Он удерживает мой взгляд, пока большим пальцем легонько постукивает по моему колену, а затем мы переводим взгляд на его прикосновения, будто в равной степени ошеломлены тем, как просто и естественно с его стороны вот так касаться меня, пока мы разговариваем, а мне - позволять это. Он убирает руку, и мы молчим.
Я застегиваю липучки на наколеннике, но под перевязкой чувствую, будто он облил мою кожу бензином, и она готова вспыхнуть в любую секунду, как он коснется меня.
Вот черт.
Это совсем не хорошо, я понятия не имею, что с собой сделать. Я всегда придерживалась неформальных отношений с клиентами. Мы называем друг друга по имени, работаем вместе в довольно тесном контакте, но они никогда не касаются меня. Только я касаюсь их.
- Займись этой.
Говоря это, он протягивает ко мне свою вторую руку, сжатую в кулак, и я вроде как благодарна за возможность свыкнуться с прикосновениями к этому мужчине только в целях работы.
Отодвигаясь на свою сторону, я обхватываю его руку ладонями и разжимаю кулак пальцами. Он откидывается на сидении и выпрямляет свободную руку, ту, что ближе ко мне, прямо на сидении позади меня. Острое осознание того, как эта рука и мощная гладкая ладонь обжигает меня, хоть и не касается, зачаровывает.
Не знаю, почему он уселся на скамью вместо кресла, но вот он так близко, колени согнуты, а ноги широко разведены, Реми занимает место как для двоих, оставляя мне всего одно. Я могу чувствовать каждый его сантиметр.
Четверо других пассажиров смеются, сидя впереди, и он поглядывает на них, а потом опять на меня. Я знаю, что он смотрел на меня, когда разминала большими пальцами его ладонь, сильно надавливая на кожу, пока не почувствовала, что узелок исчез. Я продолжила искать дальше, но не найдя никаких уплотнений, перешла к его запястью.
У него самое широкое и крепкое запястье из всех, что я видела, а его мощное предплечье с толстыми переплетающимися венами прекрасно сложено. Я удерживала его руку, пока сгибала запястье, теряясь в движениях суставов. Я прощупала его предплечье, затем взялась за бицепс, который он напряг для меня. Я закрыла глаза и принялась прорабатывать мышцы. Внезапно он поднял руку и коснулся моего затылка. Он наклонился и прошептал:
- Посмотри на меня.
Открыв глаза, я увидела его искрящийся взгляд, его явно забавляло происходящее. Думаю, он понял, что я немного нервничаю. Мне захотелось оттолкнуть его руку и поежиться, но не поддалась порыву, а спокойно ее опустила и улыбнулась в ответ.
- Что?
- Ничего, - ответил он, демонстрируя мне свои ямочки на щеках. - Я впечатлен. Ты такая скрупулезная, Брук.
- Да, я такая. Подожди, я еще доберусь до твоих плеч и спины. Возможно, мне даже придется взобраться на тебя.
Он поднял бровь, изображая глубокую задумчивость.
- Сколько же ты можешь весить?
Я подмигнула.
- Может я, и выгляжу худенькой, но я все еще мускулистая.
Он усмехнулся и, с любопытством наклонив голову, потянулся к моей руке, взялся за мой маленький бицепс двумя пальцами. К счастью, бицепс довольно упругий под его прикосновением.
- Хмм, наконец, произносит он, а в глазах так и пляшет веселье.
- Что? И что же это "хм" должно означать? - подстегиваю я.
Он беззастенчиво хватает мою руку и оборачивает мои пальцы вокруг своего с ума сводящего сексуального бицепса. Он даже не напрягается и не сгибает руку, но от его гладкой упругой кожи и твердых мускулов у меня перехватывает дыханье. Он такой… ребенок. Хвастается своими бицепсами. Я замечаю, что он следит за моей реакцией, и его глаза игриво светятся. В ответ я прикусываю нижнюю губу.
Поскольку моя работа подразумевает частые прикосновения к нему, было бы странно отдернуть руку. Так что вместо этого я немного сжала бицепс пальцами. Будто прощупываешь громадный кусок скалы и никакой реакции. В-о-о-б-щ-е.
- Хмм, - выдаю я, включая самое непроницаемое выражение лица, пытаясь скрыть все эмоции. Я пропала. Разбита вдребезги. Каждая клетка моего тела проснулась и болит от возбуждения. Мои генетически запрограммированные инстинкты спаривания включились на полную и орут во всю мощь.
Он смеется и проводит ладонью по всей длине моей руки, запускает кончики пальцев под рукав моей рубашки на пуговках и скользит прямо к трицепсу, той самой мышце позади руки. В его глазах дьявольские искорки, ведь он понимает, что я попалась. Ведь это худшая часть тела женщины, место, где жирок можно почувствовать, всего лишь ущипнув.
Уж в его-то теле нет и грамма жира. Он, наверное, поглощает по двенадцать тысяч калорий в день, чтобы поддерживать такую мышечную массу, то есть, почти как известный победитель Олимпиады, пловец Майкл Фелпс, в период активных тренировок. Потребляемые им калории более чем в пять раз превышают норму, которая требуется мне для поддержания веса, хотя прямо сейчас мне что-то сложно посчитать точнее. Его пальцы все еще там, под моим рукавом, касаются моей кожи. На его лице игривая улыбка, в глазах озорство, и все же обстановка изменилась, пока я не осознала, что не только мы двое в курсе особенностей наших тел, но и другие люди на борту этого самолета.
- Хмм, - протягивает он тихонько и щипает меня. Теперь мы оба смеемся.
Я прокашлялась и расправила плечи, не в состоянии выносить еще больше прикосновений, я чувствую опасное головокружение, и меня это совсем не радует. Чтобы отвлечься, я достаю айпод и наушники из своей дорожной сумки, и кладу их на колени. Он пристально смотрит на них, после чего выхватывает мой плеер и подсоединяет к нему свои наушники, а потом, пролистывая мою музыку, протягивает мне свой айпод. Я просмотрела его подборку, испытывая отвращение ко всем его песням. Он слушает ТОЛЬКО рок, так что я вытащила свои наушники из его плеера и потянулась к своему.
- Кто может расслабиться под такую музыку?
- А кому нужно расслабление?
- Мне.
- Вот, - он возвращает мне свой айпод.
- Есть у меня парочка легких песен как раз для тебя. Послушай мои, а я послушаю твои.
Он выбирает для меня песню на своем плеере, а я - на своем, и я останавливаюсь на песне о девчачьем могуществе под названием "Love Song" от Сары Бареллис, где, по сути, девушка говорит парню, что не станет писать ему любовную песню. Вот ее я и включаю.
Моя одержимость песнями о женской силе уже стала легендарной. Как старые композиции, так и новые. Только их мы с подругами и слушаем. Даже Кайл уже нам подпевает.
И вот я натягиваю наушники, чтобы послушать, что там он выбрал для меня, и что-то странное происходит с моим телом, когда я слышу первую строчку песни Iris от Goo Goo Dolls:
"Я бы отказался от вечности, чтобы только коснуться тебя…"
"Потому что я знаю, что ты чувствуешь меня…"
"Ты ближе к раю, чем я когда-либо был и я не хочу сейчас идти домой… "
Я наклонила голову, чтобы он не увидел, как я покраснела, и я с трудом удержалась, чтобы не поставить песню на паузу, ведь она была настолько интимной.
Слушая эту песню.
Песню, которую он специально выбрал для меня.
Нет, я точно не посмею ее остановить. Даже не смотря на то, что он наклоняется вперед, чтобы рассмотреть мою реакцию. Его колено задевает мое и от этого прикосновения все мое тело вспыхивает огнем, а в голове по-прежнему звучит песня.
"Я не хочу, чтобы мир видел меня, - поется в ней, - но я хочу, чтобы ты знала, кто я…"
Я даже не знаю, в состоянии ли я дышать.
Он тоже слушает выбранную мной песню, а его глаза так близко к моим, когда я смотрю на него, я даже могу пересчитать каждую из его колючих темных ресничек. Клянусь, его радужки синее, чем Карибское море.
На его губах появляется улыбка, и, кажется, он смеется. Я не могу слышать его смех, потому что все еще вслушиваюсь в конец песни "Iris". Песни, которую я впервые услышала в фильме "Город Ангелов", из-за которого я прорыдала несколько дней, не меньше. Парень там буквально отказывается от вечности ради девушки, в которую влюбляется, а потом случается трагедия - прямо как в фильмах по романам Николаса Спаркса.
Когда наступает тишина, я медленно отсоединяю свои наушники и возвращаю ему его айпод.
- Не думала, что у тебя там есть медленные композиции, - пробормотала я, полностью увлеченная своим плеером.
Его голос такой низкий и звучит так близко.
- У меня двенадцать тысяч песен, здесь есть все.
- Быть не может! - отвечаю я на автомате, но тут же убеждаюсь, что так и есть. Мэл считает себя неимоверно крутой, потому что у нее на плеере десять тысяч песен, теперь я обязательно расскажу ей, что она ошибается.
Но вот что я никак не возьму в толк - из двенадцати тысяч песен он выбрал для меня именно ту?
- Тебе понравилось? - Он смотрит на меня пронзительным взглядом, и хотя я знаю, что он видит, как я покраснела, ничего не могу с собой поделать.
Я киваю.
Мой айпод кажется теплее обычного, и я нервно пролистываю песни, отказываясь думать, что это тепло его рук. Его больших, покрытых шрамами, загорелых, красивых, мужественных рук. Мои щеки вспыхивают с новой силой, и я стараюсь затеряться в собственном музыкальном мире.
Иногда, во время полета, он передает мне свои наушники и плеер, включая какую-нибудь песню, а я выбираю песни для него. Не знаю, что со мной творится, но когда он улыбается мне, демонстрируя эти ямочки на щеках, слушая все "да здравствует женская сила!" песни, что я включаю ему (вроде I Will Survive Глории Гейнор), я просто таю. Особенно, когда он, решив поиздеваться надо мной, с дьявольской ухмылкой включает Love Bites в исполнении Def Leppard.