Сотрудники его пиар-службы уже выпустили пресс-релиз, практически дословно повторявший то, что он сказал ей тогда в машине. И о ее компании теперь знали все.
- Ты знала, что это случится.
- Да. Но ты не можешь требовать от меня радости по этому поводу. Было бы лучше, если бы я сама им сообщила.
Ну, по крайней мере, остальные участники скандала уже нашли себе пару. Элизабет была уверена, что у Бенджамина и Юлианы все получится - помимо того что они идеально сочетались по целому ряду параметров, они еще и действительно друг другом увлеклись.
Что же касается Зайна, все усилия оказались тщетными, поскольку внезапно на сцену вышла его секретарша Амалия. Насколько Элизабет поняла, в дело пошел шантаж. Но, увидев их вместе, Элизабет пришла к выводу, что, в отличие от Данте и Пайпер, эта пара друг другу вполне подходит.
Элизабет закрыла глаза, сдерживая подступившие слезы. Она не ожидала, что уничтожить дело ее жизни будет настолько просто.
- А ты уже перевел мне ту четверть миллиона? - спросила Элизабет. Она не могла отсюда зайти в интернет-банк из-за настроек безопасности.
Его лицо сразу приобрело высокомерное выражение, и Элизабет холодно добавила:
- Если ты не догадался, мне нужно выплатить неустойку бывшим клиентам.
- Перевел.
Она чуть было не сказала "спасибо", но подавила в себе этот порыв.
- А что ты будешь делать с остальными деньгами? - спросил Ксандер.
Он так говорит, как будто эти деньги свалятся на нее с неба. И не понимает, что попросту пытается откупиться от нее - заплатить за то, что не имеет цены.
- Да уж придумаю что-нибудь.
Он уничижительно посмотрел на нее:
- Тридцать миллионов долларов - это больше, чем ты заработала за все время существования твоей компании. Неплохая плата за несколько месяцев, я бы сказал.
- Как насчет уничтожения смысла жизни?
Когда все это закончится, у нее не останется ничего.
- Если бы тебя волновало только это, ты бы отказалась от денег.
- Ага, и осталась бы без гроша - а ведь мне по-прежнему будет нужно что-то есть и платить ипотеку.
Ее бизнес был для нее как любимый ребенок. Помнится, они когда-то говорили о детях и даже придумали для них имена. Имоджен и Ребекка - для девочек, Сэмюэль и Янис - для мальчиков.
Вряд ли у нее когда-нибудь будут дети.
- Этих денег тебе хватит, чтобы полностью выплатить ипотеку.
Она пожала плечами. У нее не было привычки делить шкуру неубитого медведя - к чему размышлять, что она сделает с деньгами, которых у нее еще нет.
- Как ты вообще этим занялась? - спросил Ксандер. - Ты же собиралась стать писательницей.
Она удивилась: не думала, что он о ней что-то помнит. Но никак этого не показала. Наверное, можно ему и рассказать - теперь уже необязательно хранить эти тайны.
- Так получилось. В университете у меня был приятель по имени Майк, которого родственники соглашались впустить в семейный бизнес, только когда он женится. Ему была противна эта идея, но не настолько, чтобы отказываться от места в фирме. А Фиби, моя школьная подружка, хоть и работала помощницей юриста, но мечтала все это бросить и выйти замуж за богатого жениха, чтобы воспитывать детей и ходить на заседания благотворительных фондов. Звучит по-дурацки, но вообще-то она была неглупа, просто мечты у каждого свои. В общем, мне показалось, что они друг другу отлично подойдут. Так и вышло.
- А как вышло, что из этого образовался целый брачный сервис для бизнес-элиты?
- Фамилия Майка была Гарсиа.
Тут все прояснилось. Семья Гарсиа владела одним из крупнейших в США частных банков.
- Понятно. Значит, Майкл Гарсиа - твой однокурсник?
- Да. Когда я перевелась в Университет штата Нью-Йорк, я продолжала дружить со многими из Университета Брауна.
- А почему ты вообще перевелась?
Это тоже было для него загадкой: почему она ушла из престижного университета, входившего в Лигу плюща, в самом начале второго курса, как раз после их встречи на острове Святого Франциска.
- Было много разных причин, о которых я не хочу говорить.
Минута откровенности явно закончилась.
За эти годы, думая о ней, он всегда представлял ее в окружении книг и блокнотов, за рабочим столом. А она, оказывается, вместо изучения литературы перешла на курс бизнеса, окончила его и основала брачную компанию.
- А ты когда-нибудь сводила людей вместе ради любви?
Когда они познакомились, она была очень романтичной, верила в судьбу и все такое.
- Нет, - она покачала головой, и ее волосы пришли в движение, - я этим не занималась. Людям, которые пользуются моими услугами, нужен партнер для вполне конкретных целей, и с любовью они не имеют ничего общего. - Она посмотрела на него в упор. - Обе стороны точно знают, на что они идут: никаких завышенных ожиданий, обмана и разбитых сердец.
- И что, разве любовь в комплект не входит? - Ксандер не мог поверить, что действительно слышит это от Элизабет.
- Если люди глупы настолько, что ищут любовь, они могут искать ее в другом месте. Я считаю, что ее не существует, и не собираюсь потакать этим илюзиям и уж тем более на них зарабатывать.
Ксандер изучающе посмотрел на нее. Что-что, а уж это как нельзя лучше доказывало, что она изменилась. Стала такой же до мозга костей материалисткой, как и он сам.
Четырнадцать часов спустя они приземлились в Афинах. Несмотря на пять лет постоянных путешествий, Элизабет так и не привыкла к смене часовых поясов: вот и сейчас ее тело считало, что пора спать, хотя яркое афинское солнце явно этому противоречило.
Элизабет перевела часы на семь утра. Из Афин они полетели на Диадонус - небольшой остров правильной формы в архипелаге Киклады. Было еще прохладно, но яркое солнце предвещало дневную жару.
В аэропорту их встретила машина, и скоро они уже ехали в имение Ксандера.
- А твои родители тоже там будут? - Элизабет выразила свой главный страх, грызущий ее с момента высадки в Афинах.
- Нет. Они редко бывают на Диадонусе. Вряд ли ты их до суда вообще увидишь.
- Разве они не собираются навестить Лукаса?
Он саркастически усмехнулся:
- Случаи, когда они его навещали, можно пересчитать по пальцам одной руки. Им здесь не очень нравится - слишком спокойно, на их вкус.
- Но я думала, что ты вырос именно здесь.
- Да, но родители предпочитают Афины. Когда я перенял управление "Тимосом", они туда окончательно переехали.
- Ты живешь в основном доме?
- Нет, там живут Янис и Катерина. Для меня построили новый пять лет назад.
"Новый дом" оказался белоснежным дворцом в микенском стиле, с выходом на пляж. За свою карьеру Элизабет бывала во многих подобных дворцах, и они неизменно вызывали ее восхищение. Но этот не шел ни в какое сравнение с другими. Поразительная простота и изящество, а какие захватывающие дух виды…
Неподалеку плескалось Эгейское море, набегающее волнами на пляж; во всех направлениях, куда ни погляди, у берега виднелись белые дома - однако они находились достаточно далеко друг от друга. Прищурившись, Элизабет смогла разглядеть вдали еще один остров.
Они поднялись по белым ступенькам, где их с улыбкой встретил служащий, который взял у них вещи. И не успели они войти внутрь, как откуда-то вдруг раздался визг, и в прихожую примчался худощавый мальчик в голубой пижаме, который сразу же бросился в объятия Ксандера.
Очевидно, это и был Лукас. Ксандер поднял его на руки и расцеловал, что привело к еще одному восторженному визгу. Только когда Ксандер опустил племянника на пол, тот обратил внимание на Элизабет, которая отошла в сторону и явно чувствовала себя неловко.
Мальчик, только что столь бурно выражавший радость, настороженно посмотрел на нее. Ксандер наклонился и медленно произнес по-английски:
- Лукас, познакомься: это моя подруга Элизабет.
Как было принято в семье Тракас, с раннего детства у Лукаса была воспитательница, говорившая по-английски, чтобы ребенок рос двуязычным. Однако за последние месяцы его английский ухудшился. Учителя в местной школе, где он временно учился, отмечали его нежелание заниматься английским и погружение в себя.
- Она пока поживет с нами.
Лукас ничего не отвечал, только молча смотрел на Ксандера, распахнув голубые глаза, такие же, как у дяди.
- Разве ты не собираешься поздороваться?
Лукас помотал головой, и светлые волосы в беспорядке упали ему на глаза. "Надо бы их подстричь", - отсутствующе подумал Ксандер. В такие моменты ему хотелось придушить своего брата за те переживания, которым он подверг своего сына.
Он знал, что Янис и Катерина не в силах повлиять на свое поведение. Он читал специальную литературу и консультировался со специалистами - все они говорили одно и то же. Его брат и невестка пытались оградить своего ребенка от всего этого, но они не учли, что он как губка впитывает все происходящее.
Что невозможно скрыть от него регулярные попадания в больницу, исчезновения и бурные ссоры в состоянии алкогольного и наркотического опьянения.
Лучше бы они развелись. Откровенно говоря, им вообще не стоило жениться.
Он старался относиться к этому с пониманием, но иногда ему хотелось накричать на них до хрипоты, чтобы они наконец поняли, что их сын достоин большего.
Ксандер взял Лукаса за руку и улыбнулся:
- Элизабет - очень милая леди, честное слово.
- Пойдем завтракать. Мы тебя ждали, и стол уже накрыт, - прошептал Лукас по-гречески на ухо Ксандеру.
- Хорошо.
- А вы уходите! - сказал Лукас по-английски и посмотрел на Элизабет, словно надеясь, что она исчезнет.