Возможно, это сходство и обусловило название населенного пункта.
Со всех сторон Горбы окружены лесом. Только две дороги связывают их с внешним миром: одна, которая идет на север, на Лялино, другая - на юг, на Ольховец и Вязовку.
Полк обложил Горбы с трех сторон: с востока - батальон Седячко, с севера - батальон Каминского, с северо-запада - третий батальон. Пехота расположилась на опушках и блокировала всю поляну. Оба выхода из Горбов перехвачены: северный - Каминским, южный - Седячко. Дорогу на Ольховец седлала третья рота лейтенанта Гришина.
Так обрисовал мне обстановку командир полка.
- Вы отсюда атаковывали? - спросил я у него, показывая на чуть заметные следы на снегу.
- Да. товарищ полковник. Пехота почти вплотную подошла к населенному пункту, а затем вынуждена была отойти в исходное положение.
- Получают ли Горбы откуда-либо помощь?
- Нет. Мы считаем, что гарнизон полностью изолирован, - уверенно ответил Саксеев.
- Разрешите, товарищ полковник! - обратился ко мне командир дивизиона. До этого он слушал молча и в разговор не вмешивался.
- Вы не согласны с командиром полка? - спросил я у него.
- Согласен, но... имеются новые данные, разрешите доложить?
Мы с удивлением посмотрели на капитана. А он продолжал: - Сегодня в предутренних сумерках мои наблюдатели обнаружили подводу, которая двигалась из Горбов на Вязовку. Была ли она с грузом или то были легковые сани разведчики не рассмотрели.
- Как же так? У вас одни сведения, у командира дивизиона другие, кому же верить? - спросил я у Саксеева.
- Впервые слышу, - пожал он плечами.
- А Седячко действительно седлает дорогу на Вязовку?
- У меня имеется его донесение и схема. По схеме дорогу седлает его левофланговая рота. Лично не проверял.
- Проверять все не обязательно самому, надо было послать командира штаба.
- Товарищ полковник! - обратился ко мне снова командир дивизиона. Позвольте пробежать в третью роту, я сейчас же выясню. Здесь совсем близко, возвращусь минут через двадцать.
Вместе с капитаном я послал Черепанова. Подошли Седячко и Каминский. Командира третьего батальона мы не вызывали, он находился по ту сторону поляны.
- Вы что же, товарищи, отстаете?-спросил я у комбатов. - Новгородцы уже забрали Норы и Лялино. А вы почему не выполняете задачу?
Комбаты в нерешительности мялись, поглядывая на командира полка.
- Ну, так что же? Рассказывайте. Начнем с вас, - обратился я к Каминскому.
- Мне кажется, товарищ полковник, уважительных причин у нас нет, немного подумав, ответил он. - Мы несколько недооценили противника и переоценили себя, плохо прицелились, вот и получился пустой выстрел. Деревенька маленькая, рассчитывали забрать ее с ходу, да вот сорвалось. Думали, гитлеровцев здесь не более роты, а оказывается, их тут до батальона.
- A что скажете вы? - обратился я к Седячко.
- У нас мало огневых средств. Атака по глубокому снегу развивается медленно, противник все видит и отражает все наши действия. Я думаю...
Седячко неуверенно посмотрел на командира полка, потом перевел взгляд на меня, видимо, не решаясь делать выводов, но, пересилив свою нерешительность, ответил уже твердо: - Думаю, что дневная атака в наших условиях бесполезна, она не оправдывает себя. Атаковать нужно только ночью.
Выводы комбата, на мой взгляд, были правильны. Дневная атака не принесла успеха потому, что здесь не представлялось возможным применить в полной мере прямую наводку. В Горбах хорошо просматривались постройки, расположенные на холмах, а те, что скрывались в низинах, на обратных скатах, оставались недосягаемыми для прямого выстрела. Без подавления огневой системы рассчитывать на успех днем было трудно.
- А теперь, Седячко, скажите: ваша третья рота седлает дорогу на Вязовку или нет? - спросил я комбата.
- Седлает...