- Но ведь ты попросил меня не писать тебе. Твоя мать сказала так в своем письме. Ты просил меня, чтобы я тебе не писала, не беспокоила тебя и позволила идти своей дорогой. Поверь, я написала целую кучу писем, но потом все их порвала. Ведь это было твое желание.
Теперь пришло время удивляться Яну. Он смотрел на нее неподвижным взглядом. Какая она была бледная! О многом говорили эти серые глаза под черными ресницами!
- Это тебе сказала моя мать? Не могу поверить! Я совсем не это просил ее тебе передать.
Они продолжали неподвижно смотреть друг другу в глаза. Гейл стала еще бледнее, она почувствовала, что готова упасть в обморок. Ее губы тихо прошептали:
- Я не понимаю. Это, должно быть, какая-то ошибка!
Ян стал ходить из угла в угол. Однажды она уже видела его таким. В ту ночь, вернее, вечером, когда он, рассердившись, предложил отвезти ее обратно в Париж к Симоне. Что же произошло? Теперь этого уже никто никогда не узнает.
- Послушай, Гейл. В тот момент, когда ты поехала в Англию, я отправился в Париж. Меня вызвали в министерство обороны. Там меня ждал приказ - немедленно присоединиться к подразделению в Марселе и отправиться в Индию. Из Парижа я позвонил матери в Эдинбург, так как сразу понял, что с тобой просто не успею связаться. И помнишь, ты еще просила меня не звонить тебе домой и не писать, так как твоя семья не знала еще обо мне. Ты боялась, что они начнут беспокоиться и подозревать тебя. Поэтому я рассказал о тебе своей матери. Не все, конечно. Я объяснил, что в Париже встретил девушку, которую полюбил, но так как я уезжаю на три года, то не могу связывать ее обязательствами. И попросил мать позвонить тебе. Я сказал ей твой адрес и попросил ее дать тебе мой в Индии. Еще попросил ее узнать, хочешь ли ты переписываться со мной. А потом долго ждал письма. Через некоторое время я понял, что ты не намерена продолжать со мной знакомство. И с уважением отнесся к твоему решению. - Он молча стоял перед Гейл, сцепив руки за спиной. - Вот так обстоят дела. Если моя мать тебе сказала что-то другое, Господь простит ее. Она очень плохо сделала и навредила нам обоим.
Гейл так сильно дрожала, что чуть не выронила сигарету.
- Ее письмо было холодным и жестким. Она просила меня не писать тебе ради твоего спокойствия.
- О боже! - воскликнул Ян Далмиер. - Но почему она так сделала? Я не могу плохо говорить о ней, потому что ее уже нет. Но если б она была жива, я бы разобрался с ней. Что она наделала! Она, вероятно, решила, что это просто какая-нибудь интрижка. Мать всегда хотела, чтобы я женился на какой-нибудь девушке из Эдинбурга, принадлежащей к светскому обществу. Хотя я давно вырос, мои родители обращались со мной как с мальчишкой, которым всегда надо руководить.
Гейл потушила сигарету и закрыла глаза одной рукой.
- Как это все ужасно, - проговорила она, прерывисто дыша. - Я бы обязательно написала, если б знала, что ты этого хочешь. Я всегда помнила о тебе.
- А я подумал, что ты больше не хочешь меня знать.
Она с упреком на него посмотрела:
- После всего, что… со мной случилось?
- Для меня это тоже много значило, - возбужденно сказал Ян. - Я просто подумал, ты решила, что в нашей ситуации полный разрыв был единственным выходом.
- Мне совсем не хотелось тебя терять, - проговорила Гейл, уже не сдерживая своих чувств. - Я чуть не умерла от горя. А когда я начинала думать, что ты на самом деле вовсе не любил меня, мне просто не хотелось жить.
- Но что толку теперь об этом говорить. Ведь ты замужем, Гейл. Увидев тебя сегодня здесь и узнав, что ты жена Кардью, я сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях относительно твоего молчания.
Девушка дрожала, словно в лихорадке. Затем она медленно проговорила:
- Это все не так. Я ни на минуту не забывала тебя. Я чуть не умерла от горя. За три года я ни разу не посмотрела на другого мужчину. А потом… потом… началась война. Мне кажется, я немного сошла с ума. Все, что я знала о тебе, так это то, что у тебя много работы в Индии. А Билл - друг семьи. Он предлагал мне выйти за него замуж много-много раз. Это все произошло как-то случайно…
Девушка застыла на месте, прижав руку ко рту. Как она могла вот так открыто признать, что не любит своего мужа. И тем не менее Гейл знала, что любит только одного человека - Яна Далмиера. Все так запуталось, что ее мозг отказывался вообще что-либо понимать.
- Боже, какой кошмар, - сказал молодой человек.
- В таком случае ты все еще?..
- Да, черт возьми. Я все еще люблю тебя, Гейл. Все время, что я был в Индии, ничто не могло стереть твой образ у меня из памяти. Мы… в Париже… Наша ночь вместе.
- Ян! - прошептала девушка в ужасе. - Не говори больше ничего. Я просто не вынесу этого.
- Думаешь, мне легче? - хрипло проговорил он.
Она повернулась, сложила руки на камине и опустила на них голову.
Ян стоял рядом, с отчаянием глядя на спину Гейл. Ему хотелось подойти к ней, обнять за талию, повернуть к себе, поцеловать, ощутить незабываемую сладость ее губ.
Но он не смел. Не смел приблизиться к ней, коснуться ее волос. Молодой человек переживал сейчас настоящий шок. Он даже и предположить не мог, что его ожидает в доме Кардью. Ему казалось, что женой Билла окажется какая-нибудь самая обычная девушка. Кто угодно, но только не Гейл. Когда Далмиер увидел жену своего сослуживца, то просто потерял дар речи. И как ужасно было узнать, что его собственная мать испортила ему жизнь. Он знал, что не смог бы никогда ей этого простить. Даже лучше, что ее сейчас нет в живых. Она уничтожила даже надежду на счастье. Причинила им обоим боль. Все эти годы они могли бы переписываться, ждать друг друга, надеяться на совместное будущее. А вместо этого каждый из них в одиночку переживал свое горе, считая другого жестоким и бессердечным.
Теперь, вернувшись в Англию, когда шла война, Ян был слишком занят, чтобы решать свои личные проблемы. Разумеется, он все время сожалел о том, что Гейл оставила его. Возможно, когда-нибудь они и встретятся, рассуждал Далмиер. И еще Ян твердо знал, что ни одна другая женщина не займет место Гейл в его сердце.
А теперь это… Обнаружилась не только трагическая ошибка, но и то, что теперь Гейл была замужем за человеком, которого не любила.
Но почему Кардью?
Невыносимый зануда и карьерист. Красивый, да. В нем было что-то животное, что очень нравилось женщинам. Но он совсем не тот, кто нужен Гейл.
Глядя на ее спину, ее поникшую голову с каштаново-красноватыми кудрями, Ян совершенно ясно осознал, какая трагедия случилась с ними.
Он не выдержал, подошел к девушке ближе и положил руку ей на плечо.
- Я хочу знать только одно, - заговорил Ян. - Ты счастлива? Ведь ты бы не вышла замуж за Кардью, если бы ничего не чувствовала к нему.
Она на мгновение задумалась. Как просто было бы сейчас сказать ему, что она совершенно ничего не чувствовала к Биллу, что она ошиблась, что все время только и думала о нем, о Яне. Что ее муж эгоистичный и невыносимый человек.
Но она не посмела.
- Да, да, все в порядке. Не беспокойся обо мне.
Открылась дверь, и в комнату вошел Билл.
Глава 7
Ян ушел.
Гейл села перед зеркалом в спальне и стала намазывать лицо кремом. Она чувствовала себя совершенно измученной после этого вечера. Ее нервы были на пределе. Мысль о том, что Билл через несколько минут войдет в комнату, заставляла Гейл сжаться в комок. Сегодня ночью ей хотелось быть одной. Она хотела лечь, закрыть глаза и постараться забыть, что сегодня приходил Ян.
И сегодня при прощании они очень вежливо пожали друг другу руки, стараясь не вызвать подозрения у Билла. Но в темных глазах Яна легко можно было прочитать все, что он пытался скрыть: горечь, разочарование, сожаление. Гейл прекрасно понимала, что он сейчас чувствовал. Девушка была потрясена, узнав, что все эти годы он любил ее. А теперь они рядом, в Эдинбурге, и каждый день ей придется слышать его имя и, возможно, видеть его. Это все только осложняло.
Гейл не узнавала себя в зеркале. Ее лицо вытянулось, осунулось и стало выглядеть значительно старше. Она расчесала волосы и снова окинула взглядом свою фигуру - стройную, грациозную в голубом халатике. Слава богу, что ни мать, ни отец, ни брат с сестрой не знают, какое с ней случилось несчастье. Все считают, что она счастлива. Пусть так и будет. Она напишет им, что у нее все в порядке.
В комнату вошел Билл в махровом халате, докуривая сигарету. Он выглядел весьма привлекательно с гладко зачесанными назад волосами и здоровым румянцем на щеках. Жизнь, по всей видимости, доставляла ему удовольствие.
- Этот парень, я имею в виду Далмиера, довольно слезливый тип, но он мой начальник. К тому же принадлежит к высшим слоям местного общества.
Гейл подобрала с пола свои чулки, сложила их и положила на стул. Затем, взглянув на Билла, тихо сказала:
- Что ты имеешь в виду, говоря, что он слезливый?
- Да так, просто несколько нервозный, артистический склад характера, я бы сказал. Много знает об истории и архитектуре Эдинбурга и все такое.
Гейл прикусила свою губу. Она еле сдержала приступ истерического смеха. Какая ирония сидеть здесь и слушать, как Билл критикует Яна. Яна, который, по ее мнению, был самым лучшим мужчиной в мире. Яна, который был таким утонченным, чувствительным. Биллу никогда таким не стать, сколь долго бы он ни прожил.
- Похоже, ты была не слишком вежлива с Далмиером. Ты даже не пригласила его к нам снова. Я же просил тебя сделать это.
- У него наверняка есть свои друзья, - в отчаянии сказала Гейл.