16 июля "Якутск" подошел к Жиганскому зимовью. Здесь уже стоял бот "Иркутск". В зимовье по указанию якутских властей местный приказчик должен был обеспечить команды судов рыбой. Отсюда Прончищев и Ласиниус по общему совету решили отпустить по одному дощанику обратно в Якутск, сгрузив с них крупу, сухари и горох. Три дня занимались перегрузкой провианта. Воспользовавшись остановкой и хорошей солнечной погодой, Челюскин сделал астрономические наблюдения и записал в журнал: "Сего июля 19 дня усмотрели высоту солнца полуденную, градусов 48–47 минут, склонение солнца 18.40, ширина места градусов 67–27 минут".
Разгрузку дощаников закончили 22 июля, и в тот же день в 5 часов вечера бот "Иркутск" поднял якорь и в сопровождении одного дощаника направился к восточной протоке дельты Лены. "Якутск" пушечной пальбой провожал их в нелегкий вояж. Никто не знал, что многие из команды "Иркутска" не вернутся.
В тот же день в 10 часов вечера "Якутск" отошел от зимовья.
Вахтенный озаглавил новую страницу журнала: "От Жиганского зимовья по реке Лене" и далее отметил:
"Плыли на прежнем курше. По правую сторону из берегу выпала речка по якуцкому званию Менкере да по левую сторону из берегу выпала же река Хахчан".
2 августа подошли к острову Столб, от которого отходили протоки дельты Лены. Прончищев спешил как можно быстрее достигнуть устья реки Оленек. Большой выигрыш в пути мог дать проход по самой западной, Крестяцкой, протоке.
Два дня Челюскин на ялботах искал фарватер в западных протоках - /Китайской, Крестяцкой и Тумацкой, однако поиски не увенчались успехом, "понеже за позним временем, что уже вода вся упала и оттуда принужден не упуская время идти, хотя и дальнее излишество моему пути в восточную протоку, называемою Быковскою, как писал Прончищев в своем рапорте на имя Беринга.
Съемка проток в низовьях Лены несколько задержала продвижение отряда на запад. Только 7 августа, следуя Быковской протокой, ведущей на юго-восток, "Якутск" вышел в море и стал на якорь западнее Быковского мыса.
На следующий день в ясную погоду увидели на другой стороне Быковского мыса бот "Иркутск", удаляющийся на восток.
Погода с каждым днем ухудшалась, чаще и чаще шел дождь или мокрый снег, наступали туманы, море штормило.
Перегрузив провиант (муку, мясо, масло) с оставшегося дощаника, Прончищев 10 августа отправил его обратно. Оба дощаника, один от Прончищева, другой от Ласиниуса, - повел в Якутск боцманмат Иван Григорьев.
Воспользовавшись благоприятным ветром, "Якутск" поставил все паруса и "августа 13 числа путь свой к западу возымел и шел морем."
Следуя на запад, уже 16 августа встретили плавучие льды. Кончались белые ночи, заметно приближалась зима, погода часто менялась, и в судовом журнале появились такие записи: "Ветер крепкий, временами бывает с нахождением шквала снега, мокрота с великою стужею". Часто видели со стороны севера и северо-запада стаи летящих к югу гусей, и отметили: "…потому признаем якобы острова или земля есть против той стороны".
Шли вдоль берега без остановки, и 25 августа достигли устья реки Оленек. Здесь решили остановиться на зимовку, опасаясь плыть дальше из-за открывшейся в дубель-шлюпке течи.
Кроме того, уже в последних числах августа стояли "великие стужи и морозы", мокрый такелаж часто покрывался коркой льда, ставить паруса и управлять судном становилось все труднее.
Три дня на ялике делали промеры, чтобы найти фарватер входа в реку Оленек. Дельта реки оказалась довольно сложной. Множество островов и отмелей, вынесенных километров на двадцать к востоку, преграждали путь в реку. При этих поисках команда ялика обнаружила на правом берегу Оленека небольшое селение в несколько домов. Близко от поселка нашли много выброшенного на берег плавника. Это утвердило решение стать здесь на зимовку, и 29 августа корабль пошел вверх по реке, направляясь к найденному селению.
Завидев подходившее судно, жители скрылись. Высадившимся на берег морякам удалось найти одного человека и привезти его на дубель-шлюпку. Он объяснил, что они "укрывались от опасения болезни оспы", но моряки предполагали, что жители скрывались, боясь "нападения или разорения". Учитывая это, Прончищев предпринял все для того, чтобы наладить хорошие отношения с жителями. "Должен был и ныне долженствую с ними поступать всякою ласкою и обнадеживать добротами, - писал Прончищев в своем рапорте Берингу, - через которое мое приласкание стали собираться в свои дома… и надеюся, что страха никакога ныне и впредь не возымеют".
В этом селении проживало двенадцать семей русских промышленников, предки которых с давних времен поселились в Якутском крае и теперь даже не знали русского языка.
Первые дни отряд занимался подготовкой к зиме. Строили избы и амбары для хранения провианта, пороха и снаряжения. Заготавливали рыбу, ремонтировали судно и укрепляли его борта, опасаясь ледового сжатия.
Маленький поселок, расположенный у берегов Северного Ледовитого океана, с появлением моряков быстро приобрел известность. Как только его жители убедились в мирных намерениях вновь прибывших, сюда начали приезжать эвенки и якуты с верховьев Оленека и с далеких островов Ленской дельты.
Все хотели посмотреть и поговорить с моряками, обменяться товарами и пригласить к себе в гости. Один из приезжих рассказал Прончищеву о неизвестной руде на реке Анабаре и предложил показать место, где она находится.
Наступила зима. 20 сентября река Оленек стала. Лейтенант Прончищев и часть команды все еще продолжали жить на дубель-шлюпке, но в октябре начались большие морозы и все перебрались в две вновь выстроенные избы. Вскоре многие моряки впервые познакомились с полярной ночью и северным сиянием.
Вахтенный журнал продолжали вести и на берегу. 13 ноября записали:
…а солнце у нас сего числа невидимо понеже зашло под горизонт".
Январь 1736 года порадовал путешественников устойчивой погодой. Прекратились туманы и метели. Ярко светила луна, и полярная ночь была тихой и ясной. Казалось, все спит, плотно укрытое толщей снега, все неподвижно и мертво. Но с моря часто слышался гул, подобный орудийному салюту. Это дробился и крошился лед при очередном сжатии.
Теперь они часто любовались непередаваемым зрелищем севера - полярными сияниями. Вот высоко в небе над застывшим ледяным простором возникает легкий луч. Он быстро растет и ширится, превращаясь в переливающееся всеми красками радуги полотнище. Так возникает чудесное явление - полярное сияние. Зрителю кажется, что от горизонта до зенита на небе развертываются огромные знамена, вытканные из света и золота, они движутся, как бы колеблемые ветром, опадают и снова распускаются.
Вокруг все спит, зачарованное морозом, только желтый дым, вертикально поднимающийся ввысь, свидетельствует о том, что и здесь есть люди, которые нарушили покой дикого севера, чтобы познать его тайны.
Вся жизнь команды отражалась в журнале, и 22 января 1736 года было отмечено: "…сего числа вышло из-под горизонта солнце и видимо у нас было".
Много труда стоило уберечь судно от подвижек льдов и ледохода в устье Оленека, достигающем ширины 8 километров.
Часто приходилось объявлять аврал, шли разбивать лед около дубель-шлюпки, так как опасались, что он может повредить борта, хотя они были укреплены дополнительной временной обшивкой из бревен и досок.
В свободное от хозяйственных дел время Прончищев работал над составлением карты пройденного пути от Лены до Оленека, а Челюскин вычерчивал карту реки Лены по материалам проделанной им описи. Всю зиму и весну по установленному распорядку команда участвовала в подготовке к предстоящему плаванию. Ремонтировали дубель-шлюпку гялботы, делали дополнительные снасти, заготавливали рыбу выпаривали соль.
Во власти льдов
Приближалась весна. Снег уже был влажный и рыхлый. Заметно потемнел лед на реке, и 21 июня Оленек вскрылся.
Большинство моряков и солдат отряда хорошо перенесли полярную ночь и длительную первую зимовку в Арктике, но, как всегда в жизни путешественников, находящихся в суровых условиях, было много неожиданностей и непредвиденного. И в первую очередь они выпали на долю Прончищева. С весны у него появились признаки цинги. Сказалась однообразная пища. Много месяцев пришлось питаться сухарями и солониной, но Прончищев старался не придавать этому значения, надеясь, что молодой организм справится с болезнью и он сумеет выдержать все трудности предстоящего морского похода.