Он совсем не изменился. Он все еще думает, что он и его мысли, желания, его мнение – единственное на всем белом свете, что имеет значение. Ему и в голову не приходит, что он может ошибаться. Что у других людей все происходит не так.
– Нет… послушай меня, – начала было она, но Бен схватил ее за руку, и его глаза смотрели неожиданно серьезно.
– Чего тебе хочется больше всего на свете? – спросил он.
Она чувствует его кожу. Его внимание приковано к ней. От его вопроса у нее по телу пробежали струйки желания. А в голове стучало: "Тебя".
Лус отдернула руку. Она не хочет спать с этим человеком. Это стало бы огромным несчастьем.
– Я хочу, чтобы моя семья была счастлива. Чтобы у них все устроилось в жизни. – Про себя она подумала – но, разумеется, вслух не высказала, – что если бы родные не нуждались в ней так сильно, то, возможно, она смогла бы выяснить, что сделает счастливой ее.
– И тогда ты освободишься от этого бремени? – спросил Бен.
Лус бросила на него быстрый, удивленный взгляд.
– Лус, они никогда не будут счастливы и не устроят свои жизни, пока ты будешь продолжать вытаскивать их из каждого затруднительного положения. И тогда ты сломаешься. Моя мать… – Он осекся и отвернулся. – Я уже видел такое. Ты не должна отказываться от собственной жизни ради семьи.
Лус сглотнула слюну.
– Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
– Полагаю, что знаю. – Слова прозвучали горько.
Как она объяснит человеку, который при рождении уже имел все, что, отдавая всю себя работе, она в конце дня испытывает чувство гордости? А для Бена его работа ничего не значит, просто средство получения денег. Все крутится вокруг денег. Поэтому как объяснить то волнение, охватившее ее, когда она нашла неизвестные подробности о средневековых женщинах?
– Нет, ты понятия об этом не имеешь. Последние слова моего деда были… Он заставил меня пообещать позаботиться о семье. Видишь ли, это могу сделать только я. Моя мать – чудесная женщина, но она почти все время живет в своих пустых мечтах. А брат и сестра унаследовали эту ее черту. Вот почему они нуждаются во мне.
– Ты не должна нести за них ответственность. – Голос Бена прозвучал мягко, но все равно слова больно ужалили. – И может, настало время все изменить. Пора им научиться заботиться о себе.
Лус покачала головой:
– Говорю тебе – они такие, какие есть. Они не изменятся в одночасье.
– Не изменятся, если ты не дашь им возможности это сделать.
– Люди на самом деле не меняются.
– Даже ты? – Бен поднял брови.
Лус засмеялась:
– Особенно я. Я все такая же Лусинда Майлз, которую ты помнишь по университету.
Взгляд Бена медленно прошелся по ее лицу и вниз, по фигуре. Лус бросило в жар.
– Не совсем такая же, – произнес он.
– Дело не в этом. Моя семья – это моя ответственность, что бы ты ни думал по этому поводу. – Потому что они – это все, что у нее есть. Но разве не печально в двадцать восемь лет не иметь ничего, кроме родных, которые в тебе нуждаются? Лус допила остатки вина. – Думаю, пора возвращаться домой, – сказала она, на что Бен кивнул.
Они были на полпути к коттеджу, когда Лус сообразила, что снова сказала слово "домой".
* * *
Они молча шли к коттеджу. Снег наконец перестал, но дорожки были скользкими. Бен понятия не имел, о чем говорить. Почему она так зациклилась на проблемах своей семьи? Обещала деду? Но этого недостаточно. Должно быть еще что-то. Будь он проклят, если он хоть что-нибудь понимает. Человек не может устраивать все для всех. Просто надо делать то, что можешь, и идти дальше. Нельзя позволять людям тащить тебя вниз.
Неужели она была такой в университете? Он не помнил. Кажется, она часто уезжала домой, потому что много раз на уик-энд квартира была в полном их с Мэнди распоряжении. Это-то он помнил, но почему тогда не обращал на Лус внимания?
Или лучше спросить: почему сейчас он уделяет ей столько внимания?
Наконец они добрались до коттеджа, и Бен стал искать в кармане ключи. Лус молча ждала, стоя рядом, когда он откроет дверь. Внутри было тепло из-за пола с подогревом, хотя огонь в камине погас. Они разделись, и Бен повесил их пальто у задней двери. Когда он повернулся, то увидел, что Лус все еще стоит там, где он ее оставил, и смотрит на него большими грустными глазами.
– Ты действительно считаешь, что нельзя нести ответственность за семью?
Она выглядела ужасно расстроенной, а Бену хотелось сказать что-нибудь правильное, найти нужные слова, чтобы она опять улыбнулась, как за ужином. Но он не станет ей врать.
– Я считаю, что твоей семье не помешает обходиться без тебя хотя бы временно. Ты не можешь пожертвовать своей жизнью, своим счастьем ради них.
Лус лишь покачала головой:
– Видишь, мы совсем не меняемся.
Голос прозвучал так одиноко, что Бен шагнул к ней, полный решимости утешить ее, пусть разум и подсказывал ему, что не следует этого делать. Он положил руки ей на талию.
– Мы – точно такие, каким были в университете, – снова сказала она.
– Нет. – Голос его был хриплым и жестким. – Не такие.
Лус подняла лицо, и он увидел в ее глазах неуверенность.
– Разве? Я, возможно, не ношу джинсы и мешковатые свитера каждый день, но я все-таки предпочитаю работу пабу. Сегодняшний вечер не считается, – добавила она, слегка улыбнувшись.
– Но в паб ты все же пошла. Это что-то новенькое.
– Да, может быть. Но ты…
– Проводил каждый вечер в пабе и не думал о работе, – закончил за нее Бен.
– Тогда ты в первую очередь думал о собственном удовольствии, – повторила Лус. – Оно было для тебя важнее всего, и ты не желал взваливать на себя ответственность за кого-либо еще.
Он вдруг вспомнил кое-что… давно забытое. Комната со стеллажами книг и темноволосая девушка в лунном свете, падающем из окна. На ней простое платье, в глазах – страх и смущение. Неужели там был он? А он тогда и не думал о том, что чувствует Лус. И ответственность перед его подружкой тоже его не волновала. Неудивительно, что Мэнди бросила его. Черт! А Лус помнит? Она поэтому его спросила? Неудивительно, что ей нужно знать, изменился ли он.
– Ты мне небезразлична, и я готов помочь тебе закончить книгу. И исправить твою жизнь. – Он цеплялся за соломинку, пытался найти способ, чтобы показать ей – он изменился.
Лус склонила голову набок:
– Да? А если ты просто пытаешься заманить меня к себе в постель?
– Разве то и другое невозможно? – пошутил Бен. Лицо Лус было серьезным, и он вздохнул. – Поверь мне, я не стал бы делать все это исключительно ради секса. – Он отодвинулся, но она коснулась его руки – молчаливый жест, чтобы он не отходил от нее. Зачем продолжать этот разговор? Лучше уйти к себе в комнату с бутылкой виски. Тем не менее Бен не смог сдвинуться с места.
– Я должна знать. Ты действительно не помнишь свой день рождения, когда тебе исполнилось двадцать один год? Ты уверен, что не стараешься возместить мне тот вечер?
Бен покачал головой. Ему такое никогда не приходило на ум.
– Или закончить то, что ты тогда начал?
– Я до сего момента ничего не помнил. Я… я знал, что обошелся с тобой не очень-то хорошо. Может, поэтому прошлым вечером я пригласил тебя на ужин. И предоставил комнату.
Она закусила нижнюю губу, подошла к нему так близко, что он даже ощутил ее дыхание сквозь ткань рубашки. А когда подняла на него ясные глаза, то у него перехватило дыхание.
– Тогда единственная причина, о которой я могу подумать, – это следующее: ты привез меня сюда, чтобы услышать, как я прошу тебя соблазнить меня.
Боже, да! От ее слов жар охватил все его тело. Сильный жар, с которым невозможно справиться. Ресницы у нее затрепетали, и Бен понял – это его шанс. Она не могла более откровенно попросить его о том, чего он хочет. Вот этот момент. Он подхватит ее на руки и унесет в постель, подобно Оуайну, похищающему Нест.
И он не смог.
Он не смог быть тем, каким она его запомнила: пахнущим алкоголем, когда он поцеловал ее, не зная, хочет она этого или нет. Сейчас он стал другим, и она должна это знать. Люди меняются – это точно.
Он сделал шаг назад. Все тело ныло от желания прижать ее к груди и не отпускать.
Вместо этого он хрипло произнес:
– Не таким образом, – и ушел.
Глава 9
Утром в среду Лус открыла глаза с твердым намерением не проводить еще одну бессонную ночь из-за Бена Хамптона.
Хватит с нее тех ночей за годы учебы, когда она ждала, чтобы он и Мэнди выпроводили всех своих приятелей из квартиры и можно было лечь спать. Хватит с нее мыслей о той ночи, когда она убежала от него в отеле. И прошлая ночь, когда она лежала в раздумьях о нем. Хватит.
Не важно, если он передумал обольщать ее. И хорошо, что он этого не сделал. Потому что последнее, что ей нужно сейчас, так это забивать себе голову еще кем-то помимо тех, кому требуется ее внимание. В конце концов, ей надо написать книгу.
Уставившись в потолок, Лус сказала себе, что все к лучшему. Восемь лет назад она приняла решение не связываться с этим человеком. Это решение у нее окрепло и в Честере, и вчера, когда он привез ее в коттедж. Она едва не нарушила своего решения из-за выпитого вина и разговоров… или из-за глупой надежды, что люди могут меняться. Ей следует поблагодарить Бена за то, что он не воспользовался ее слабостью.