- Если полечу, обязательно постараюсь увидеть и тебя, и Алису.
- Договорились…
5
Предбанник судьбы
Студент вплотную занялся баней, и через полтора часа она была готова для приема гостьи.
Плоские камни раскалились до нужной температуры, позволяющей получать самый ядреный, самый крепкий, самый великолепный перегретый сухой пар.
В одной бочке побулькивал кипяток, в другой молчала холодная вода.
Четыре березовых веника размокали в деревянной бадье - засохшие скукоженные листья постепенно расправлялись и приобретали первозданную форму.
Стены, пол, деревянный настил, предназначенный для лежания и расслабления, егерь, не жалея воды, обработал кипятком из ковша.
Еще раз проветрил баню, чтобы избежать малейшего угара, и пошел звать гостью.
Принцесса встретила хозяина открытой улыбкой, словно никогда и не испытывала тех подозрений и страхов, о которых успела ему сегодня рассказать.
- Баня готова, - сообщил егерь гостье. - Можете приступать.
- Говорят, что русская парная - это что-то вроде экстремального вида спорта.
- Не знаю. Парюсь каждую субботу, и, как видишь, цел и невредим.
- Кто не рискует, тот не пьет шампанского! - лихо проговорила Принцесса, подхватывая полотенце. - Гоу!
Студент вместе с лайкой проводил отчаянную американку до холодного тамбура, где надо было раздеваться как можно быстрей и заскакивать через низкую дверь в блаженное тепло банной тесноты.
Егерь на всякий случай решил остаться в тамбуре на все время пребывания в бане Принцессы.
Мало ли чего может случиться непредвиденного.
А пока она еще не разделась, надо как следует ее проинструктировать, как перед космическим полетом.
- Принси, пожалуйста, выслушай меня очень внимательно.
- Лекция о русской бане!
- Да, я тебя сейчас посвящу в священную технологию, как наиболее эффективно пользоваться березовыми вениками.
- Стью, не надо.
- Что не надо?
- Про веники.
- А тебе твоя русская бабушка когда-нибудь рассказывала про банную методу?
- Нет.
- Но поверь, без веника точно не будет ни драйва, ни кайфа.
- Верю.
- Тогда делаешь так…
- Стью, ты можешь помолчать?
- Пожалуйста.
На всякий случай егерь изобразил на обветренном лице досаду - ему так хотелось показать себя знатоком настоящей русской бани в сибирском исполнении.
- Стью, я хочу, чтобы ты остался и все сам мне продемонстрировал, - сказала Принцесса, нерешительно стягивая комбинезон. - Тебе это не будет неприятно? Ведь я же тебе нравлюсь?
- Само собой… - Студент хотел отвести взгляд от полуобнаженной американки и не мог. - А у тебя замечательная грудь.
- Спасибо, - смущенно улыбнулась Принцесса. - Только ты не смотри на меня, а раздевайся.
- Ты не шутишь?
- Мне не до шуток. - Принцесса почти совсем избавилась от комбинезона. - Раздевайся, Стью, и побыстрей!
- Честно сказать, я на подобное приглашение даже и не рассчитывал.
- Не ври. Я знаю, ты баню специально придумал, чтобы увидеть меня обнаженной… - Не договорив, Принцесса освободилась от последних одежд и шагнула к низкой двери, ведущей в знаменитую сибирскую баню. - Так что поторопись, пока я не передумала.
Студент обалдело и зачарованно проводил влюбленным взглядом изящную обнаженную фигуру.
В комбинезоне Принцесса смотрелась не так эффектно.
Дверь за смелой американкой захлопнулась, и егерь начал в ускоренном темпе скидывать с себя все, что мешает банному процессу.
Прежде чем открыть дверь, он почему-то трижды перекрестился.
Лайка рванулась за хозяином.
- Нет, Алиса, тебя туда никто не приглашал. - Егерь за шкирку вытащил собаку наружу из тамбура. - Сторожи!
Собака обиженно взвизгнула, но подчинилась.
Полностью оголившись, Студент рванул на себя заветную дверь, робко переступил через высокий порог и застыл возле бочки с холодной водой, в которой плавал деревянный резной ковш, выточенный им лично из кедровой плахи в такие же ненастные дни, как сегодняшний.
Студенту хотелось прямо сейчас признаться в любви к Принцессе.
Она совсем другая, совсем не похожа на тех женщин, из-за которых он спрятался от всего мира в сибирских снегах.
Это не грудастая старшая медсестра из реанимационного отделения, обожавшая после неизбежных визитов в морг березовые рощи и сосновые кущи.
И не всепонимающе улыбающаяся невеста будущего политического функционера.
И тем более не Алиса, у которой на прекрасные глаза наворачивались фальшивые слезы, прикрывавшие коварные планы.
Студенту очень хотелось прямо сейчас признаться в любви этой милой и искренней Принцессе.
Но заветные слова никак не хотели произноситься.
То ли потому, что ему не приходилось еще объясняться о столь высокой материи совершенно голым, то ли от инстинктивного страха не получить долгожданного ответа.
Студент вернулся к порогу и повторно - да посильней - захлопнул проконопаченную дверь, обитую снаружи войлоком, а изнутри - наборной рейкой.
Чтобы не оставлять будущему ядреному пару ни шанса просочиться на мороз.
Ни шанса…
6
Снежная купель
Он старался не пялиться на голую девушку, которая все еще стояла между бочкой, наполненной кипятком, и деревянным настилом, предназначенным для удобного лежания.
- Погоди-ка, сейчас сполоснем лучшее лежбище в мире.
Он дотянулся до ковша и сдвинул с бочки, в которой булькал кипяток, тяжелую плотную крышку из самого крепкого сибирского дерева - лиственницы, дерева, которое, в отличие от других представителей хвойных, на зиму сбрасывает пожелтевшие иглы, чтобы по весне сочно зазеленеть новенькими побегами.
- Отойди, пожалуйста, немного.
- О'кей.
- Только держись подальше от печки.
- О'кей.
Она шагнула в сторону застекленного, узкого, с диагональю три дюйма оконца.
Одной рукой прикрывая груди, покрывшиеся гусиной кожей.
Другой - рыжеватенький лобок.
Он взглянул мельком, отвел еще не распаленный взгляд и окатил кипятком выскобленные до полной гладкости доски.
- Не стесняйся, занимай лучшее место.
Она покорно и неторопливо присела на краешек деревянного настила, возвышающегося над полом.
В полумраке она казалась ему совсем не земной женщиной, а каким-то другим, гораздо более ранимым и хрупким созданием, упавшим то ли с облаков, то ли со звезд.
Он снова набрал полный ковш кипятка и вернул тяжелую крышку на место.
- Объявляется минутная готовность.
Голос его звучал торжественно и величаво, как при запуске космического межпланетного корабля.
Она, осваиваясь, прилегла на мокрый настил спиной к оконцу.
Он нацелил ковш на камни, светящиеся в полумраке багрянцем.
- Объявляется обратный отсчет.
Она плотно сжала колени, подтянув их к груди.
Так ее учили приземляться на парашюте, чтобы смягчить встречу с землей.
- Семь!
Едва заметный отблеск раскаленных камней ложился на ее замершее бедро.
- Шесть!
А свет от оконца - ровный, матовый, чуть-чуть усиленный снежным отблеском, ровно мерцал на ее девичьей шее, напряженной от необычности происходящего.
- Пять!
Она виновато улыбнулась и начала аккуратно менять положение.
- Четыре.
Теперь он видел только ее круто согнутую спину с едва угадываемым позвоночником и острыми лопатками.
- Три.
Лишнего веса в ней не было ни грамма.
- Два!
Нет, лучше обнаженной женщины нет ничего в этом мире.
- Поехали!
Он плеснул кипяток на камни и, подгоняемый волной перегретого сухого пара, ринулся к лежбищу.
Пар опередил его, лаская горячо и дерзко еще никем не целованные плечи, шею, торс, поясницу и тазобедренную классическую точеность скованно лежащей на деревянной лавке девушки.
Она вздрогнула, но осталась в той же напряженной и настороженной позе.
Он приблизился.
Она не шелохнулась.
Он присел и робко, чрезвычайно осторожно и нежно коснулся губами ее плеча.
Она подвинулась, освобождая место рядом с собой.
Он снова коснулся ее плеча тихим, аккуратным, бережным поцелуем.
- Не надо, - прошептала она. - Не надо.
Она замерла, боясь шелохнуться.
Он устроился рядом, почти вплотную к беззащитному, доверчивому, мелко дрожащему телу.
И ее, и его начал бить озноб.
То ли от пара, который ровным горячим слоем накрыл их.
То ли от неведомой обоим возможной близости.
Он ждал, но скованность и дрожь не покидали ни его, ни ее.
Он понял, что она просто робеет перед банной кондовой обстановкой, ведь это не бассейн, не душевая кабина, не джакузи и даже не финская цивилизованная сауна с электронными таймерами и умными термостатами.
Он понял, что ее смущает и тусклость освещения посредством единственного оконца, и замоченные в ушате березовые веники, напоминающие инструменты для мучительных пыток.
Он понял, что она элементарно заражает его своей неуверенностью и необоснованными страхами.
- Так! - сказал он, покидая ложе несостоявшейся любви. - Давай-ка я тебя тихонечко попарю.
- О'кей.
- Только ты расслабься.
- О'кей.
- Но для начала надо как следует прогреться.
Он плеснул два ковша подряд и вернулся к той, которая, крепко зажмурившись, успела принять всем телом нахлынувший жгучий пар.
В банной тесноте резко и свежо запахло березовыми листьями.