Подумав о Сете, Линдси тут же отвлеклась от своих учениц. Мысли вернулись к их последней встрече. Стараясь быть честной с самой собой, она признавалась, что все эти недели постоянно думала о нем. Линдси хотела убедить себя, что физическое влечение, которое она к Сету испытывала, постепенно ослабеет. Но, вспоминая силу и стремительность того желания, она знала, что это ложь.
- Тандю, - произнесла Линдси, сложив руки на груди.
Она никак не могла избавиться от воспоминаний о его вкусе, о его прикосновениях. Она часто ловила себя на размышлениях о том, чем же сейчас занимается Сет. Так бывало, когда она пила кофе по утрам, или сидела вечером в студии в полном одиночестве, или когда просыпалась посреди ночи без особой причины. При этом она уговаривала себя не поддаваться искушению и не задавать Рут никаких вопросов.
"Я не выставлю себя дурой перед этим мужчиной" - думала она.
- Бренда, руки.
Линдси продемонстрировала движение, ее пальцы двигались плавно, следуя за движениями запястья. Телефонный звонок застал ее врасплох. Она быстро посмотрела на часы. Обычно никто не звонит в школу во время занятий. В голове мгновенно появилась мысль: мама.
- Бренда, продолжай.
Не дождавшись ответа, она поспешила в офис и схватила трубку.
- Алло, Танцевальная школа Клиффсайда.
Казалось, ее сердце сейчас трепетало где-то у горла.
- Линдси? Линдси, это ты?
- Да, я… - Ее рука резко остановилась по пути к губам. - Ники. - Она ни с чем не могла спутать этот музыкальный русский акцент. - Ох, Ник, как здорово слышать твой голос! - Моника продолжала все так же плавно играть на пианино, поэтому Линдси села и закрыла второе ухо свободной рукой. - Где ты сейчас?
- В Нью-Йорке конечно. - В его голосе звучал веселый смех, который она всегда так любила. - Как дела в твоей школе?
- Замечательно. У меня есть несколько очень хороших учениц. На самом деле, есть одна конкретная девушка, я очень хочу послать ее к тебе. Она особенная, Ник, прекрасно сложена, и…
- Потом, потом. - Когда он прервал ее вдохновенную тираду о Рут, Линдси практически могла видеть его быстрый, прерывающий жест, который непременно сопровождал бы эти слова. - Я позвонил, чтобы поговорить о тебе. Твоя мама чувствует себя хорошо?
Колебания Линдси выразились лишь в слабом вздохе.
- Да, ей намного лучше. Она уже какое-то время передвигается самостоятельно.
- Хорошо. Очень хорошо. Так когда же ты возвращаешься?
- Ник. - Линдси повела плечами, затем посмотрела на фотографию на стене, где она танцует с мужчиной, который сейчас был на другом конце провода. Три года, подумала она. С тем же успехом это могли быть все тридцать лет. - Прошло слишком много времени, Ник.
- Ерунда. Ты нужна.
Линдси покачала головой. Ник всегда был диктатором. Наверно, такова ее судьба - быть связанной с властными мужчинами.
- Я не в той форме, Ник, никак не для балетной карусели. Есть много молодых талантов. - Она снова подумала о Рут. - Они нужны.
- С каких пор ты боишься усердной работы и конкуренции?
Вызов в его голосе был старой уловкой, которая заставила Линдси улыбнуться.
- Мы оба знаем, что три года учить балету - это далеко не то же самое, что три года выступать. Время не стоит на месте, Ник, даже для тебя.
- Боишься?
- Да. Немного.
Он засмеялся от ее признания.
- Хорошо, страх заставит тебя танцевать лучше. - Он сменил тон, услышав ее напряженный смех. - Ты нужна мне, ptichka, моя маленькая пташка. Я почти закончил писать свой первый балет.
- Ник, это замечательно! Я даже не знала, что ты над чем-то работаешь.
- Для танцев мне остается один или два года. У меня нет желания исполнять характерные роли. - Во время короткой паузы Линдси услышала разговоры девочек, которые уже переодевали пуанты на повседневную обувь. - Мне предложили возглавить труппу.
- Не могу сказать, что сильно удивлена, - с теплотой ответила Линдси. - И я очень рада - и за них, и за тебя.
- Я хочу вернуть тебя, Линдси. Вернуть обратно в труппу. Ты отлично знаешь, что это можно организовать, нажав на некоторые кнопки.
- Я не хочу этого. Нет, я…
- Для моего балета нет другой балерины, кроме тебя. Балет - это Ариэль, а Ариэль - это ты.
- Ох, Ник, прошу тебя.
Подняв руку, Линдси потерла переносицу пальцами. Она должна оставить позади мир, который он предлагал ей.
- Нет, никаких возражений. Только не по телефону. - Линдси лишь молча покачала головой и закрыла глаза. - Как только я закончу балет, то приеду в Клиффдроп.
- Клиффсайд, - исправила его Линдси.
Она открыла глаза, ее губы изогнулись в улыбке.
- Сайд, дроп. Я же русский. Это нормально. Я буду у тебя в январе, - продолжал он, - покажу тебе балет. И тогда ты вернешься со мной.
- Ник, у тебя это звучит так просто.
- Потому что это так и есть, ptichka. До января.
Линдси убрала от уха замолчавшую трубку и уставилась на нее. Как это похоже на Ника, думала она. Он был знаменит своим важным, импульсивным поведением и абсолютной преданностью балету. Он такой яркий, размышляла она, возвращая на место телефонную трубку. Такой уверенный. Ник никогда не поймет, что некоторые вещи можно спрятать в копилку воспоминаний, и они все равно никогда не померкнут и не сотрутся из памяти. Для него все всегда было так просто.
Линдси поднялась и подошла к фотографии. "Труппа всегда на первом месте, и на последнем, и между ними. Но в моей жизни существуют еще так много целей, так много желаний. Я, может, и не осознаю их всех, но точно уверена, что они есть. - Она сложила руки на груди, обхватив локти. - Может быть, настало время принять решение. - Ее охватил трепет нетерпения. - Видимо, я слишком долго плыла по течению". Встряхнувшись, Линдси вернулась в студию. Девушки все еще слонялись вокруг и не спешили покидать теплую студию и выходить на холод. Одна Рут вернулась к станку для упражнений. Глядя в зеркало, она следила за Линдси.
Моника подняла на нее глаза с веселой улыбкой.
- Мы с Рут собираемся поесть пиццы и посмотреть кино. Хочешь с нами?
- Звучит здорово, но мне надо еще немного поработать над постановкой Щелкунчика. Рождество наступит быстрее, чем кажется.
Моника подошла и взяла ее за руку.
- Ты слишком много работаешь, Линдси.
Линдси сжала руку Моники, встретив серьезный, обеспокоенный взгляд.
- Да, я тоже об этом думала.
Они обе обернулись на звук открывшейся двери. С потоком холодного воздуха в студию вошел Энди. Его обычно светлая кожа раскраснелась от холода, широкие плечи сгорбились.
- Привет! - Линдси протянула руки, взяла его ладони в свои и, чтобы согреть, начала растирать их. - Не ожидала увидеть тебя сегодня.
- Как вижу, время я рассчитал правильно.
Он оглянулся вокруг, посмотрев на девушек, которые натягивали поверх своих леотардов свитера и брюки. Он небрежно поприветствовал Монику, она кивнула в ответ, казалось, почти с надеждой.
- Привет, Энди, - наконец-то пробормотала она, слегка запнувшись.
Рут наблюдала за всеми с другого конца комнаты. Ей казалось, что все очевидно для всех, кроме этих троих. Энди безумно влюблен в Линдси, а Моника безумно влюблена в Энди. Рут заметила, что Моника залилась румянцем, когда увидела, как он входит в студию. А Энди смотрел только на Линдси. Какие же люди все-таки странные, размышляла Рут, выполняя гранд плие.
И Линдси. Линдси являлась воплощением того, кем Рут надеялась стать: истинная балерина, уверенная, спокойная, красивая, в ее движениях всегда чувствовалось нечто неуловимое. Рут считала, что она двигается не как бабочка или птица, а как облако. В каждом ее шаге, в каждом жесте было что-то легкое, что-то свободное. Но Рут смотрела на нее не с завистью, а с тоской. Она наблюдала за Линдси долго и пристально. И поэтому Рут считала, что уже хорошо ее знает.
Рут восхищалась открытостью Линдси, ее способностью свободно выражать свои эмоции. В ней была теплота, которая притягивала людей. Но Рут чувствовала, что внутри скрывалось большее, намного большее, чем Линдси привыкла показывать. Рут сомневалась, что эта скрытая страсть часто выходит наружу в полной мере. Чтобы ее освободить, нужно нечто столь же мощное, как танец.
Пока Рут думала над этой мыслью, дверь снова открылась, и в студию вошел ее дядя.
Вместе с приветствием на губах Рут появилась улыбка. Но она слегка медлила, чтобы еще раз поиграть в наблюдение.
Зрительный контакт между Сетом и Линдси был быстрым и взрывным. Вспышка оказалась настолько короткой, что Рут непременно бы ее упустила, если бы не наблюдала так внимательно. Но вспышка была, настоящая и очень мощная. Рут на секунду застыла, задумчиво посмотрев на наставницу и дядю. Это было очень неожиданно, и она даже не знала, что чувствует по этому поводу. Притяжение между ними казалось настолько же очевидным, как влечение Моники к Энди и Энди к Линдси.
Удивительно, что ни один из них не в курсе тех страстей, которые существуют внутри этой четверки. Рут вспомнила, с каким пониманием ее родители смотрели друг на друга. От этих воспоминаний ей становилось и тепло, и грустно. Рут безумно хотелось снова почувствовать себя частью такой любви. Не говоря ни слова, она прошла в угол комнаты, чтобы переодеть пуанты на нормальную обувь.