.
Удивленная его словами, Линдси остановилась и посмотрела на Сета.
- Откуда ты знаешь?
Он убрал волосы с ее щеки.
- Об этом не трудно догадаться.
- Три года, Сет. - Линдси пожала плечами. - Она не хочет реально смотреть на вещи. Мне скоро двадцать шесть, как я могу конкурировать с такими девушками, как Рут? И даже если могу, зачем мне снова истязать свое тело, гробить свои ступни и морить себя голодом? Я даже не знаю, способна ли на это сейчас. Я любила ту жизнь… и я люблю эту. - Она повернулась и посмотрела на волны, с грохотом бьющиеся о скалы. - А теперь мама хочет уехать из Клиффсайда насовсем, чтобы начать с нуля и - я отлично это понимаю - чтобы заставить меня наконец-то принять решение. Решение, которое, как я думала, я уже приняла.
Сет взял ее за плечи.
- Тебе не нравится, что она уедет туда, где ты уже не сможешь заботиться о ней?
- О, да, ты очень проницателен. - Линдси прижалась к нему на мгновение, ощущая при этом спокойствие. - Но я хочу, чтобы она снова была счастлива, по-настоящему счастлива. Я люблю ее. Возможно, не так безоговорочно, как любила отца, но все же люблю. Я просто не уверена, что могу быть такой, как она хочет.
- Если ты думаешь, что сможешь отплатить ей, став такой, как она хочет, то ты ошибаешься. Жизнь не так устроена.
- А должна бы. - Линдси хмуро смотрела на пенистые брызги. - Должна.
- А ты не думаешь, что тогда она была бы очень скучной? - По сравнению с дикими криками чаек и рокотом волн его голос звучал тихо и сдержанно. Линдси была очень рада, что побежала к нему, а не от него. - Когда уезжает твоя мать?
- Через три недели.
- Подожди немного после ее отъезда, реши, что для тебя главное в жизни. А пока давление на тебя слишком велико.
- Я должна была знать, что ты станешь рассуждать логически. - Она повернулась к нему, на ее губах снова была улыбка. - Обычно меня возмущают подобные советы, но сейчас я чувствую облегчение. - Она взяла Сета за руку и спрятала лицо у него на груди. - Обнимешь меня? Это так хорошо - хотя бы на минуту опереться на кого-то другого.
Линдси казалась ему такой маленькой, когда он обнял ее. Своей хрупкостью она пробуждала в нем инстинкт защитника. Сет прижался щекой к ее макушке, наблюдая за вечной войной воды и скал.
- Ты пахнешь мылом и кожей, - наконец-то пробормотала Линдси. - Мне нравится. Даже сотни лет спустя я буду помнить этот запах. - Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
"Я могу влюбиться в него, - подумала она. - Он - первый мужчина, в которого я могу по-настоящему влюбиться".
- Я знаю, что это сумасшествие, - вслух произнесла она, - и все же хочу, чтобы ты меня поцеловал. Я так хочу снова ощутить твой вкус.
Их губы встретились медленно, чтобы растянуть момент и насладиться им. Лишь раз они остановились, чтобы только взглянуть друг другу в глаза и увидеть там желание, затем соединились снова, как огонь с огнем. Его вкус и очертания губ были для нее уже знакомыми, но не менее волнующими. Линдси сильнее прижалась к Сету. Их языки дразнили друг друга, лишь намекая на то, что могло бы произойти. Колодец желания был намного глубже, чем Линдси предполагала, а его воды коварнее. На мгновение она полностью отдалась Сету. Обещания чуть не сорвались с ее губ.
Линдси быстро отпрянула от Сета и покачала головой. Затем прижала руку к голове, и, откинув волосы назад, сделала глубокий вдох.
- Ох, мне нужно держаться от тебя подальше, - прошептала она. - И чем дальше, тем лучше.
Сет подошел к ней и взял ее лицо в ладони.
- Слишком поздно. - В его глазах все еще горела страсть. Ему хватило малейшего движения, чтобы она приблизилась еще на шаг.
- Возможно. - Линдси положила руки ему на грудь, но не отталкивала его, и не притягивала. - В любом случае, я сама напросилась.
- Если бы сейчас было лето, - сказал Сет, проведя пальцем по ее шее, - мы бы устроили здесь пикник, поздно ночью, с холодным вином. Затем занимались бы любовью и спали на пляже, пока солнце не взошло над водой.