Неохотно они позволили, чтобы их сбили в тесную кучку перед огромным мраморным камином, и Эмма оказалась стоящей между маркизом и маркизой, спиной, крепко прижатой к широкой груди Джека, который обнимал ее за талию.
– Пылкая и безрассудная любовь! – воскликнула Пердита, слащаво улыбнувшись, и Эмму бросило в жар, когда она почувствовала, как пошевелился Джек позади нее и еще крепче прижался к ее ягодицам. Ее окутал свежий экзотический аромат его туалетной воды, смешанный с запахом его собственного тела, и у нее закружилась голова.
От него всегда хорошо пахло. Даже больше, чем просто хорошо. По правде говоря, в юности после близости с Джеком Эмма часто брала его вещи, хранившие аромат тела, и вдыхала его. И никак не могла насытиться.
У нее дома был припрятан один из старых свитеров Джека, который он одолжил ей, когда они однажды отправились на прогулку в один из прохладных дней, буквально за несколько дней до того, как пожениться. Эмма специально не вернула его, чтобы можно было наслаждаться запахом Джека, словно это был какой-то наркотик.
Она вспоминала с ностальгией, насколько была полна надежд в тот день, с каким восторгом смотрела в их совместное будущее. Эмма так сильно любила Джека, что теряла голову от счастья.
День, когда они поженились, был самым лучшим днем в ее жизни. И самым худшим.
Эмма до сих пор помнила чувство ужаса и абсолютной беспомощности, охватившее ее, когда она вернулась домой после тайного брака с Джеком, единственного бунтарского поступка в ее жизни. Она приготовилась рассказать своим родителям, что уезжает в Америку, чтобы строить новую жизнь с Джеком, но, увидев свою мать, распростертую на диване, с лицом, опухшим от слез, она бросилась к ней и узнала, что отца больше нет.
Следующие несколько часов Эмма пыталась собраться с силами и не падать духом ради своей матери, которая к тому времени совсем обезумела от горя, словно появление дочери разом освободило ее от ответственности заниматься какими-либо вопросами, связанными со смертью ее мужа.
Будучи в состоянии шока, Эмма пропустила несколько звонков от Джека, ждавшего ее в гостинице, которую они зарезервировали, чтобы провести там свою брачную ночь.
Когда она в конце концов позвонила Джеку, тот сходил с ума от беспокойства. Эмма объяснила ему, что произошло, и он захотел приехать, чтобы быть рядом, чтобы помочь ей хоть чем-нибудь, но она отказала ему, потому что не хотела огорчать мать еще больше его присутствием в доме и не хотела объясняться, почему он приехал к ним. Эмма не собиралась говорить, что они поженились, потому что посчитала, что время было неподходящим.
Эмма только сейчас поняла, что их отношения начали рушиться именно в тот момент. Она оттолкнула Джека, отвергла его любовь и поддержку, что ранило его намного больше, чем ей тогда казалось.
Поэтому она переживала настоящие мучения, снова находясь в его объятиях, но только в этот раз они с Джеком делали вид, что влюблены друг в друга, и улыбались на камеру, чтобы какие-то незнакомые люди могли подсмотреть за их жизнью, словно это было какое-то развлечение.
Если бы только ее отец не умер тогда, может быть, они с Джеком до сих пор были бы счастливы вместе.
Если бы…
Но жалеть о том, что она не сможет изменить прошлое, бессмысленно. Лучше смотреть с надеждой в будущее и верить, что она снова сможет стать счастливой.
– О, чудесная фотография, – заурчала Пердита с другого конца комнаты, когда фотограф щелкнул затвором, и снимок появился на экране ноутбука, который журналисты принесли с собой. – Давайте сделаем еще один снимок, только на этот раз мы сфотографируем нашу счастливую пару отдельно, хорошо? – льстиво улыбнулась женщина.
Эмма подумала, что они с Джеком прекрасно справляются со своей работой, выдавая себя за влюбленную пару, но ее насторожил странный блеск в глазах журналистки. Неужели она заподозрила, что все не так, как кажется на самом деле? Вполне вероятно. В конце концов, ее работа заключалась в том, чтобы смотреть вглубь человека и видеть, что у него на сердце.
Эмма сглотнула, но умудрилась удержать улыбку на лице.
Родители Джека и его сестра Клэр отошли в сторону и расселись на диванах, чтобы оттуда наблюдать за происходящим.
– Пердита, дорогая, когда выйдет следующий номер журнала? – спросила мать Джека, не отрывая взгляда от его рук, которые по-прежнему покоились на талии Эммы. Казалось, искала к чему придраться.
– Через пару дней. Мы как раз успеем разместить эти снимки на последней странице номера под небольшим заголовком о том, что Эмма и Джек собираются повторить свои брачные обеты.
Джек еще крепче прижал к себе Эмму, отчего ее сердце забилось в два раза сильнее.
– А с чего вы взяли, что мы собираемся повторить наши клятвы? – отрезал он.
– Дорогой мой, об этом Пердите сказала я, – вмешалась мать Джека. – Думаю, такой поступок будет весьма благоразумным. На этот раз разделить радость вашего союза смогут ваши родственники и друзья.
Несмотря на льстивые нотки, прозвучавшие в голосе маркизы, Эмма уловила стальной оттенок в словах своей свекрови.
Джек ничего не сказал в ответ, но Эмма чувствовала, как он расстроился.
– Полное интервью мы напечатаем в следующем номере и поместим его на развороте, – защебетала Пердита, судя по всему, наслаждаясь драмой, которая разворачивалась у нее на глазах. – Если честно, у меня чешутся руки разместить все эти фотографии в номере, который готовится к выпуску, – продолжила она. – Придется потеснить Фенеллу Фенвик с ее третьим по счету замужеством.
Пердита подошла к ним и положила свою ледяную руку на запястье Эммы.
Эмме пришлось собраться с силами, чтобы не отдернуть руку от цепкой хватки этой алчной женщины.
– Итак. Мы можем сфотографировать вас двоих, пару, которая с обожанием смотрит друг на друга? Такой снимок точно понравится нашим читателям.
У Эммы сжалось сердце. Что, если Джек сумеет заглянуть дальше ее маски невозмутимости и увидит, что она отчаянно пытается скрыть, что он до сих пор небезразличен ей? К тому же она боялась того, что сам он посмотрит на нее с равнодушием, давая понять, что она ему больше не нужна. Сможет ли она тогда сохранить самообладание, находясь под пристальными взглядами присутствующих?
После нескольких минут мучений, когда Эмма и Джек играли любовь на камеру, Пердита наконец захлопала в ладоши и радостно засмеялась.
– Вот и все! Превосходно. Думаю, на сегодня достаточно. – Она повернулась к матери Джека. – Миранда, я сообщу вам, когда выйдет свежий номер нашего журнала.
– Спасибо тебе, дорогая. Ты настоящий друг.
"А еще расчетливая бизнес-леди", – с некоторой долей отвращения подумала Эмма. Она наверняка получит за эти фотографии кучу денег, не говоря уже о том, что ее ждет премия за то, что раздобыла такую сенсацию для их журнала.
– Через пару дней я позвоню вам, чтобы договориться насчет нашего интервью у вас дома! – крикнула Пердита, обращаясь к Джеку и Эмме.
Женщина поспешно убрала ноутбук в сумку, обменялась любезностями с маркизом и маркизой и удалилась. В комнате воцарилась напряженная тишина.
Джек был сыт по горло вмешательством родителей в его личную жизнь.
– Отлично, теперь, когда представление закончилось, мы можем возвращаться домой, – бросил он, обращаясь к ним.
– Джек, подожди, почему бы вам не побыть у нас еще немного, чтобы мы смогли получше узнать свою невестку? – попыталась успокоить его мать и поспешила к ним с Эммой.
Ему не понравился ее хищный взгляд. Похоже, она собиралась взять Эмму в осаду, чтобы выведать что-нибудь такое, что можно будет использовать против нее позже.
Джек никак не мог допустить подобных вещей.
– Вы получили то, что хотели. Мы поучаствовали в этом шоу ради вашего имиджа заботливых свекра и свекрови, а теперь оставьте нас в покое, – отрезал он.
– Джек, но мы хотели как лучше для нашей семьи, – начал его отец.
– Нет, не хотели, – зло оборвал его Джек, – вы думали только о себе. Что ж, а я сделаю то, что лучше для нас, а это значит, что мы убираемся к черту из этого дома, потому что я начинаю задыхаться здесь. Пошли, Эмма.
Джек повернулся к Эмме, которая ухватилась за его протянутую руку, и он встревожился, заметив, как сильно она дрожит.
Она внешне казалась очень спокойной, и Джек удивился, что она, кажется, переживала не меньше его самого.
– Клэр, прости, что мы так внезапно уходим, – сказал он, поворачиваясь к сестре.
Джек был благодарен ей за то, что заглянула сегодня к родителям и поддержала Эмму в такой напряженной ситуации. К тому же он очень соскучился по ней; там, в Америке, ему так не хватало ее открытой, радушной улыбки и дружеского общения.
– Я жду вас в гости в Эдинбург, – улыбнулась Клэр, давая понять, что теперь она не позволит им пропасть так надолго из ее поля зрения.
Джек коротко кивнул. Он чувствовал себя немного неловко, потому что знал, что им с Эммой недолго быть вместе, так что не было смысла загадывать что-то по поводу будущего визита к сестре.
Позже он подумает над решением этой проблемы, а прямо сейчас ему хотелось увезти Эмму как можно дальше от своих родителей.
Они ушли без лишних слов. Джек ощущал спиной недовольные взгляды родителей, но его особо не волновало, что они чувствовали по поводу того, что он нарушил заведенные ими порядки. Он никогда и ни за что не позволит им распоряжаться своей жизнью.
Подойдя к машине, Джек открыл дверцу для Эммы и смотрел, как она грациозно скользнула внутрь. Его поразило то, что даже в такой нелегкой для нее ситуации она сумела сохранить самообладание.