Он прервался, когда я, словно бледная тень, проследовала мимо трельяжа в коридоре.
- Здрасьте.
Нажала на выключатель и быстро закрылась в ванной.
- Вот, полюбуйся! - разразился тирадой Семен. - Маргарита - типичный представитель современной молодежи. Ей как раз и не помешал бы пример скромности и послушания. А то ходит в чем мать родила, да еще и дерзит на каждом шагу.
- Семочка... - выдохнула мама. - Не крутись.
- Ай...Лида, ты задушить меня хочешь?
- Ой, прости, Сем. Больно, да? Я не хотела.
"А вот я бы не отказалась", - мстительно мелькнуло в моей голове. Честное слово, когда-нибудь сделаю здоровенный кляп и всуну его Семену в горло. Достал - сил нет.
- Так вот именно такой пример твоей дочери и нужен, - не унимался отчим. - А то она совсем от рук отбилась. И младшая тоже. Воспитания им не хватает, Лида. Вос-пи-та-ни-я!
- Так взрослые уже, куда ж воспитывать? - воскликнула мама.
- А это, Лидочка, никогда не поздно. Ладно, я побежал!
- Удачи, Семочка!
Отчим буркнул что-то еще, но я не услышала из-за шума сливного бачка. По мне так лучше слушать, как смывает унитаз, чем как голосит мой нареченный папаша. Впрочем, на эту роль он и не претендовал никогда. Будь у него родная дочь, она стала бы идейной, воспитанной и правильной. Домой бы приходила в шесть вечера и грезила о былых днях в СССР и комсомольском значке.
Когда я снова очутилась в коридоре, на ходу запахивая халат и широко зевая, мама все еще стояла у трельяжа и зачесывала волосы в хвост.
- Ма, Дашка уже ушла?
- Не ушла - убежала. К ней подружка зашла, и они вместе ускакали. А ты сегодня когда вернешься?
Я пожала плечами.
- Не знаю. У меня работы всего четыре часа и пары четыре.
- Риточка, - мама легонько тронула меня за руку, - трудно тебе, наверное?
- Не труднее, чем тебе, мам.
Она нервно почесала лоб и отвела глаза.
- Мне тут Сема сказал, ты продукты вчера купила.
Я закатила глаза.
- И на что он на этот раз жаловался?
- Рита, - укоризненно проговорила мама. - Он не жаловался. Просто говорил мне, что не любит плавленый сыр и что в нем много...
- Консервантов, пестицидов, красителей и мы все умрет, если будем его есть, - закончила я. - Твой Сема вечно на что-то жалуется. Если ему не нравится, пусть сам покупает.
Я двинулась на кухню и достала из холодильника тот самый злосчастный сыр. Не есть его Семен - ну и хрен с ним, мне же больше достанется. Хоть позавтракаю.
- Рита, - мама появилась в дверях и сложила руки на груди. - Мне ужасно надоели ваши перепалки. Может, тебе пора относиться к нему чуть мягче?
- Я плохо к нему отношусь? - спросила я, размазывая сыр по кусочку хлеба. - Мам, это он постоянно придирается ко мне. То не то скажу, то не то куплю, то оденусь не так.
- Рита, я не хочу с тобой спорить. Пойми, что Семен - мой муж и нравится тебе это или нет, он им останется.
- Я должна принять его таким, как есть. Все правильно, мам?
Она лишь развела руками.
- В кого ты только такая упрямая уродилась?
- В родного отца, - буркнула я, наливая в кружку кипяток. - И передай своему Семену, что если он хочет, чтобы я воспринимала его, как твоего мужа, пусть для начала женится.
Мама покачала головой и ушла в свою комнату.
Я швырнула чайную ложку на столешницу и отвернулась к окну. Опять мы ссоримся из-за этого Семена. Мама просто слышать не может, когда кто-то говорит ей правду.
А правда в том, что ее Семочка уже пятый год тянет кота за хвост и не зовет ее в ЗАГС. То ему чувства надо было проверить - допроверялся и к нам переехал из своей коммуналки. То у него зарплата слишком маленькая и он боится, что не сможет семью содержать - что не помешало жить за наш счет. То и вовсе не хочет связывать жизнь с женщиной из-за неприятия ее дочери. Короче говоря, морочит ей голову почем зря. Да и мама хороша - всему верит.
Она всегда доверчивой была. Когда ее отец беременную бросил, когда через три года вернулся и предложил замуж выйти, даже когда с двумя детьми оставил - всегда верила. Даже после развода, увидев, как ее муж садится в машину к расфуфыренной стареющей миллионерше, она надеялась, что он вернется.
Мне было одиннадцать, когда они развелись. Квартиру отец оставил за нами. Бабушка продала свой деревенский домик и переехала к дочери, чтоб своей пенсией помогать. Так мы и жили, пока не появился Семен. Сначала он мне даже понравился - такой интеллигентный, непьющий, с цветами приходил. Только когда этот тип заделался отчимом, я поняла, почему же до своих сорока семи он так и не женился.
- Ма, я ухожу! - крикнула из прихожей.
Ответа не последовало. Наверное, она все-таки обиделась.
- В нашем магазине акция - всем покупателям скидка тридцать процентов. Ждем вас!
Улыбка, казалось, приросла к моему лицу. От нескольких часов я настолько привыкла к ней, что по-другому себя уже и не представляла. Скулы сводило так, что, наверное, неулыбаться теперь не получится до самого утра.
Я стояла посреди, кишащего людьми, коридора торгового центра. Искусственный свет, до боли в глазах яркий и ослепительный, не скрывал ни единой детали моего костюма - до неприличия обтягивающего платья темно-синего цвета и высоких каблуков. Менеджер строго запретил менять их на балетки и потому я изнывала в туфлях уже четвертый час.
- Акция тридцать процентов скидки, приходите!
Толстая тетка в, покрытом стразами, платье и с вызывающим макияжем, грубо оттолкнула мою руку.
- Достали уже своими листовками!
Молча проглотив обиду, я все с той же заученной улыбкой двинулась дальше, к следующему клиенту. В основном, они воспринимали сообщение о скидках равнодушно. Кто-то, правда, всерьез вчитывался в буклет и спрашивал, как пройти к магазину. Некоторые и вовсе одаривали меня презрительными взглядами.
К последним я даже привыкла. Торговый центр, где проходила акция, был местом не для таких как я. Здесь располагались бутики элитных марок. Лишь люди обеспеченные могли позволить себе делать покупки в такого рода магазинах. К своему же удивлению, я скоро обнаружила, что совершенно не завидую им. Да-да. Девушка, которая одевалась в дешевых палатках на китайском рынке и уже три года ходила в одной куртке совершенно не завидовала расфуфыренным дамам в "Дольче Габанна". Быть может, мне тоже захочется одевать в дорогие шмотки, когда появятся деньги. Но пока я искренне не понимала, чем майка за семь тысяч отличается от моей за триста рублей.
Стоять на пылающих ногах было невыносимо, и я медленно прохаживалась вдоль сияющих витрин. От ослепительной красоты всего, что окружало меня, хотелось зажмуриться. Здесь царил какой-то другой мир - мир глянца и гламура, мир блеска и богатства. Он никак не вязался с закопченными обоями в моей квартире и растянутой майкой отчима.
В зеркальной витрине я увидела стройную девушку среднего роста. Ее волосы, не слишком длинные, русые с медным оттенком, заплетены в красивую французскую косу, своим кончиком ложащуюся на плечо. Лицо казалось слишком заурядным - с серыми глазами, прямым носом и слегка припухшими губами. На нем лежал какой-то отпечаток усталости и грусти. Казалось, его ничем не снять.
- Акция тридцать процентов скидки. Приходите!
Даже внешне я была самой что ни на есть заурядной. Таких девочек тысячи. Они также живут в старых трешках, так же стоят с листовками в переходах и магазинах, так же учатся на неинтересных факультетах. И не ждет их ничего особенного.
Как и меня.
Я с надеждой посмотрела на часы. Обрамленные золотом, они висели над входом в один из бутиков и показывали без четверти семь. Еще пятнадцать минут и я свободна.
В недрах магазина таилась подсобка для персонала, где девочки пили чай и оставляли свои вещи. Туда отправилась и я, получив от менеджера свои причитающиеся. По договору можно было получать деньги каждый день, или, за весь период работы. Первый вариант нравился мне больше.
- Рита, у тебя тут телефон звонил, - сообщила Катя, сидящая с чашкой кофе.
- Спасибо. Как, кстати, акция ваша проходит?
- А, - продавщица махнула рукой. - Не особо. Два платья продали и костюм шелковый. Народ как ценники видит, так и бежит без оглядки.
- Я бы тоже бежала.
Катя засмеялась.
- Не поверишь, я первую неделю вообще без валерьянки работать тут не могла. А потом ничего, привыкла.
В телефоне значился какой-то неизвестный номер, звонивший полчаса назад. Я не любила оставлять такие вещи без внимания и тут же решила выяснить, кто это.
- Привет. Я и не думал, что ты позвонишь, - ответил чей-то веселый и совершенно незнакомый голос.
- Я тоже, честно говоря, не ожидала. А с кем я говорю?
Похоже, собеседник зашел в тупик, потом все же спохватился.
- Твой вчерашний рыцарь-носитель сумок.
- Димитрий? - переспросила я, в точности повторяя его произношение имени.
- Да, - радостно ухмыльнулся парень. - Подумал, что хочу еще раз тебя увидеть. Ты почему на звонок не отвечала?
- Работала.
- Ух ты! А где ты работаешь? Когда заканчиваешь? Может, я тебя встречу?
Он говорил так, будто мы знали друг друга уже сотню лет. Не было никакой куртуазности и манерности. Просто и непринужденно.
- Знаешь, я так устала, что гулять совершенно не настроена.
- Не хочешь гулять, так посидим где-нибудь, поужинаем. Рита, соглашайся. Я умру, если еще раз не увижу твое лицо.
- Так это все из-за лица? - не скрыла разочарования я.
Димитрий чмыхнул и, похоже, обиделся.