Песня, которую Гийом написал сам, была чарующе прекрасна. Поппи оказалась права: музыка напоминала одновременно "Coldplay" и Джека Джонсона, возможно, с толикой Джеймса Бланта, но при этом Гийому удалось найти собственное звучание.
- Господи! - изумленно воскликнула я, когда песня закончилась. - Да у нас в руках настоящая звезда!
Никогда прежде я не испытывала таких сильных чувств. Мне вдруг стало ясно, почему "KMG" готова вложить в Гийома столько сил и денег. Его голос был незабываем, слова песни - восхитительны, а мелодия такая чарующая, что у меня мурашки пошли по коже. То был совершенно новый звук, странно знакомый и одновременно ни на что не похожий.
Вечером мы отправились в бар в пятом округе, который назывался "Лонг хон". По словам Поппи, это заведение пользовалось особой популярностью среди англичан и американцев.
- Да и французов тут хоть отбавляй, - добавила она с улыбкой, когда мы вошли в переднюю, увешанную родными флагами. - Это классика: они думают, что мы верим их сладким речам. Но не дай им себя одурачить, Эмма. Французы - такие же козлы, как и все остальные.
Я строго посмотрела на подругу и не стала лишний раз напоминать ей, что пришла сюда не за парнями, будь то французы или американцы. Поппи и сама знала, что я еще не вышла из режима "хандры по Брету".
В баре "Лонг хоп" было темно и накурено. За деревянной барной стойкой висела исписанная мелом доска с названиями фирменных коктейлей, в дальнем конце зала стоял бильярдный стол, а узкая лестница вела наверх, в еще один небольшой зальчик. Бар был под завязку набит двадцатилетними мальчишками. На темных стенах красовались старые рекламные плакаты и вывески, а блондинистые студентки из Америки в джинсах и туфлях на каблуках отчаянно пытались выглядеть "по-французистее", кокетливо теребя шейные платки. Французы, к моему удивлению, старались походить на американцев - все в джинсах, кроссовках и майках "Найк" или "Адидас". Из колонок неслась громкая музыка, в основном английская. Половина телевизоров в зале были настроены на футбольный матч, но остальным крутили нарезку из клипов и концертных записей. "Hotel California" легко и непринужденно сменилась "London Bridges" Ферджи, потом заиграла "Material Girl" Мадонны.
- Поищем, где сесть! - крикнула Поппи сквозь грохочущую музыку. - Здесь полно классных парней!
Я спрятала удивленную улыбку и пошла следом. Поппи бесстыдно окидывала всех встречных уверенным сексуальным взглядом - неужели и я буду снова смотреть на мужчин вот так? Впрочем, я и не помнила, как смотрела на них раньше. Странно: я совсем забыла, как отрывалась на вечеринках до Брета.
- В "Умных женщинах, тупых мужчинах" говорится, что надо излучать уверенность, если хочешь привлечь уверенного самца, - шепнула мне Поппи.
Я потрясла головой и вновь попыталась спрятать улыбку.
Мы присели на перилах возле танцпола, и Поппи сразу ушла за напитками. Пофлиртовав минут пять с высоким блондинистым барменом, она вернулась, неся шипучий "джин-физ" для себя и бразильскую "кайпиринью" с лаймом и тростниковым сахаром для меня.
- За твой приезд в Париж! - весело объявила Поппи, подняв стакан. - И за то, что скоро ты научишься целоваться по-французски!
Я растерянно чокнулась с подругой.
- В каком смысле? - спросила я, когда мы сделали по глотку. - Да, у нас с Бретом ничего не вышло, но вовсе не потому, что я не умею целоваться!
Поппи расхохоталась.
- Нет, нет! Речь не о французских поцелуях! Я научу тебя целовать французов!
Я по-прежнему ничего не понимала, но у меня появилось дурное предчувствие.
- То есть?
- Ну, - загадочно проговорила Поппи, наклоняясь поближе, - я пришла к выводу, что лучший способ забыть о бывшем - обольстить как можно больше французов и бросить их до того, как они бросят тебя!
- Ты что, хочешь, чтобы я встретилась с кучей местных парней?! - вопросила я и недоверчиво покосилась на ее стакан: что ей подмешали в "джин-физ"?
- Именно!
- А потом всех бросила?
- В точку!
- И, по-твоему, мне от этого полегчает?
- Voilа!
Я перевела дух. Видно, подруга совсем меня не понимала.
- Поппи, - терпеливо начала я, - может быть, ты забыла, что меня недавно бросил человек, с которым я встречалась три года и была помолвлена? Я приехала в Париж на шесть недель и не хочу обзаводиться здесь новым парнем!
- А кто говорил о парне?
Поппи наморщила нос, словно услышала неприятное слово, и внимательно оглядела высокого брюнета в полосатой рубашке и дизайнерских джинсах, который прошел мимо, даже не взглянув на нас.
- Вроде бы ты, - растерянно ответила я, пытаясь не обращать внимания на очень привлекательного брюнетика. И на блондина с бокалом "Гиннесса". И на чернокожего красавца с отличной фигурой, который играл на бильярде, поглядывал в мою сторону и улыбался.
- От парней хлопот не оберешься, - пожав плечами, сказала Поппи. - Кому они нужны? Я всего лишь советую тебе пойти на свидание и вволю покуражиться, Эмма.
Вряд ли кто-нибудь из этого бара захотел бы со мной куражиться - да и вообще иметь со мной дело. Я закатила глаза.
- Одри Тоту из меня никакая.
Да уж, с такими жидкими светлыми волосами, голубыми глазами в сетке морщинок и не самым гибким телом я была полной противоположностью озорной волоокой брюнетки.
- Вот еще! - отмахнулась Поппи, - Ты великолепна. К тому же у тебя есть большое преимущество - ты американка. Здесь все в восторге от американок. И знаешь, эти французы тоже ничего!
- Неужели?
Я украдкой взглянула на красавчика в темно-сером костюме, который курил сигарету и пялился на Поппи - точнее, на ее откровенное декольте.
- Ты уж мне поверь. Наши идиоты рядом не стояли. Французы знают, как обращаться с женщинами. Они водят нас по ресторанам, поят вином, не заморачиваются из-за всяких пустяков. Романтика - их второй язык, Эмма. Если хочешь снова быть на коне, эти парни - то, что надо.
- Да не хочу я снова быть на коне! - упрямо возразила я.
- Не пори ерунду. Ты еще сама не поняла, чего хочешь. И Париж поможет тебе это понять.
Глава 4
Через час Поппи уже вовсю болтала с тем красавчиком в сером костюме, который не вынимал изо рта сигарету, а за мной приударил блондин по имени Эдуард.
- О, я знаю Флёриду! - воскликнул он, когда я сказала, откуда приехала. У него был очень заметный акцент, и говорить он старался медленно, осторожно. Эдуард выдохнул дым и широко улыбнулся - Родина Микки-Мауса, oui?
- Э-э, ну да, - ответила я, чуть не закашлявшись, - Хотя она известна не только этим.
- Знаю! - выпалил Эдуард, улыбнувшись еще шире. - Везде пляжи! Les jus d'orange! Солнце каждый день!
Снова порция сигаретного дыма. Снова кашель.
- Вроде того, - согласилась я, решив не упоминать ежедневные ураганы летом и то, что живу я в Орландо, в сорока пяти милях от ближайшего пляжа, и пью "Тропикану", а не сок из свежих апельсинов, собранных в какой-то мифической роще. Впрочем, американцы считают Францию страной вокруг Эйфелевой башни, жители которой поголовно едят багет и носят береты.
- Хочешь гулять по Парижу avec moi? - учтиво спросил Эдуард, положив правую руку на перила за моей спиной и наклоняясь поближе.
Он явно пытался меня обольстить, но я восприняла это как вторжение в личное пространство. Не говоря уж о том, как пострадали мои бедные легкие.
- Я могу тебе все показать, non? - предложил Эдуард, выдохнув мне в лицо огромное облако дыма.
- Э-э, нет, спасибо, - чуть попятившись, ответила я. Увы, дым клубился по всему бару, и, выйдя из облака Эдуарда, я сразу очутилась в другом. Допив третью "кайпиринью" за вечер, я напомнила себе, что надо быть вежливой. - Я только приехала, надо сначала обжиться.
- Может, в субботу? - упорствовал Эдуард, придвигаясь еще ближе. - Хочешь на пикник? Париж такой романтичный горо-од.
Я не поверила своим ушам. В Америке парень попросил бы у меня номер телефона и ушел бы как ни в чем не бывало, а позвонил дня через три - так уж у нас оказывают знаки внимания.
- В другой раз, - наконец выдавила я.
- Тогда дай мне номер телефона-а? - не унимался Эдуард.
Я помолчала.
- Лучше дай свой.
Он нахмурился.
- Это ненормально.
Я пожала плечами, не зная, как ответить.
Несколько секунд Эдуард мялся и что-то бубнил, потом все же нацарапал свой телефон на обертке жевательной резинки.
- Надею-юсь, ты мне позвонишь, красавица-а.
Я натянуто улыбнулась, взяла обертку и торопливо выскочила из марева, пока он смотрел мне вслед, недоумевая, почему его ухаживания не увенчались успехом.
Я вернулась к Поппи, которая весело заявила парню в сером, что мы обе не откажемся от напитков. Тот побежал к барной стойке, а подруга шепотом спросила меня:
- Ну, как поболтали? Что-нибудь наклевывается?
Я пожала плечами.
- У него плохо пахло изо рта. И он непрестанно курил.
Поппи рассмеялась.
- Придется привыкнуть! Ты в Париже!
- Чудесно, - пробормотала я.
Теперь к списку моих неприятностей можно смело добавить рак легких.
- Нельзя быть такой серьезной! - упрекнула меня Поппи.
Я поморщилась.
- Дай знать, когда захочешь домой, - сказала я, оглядывая толпу французов, ищущих любовных приключений, и американок, которые хихикали и строили им глазки.
- Нет, - коротко ответила Поппи.