Он вспыхнул, когда она сказала:
- Спасибо, что пришел, Джеймс. Я боялась, что не придешь.
Он не знал, что сказать в ответ, но, к счастью, вспомнил о коробках и поставил перед ней ту, что была перевязана зеленой лентой.
- С днем рождения.
Все замолчали, наблюдая. Порозовевшая от смущения Рут Ормонд начала возиться с коробкой, и Джеймс наконец заметил, как распухли от артрита ее суставы. В прошлый раз он увидел только, что на руках больше нет колец.
- Позвольте мне, - сказал он, отбирая коробку, и распаковал ее, прежде чем вернуть.
Первым она достала флакон духов. В глазах, поднятых к сыну, блестели слезы.
- Ты помнишь мои любимые духи! Сколько лет уже я ими не душилась! Я не могла позволить себе такую роскошь.
Он опешил; ведь он же слышал этот запах в ее комнате. Неужели ему показалось?
Она попыталась открыть коробку, и Джеймс помог ей, достал духи, освободил с некоторым усилием пробку и внимательно смотрел, как она наносит духи за ушами и на запястья. Запах проник в его ноздри, и он чуть слышно вздохнул. Да, именно этот запах он слышал в ее комнате в прошлый раз. Как интересно устроен человеческий мозг! Память и воображение объединились, и он искренне верил, что в комнате пахнет духами, которыми всегда пользовалась мать во времена его детства…
- В коробке есть еще что-то, - напомнила Эмми, заглянув внутрь.
Джеймс развернул шарф, и девочка задохнулась от восторга.
- Ой, как здорово!
Лицо Рут Ормонд сияло. Она пропустила тонкий шелк шарфа меж узловатых пальцев, поднесла к щеке.
- Как мило. Обожаю этот цвет. Я надену.
Джеймс встал, взял из рук матери шарф и набросил ей на плечи.
- Спасибо, Джеймс. Я в восторге от обоих подарков.
- Ах да, я забыл об открытке, - сказал он, подавая ей карточку, и сел, наблюдая, как Рут открывает ее, рассматривает картинку и читает.
Эмми не отрываясь смотрела на вторую стоящую перед ним коробку.
- А это для кого?
Чувствуя всеобщее внимание, Джеймс откашлялся.
- Ах да. Я забыл. - Он посмотрел через стол на Пейшенс. - С днем рождения. - И подвинул коробку к ней.
Она явно удивилась.
- О, зачем? Не стоило утруждаться. То есть спасибо…
Ему было приятно, что удалось застать ее врасплох и лишить обычной самоуверенности. До сих пор все происходило наоборот, и Джеймс был рад поменяться ролями.
- Открывай, Пейшенс, - торопила Эмми. Девушка аккуратно распаковала коробку, достала духи и впилась в них глазами.
- Господи!
- Такие же, как у Рут! - Эмми не упустила случай отметить очевидное.
Джеймс вспыхнул.
- Боюсь, у меня не слишком богатое воображение. Если вам не нравится, я могу в любой момент отвезти в магазин и обменять, если вы предпочитаете другие духи.
Она вытащила пробку из флакона и, прикрыв глаза, вдохнула запах.
- Мм, божественно. - Она улыбнулась, сияя карими глазами. - У меня никогда еще не было французских духов. Для меня это слишком дорого. Спасибо вам, изумительно!
- И шарф для вас тоже есть, - признался он. - Для вас я выбрал розовый. Я же говорил, что воображение у меня небогатое. - Тут его глаза остановились на огненно-рыжих волосах. Может быть, надо было подарить розовый матери, а зеленый - Пейшенс?
- Какой роскошный цвет! Вы умница, Джеймс. Как вы догадались? Я обожаю розовый, но никогда не решалась носить. Считается, что к рыжим волосам не идет розовое, поэтому мне никогда его не покупали, а сама я редко позволяю себе такие красивые вещи. - Она неуверенно посмотрела на свое зелено-синее платье. - Как вы думаете, можно надеть его с этим платьем?
Эмми испустила завистливый вздох.
- Конечно, можно. Будет словно розовые лепестки на зеленом стебле. Как здорово!
Пейшенс дважды обвила шею шарфом и спустила концы за спину.
- Как я выгляжу, Эм?
- Здорово!
- Честно?
- Хочешь, сердце перекрещу? Пусть говорят что угодно; а мне нравится розовое к рыжим волосам.
- Мне тоже.
Они смотрели друг на друга через стол - сестры в полном смысле этого слова, ребенок и юная женщина, объединенные серьезным обсуждением одной из очень важных в их жизни вещей.
Пейшенс посмотрела на Джеймса.
- А вы как думаете?
- Выглядите чудесно, - сказал он и испугался, что голос выдаст чувства, всякий раз возникающие в нем при взгляде на этот большой, теплый, зовущий розовый рот.
Под его взглядом губы изогнулись в улыбке, и Джеймс смотрел на нее, как смотрят на восход солнца, вспоминая вкус этих мягких губ.
- Мы когда-нибудь будем есть? - проворчал Том.
- Да, я умираю с голоду, - не менее сварливо поддержал Джо.
- Можете произнести молитву, Джо, - озорно улыбнувшись, предложила Пейшенс.
- Я? С чего это я? Ты должна, это твой день рождения. Или Рут. - Судя по выражению лица, Джо был настроен воинственно и не собирался сдаваться.
Рут Ормонд произнесла молитву, прежде чем Пейшенс успела вступить в спор, и все придвинули тарелки, наполненные крошечными треугольными тартинками с огурцами, помидорами и ломтиками сыра.
- Тоже мне сандвич! Раз укусишь, и нет его, - бубнил Джо, засовывая в рот по три штуки зараз.
- Это только закуска, мы еще не принесли основные блюда. - Обиженная Лавиния поспешила на кухню.
Она принесла горячие масленые лепешки и булочки - по две на каждого. Правда, Том съел три, но Эмми осилила только одну, так что обошлось.
А еда продолжала прибывать: пирожки с мясом, яйца по-шотландски - в колбасном фарше, обвалянном в сухариках и зажаренном на сковороде. Были, конечно, и сладости: красное и оранжевое желе, банановое бланманже и клубничные бисквиты со взбитыми сливками, шоколадные палочки и пирожные. Под конец праздника зажгли свечи на большом именинном пироге, на котором Лавиния розовым кремом написала: "С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ". Пейшенс и Рут Ормонд вместе задули свечи, и все спели "Happy Birthday".
Вкладом Эмми были голубой марципановый кролик и желтый марципановый же банан на пироге.
- Который из них для меня? - спросила мать Джеймса.
- Банан очень хороший, - неискренне посоветовала Эмми.
- Да, я бы тоже предпочел банан, - поддержал Джеймс, которому синий кролик казался не слишком съедобным.
Эмми просияла, и Рут взяла банан.
- Мм, объедение!
- Я больше не могу, наелась, - сказала Пейшенс. - Кролик твой, Эмми.
Улыбнувшись еще шире, Эмми съела кролика под яростные нападки братьев.
- Ты же знаешь, что Пейшенс ненавидит марципаны! - возмущался Тоби. Но Эмми не обращала внимания. Жмурясь от удовольствия, она доедала кроличье ухо.
- А я очень люблю, - поспешила заверить Рут Ормонд.
После чая были игры: "Прицепи ослику хвост" и "Передай посылку". В последней Джо бессовестно жульничал и получил-таки содержимое посылки - коробку шоколада, но Лавиния и другие были глубоко возмущены.
Через несколько минут Рут Ормонд стала прощаться.
- Замечательный праздник. Я совершенно без сил! - сказала она сыну.
Джеймс заметил бледность под ее макияжем и нахмурился. Все-таки она очень слаба.
- Вы сможете подняться по лестнице?
Она кивнула, улыбнувшись, и вдруг поцеловала его в щеку.
- Спокойной ночи. Спасибо за подарки, Джеймс.
Пейшенс пошла с ней. Джеймс проводил их до холла и спросил:
- Могу я вызвать такси?
- Пожалуйста, - кивнула Пейшенс. Когда она вернулась, он спросил:
- Все хорошо? - и сам был удивлен искренности вопроса.
- Устала, но довольна. У нее был прекрасный день, и вершина его - ваш приезд. Она боялась, что вы не появитесь.
- Так чуть было и не вышло. - Он густо покраснел, старые боль и злость снова поднялись в нем. - В конце концов, почему я должен был приезжать? Чего она ждет? Она переступила через десятилетнего мальчишку, просто снялась и улетела с другим мужчиной, оставив меня с отцом, холодным как лед. Она же знала, что я буду несчастен с ним. Она лишила меня детства. Как она смеет теперь появляться двадцать лет спустя и просить, чтобы я забыл и простил?
Едва дождавшись, пока он закончит, Пейшенс сказала:
- Вы уже не маленький мальчик. Вы мужчина, и прошло столько долгих лет! Вы должны преодолеть прошлое. Бедная Рут очень одинока. Она стара, больна и нуждается в вас.
- Она лишилась права быть моей матерью много лет назад, это был ее выбор, а не мой.
- Дайте ей еще один шанс, Джеймс!
- Почему я должен это делать? - задыхался от боли Джеймс. - Какое право она имеет появляться в моей жизни столько лет спустя? Что она может требовать? - хрипло спрашивал он.
Почему Пейшенс так смотрит на него? Почему на ее выразительном лице читаются презрение, обвинение, холод?
- Действительно, очень глупо с ее стороны, - ледяным голосом произнесла Пейшенс. - Нельзя выжать воду из камня, нельзя добиться чувств от человека, который живет в холодильнике! Но Рут стара и боится смерти. Она цепляется за мечту. Мне жаль ее, и я не хочу причинять ей боль, не то посоветовала бы расстаться со своей мечтой, потому что у вас все равно недостанет доброты простить. Я думаю, в вас нет вообще ничего человеческого.
Ярость клокотала в груди Джеймса. Он тяжело дышал и не мог говорить. Руки сами собой сжались в кулаки, глаза застлали едкие слезы. Она не имеет права так говорить с ним. Значит, таково ее мнение? Он не человек? Он живет в холодильнике?