Глава 8
- Лена?
Я, как ни странно, рада была слышать Ольгу. Мне оказалось проще что-то рассказать ей, чем Нельке или маме. Им мне было уже просто стыдно говорить о Виноградове и нашем очередном "разводе". Кроме меня никто не верил, что это - конец. А Ольга сама спросила о главном:
- Ты сказала своему другу о беременности?
- Сказала.
- Слышу по твоему голосу, что ничего хорошего он не ответил? И ты переживаешь, да?
- Знаешь, странно, мне хоть кол на голове теши… Я с утра сегодня зарядку делала, смотрела на себя в зеркало, и у меня пронеслась мысль - вот настанет весна… я надену шелковое синее платье, которое он любит, живот еще будет не так виден… Наверно, у меня совсем нет гордости… Или я однолюбка.
- Или это одно и то же, - засмеялась Ольга. - У меня встреча в час, а до этого я свободна. Хочешь, я к тебе подъеду? Можем вместе где-нибудь позавтракать…
- Спасибо… но… Во-первых, меня мутит с утра, лучше уж пообедать…
- Хорошо, - быстро отозвалась Ольга. - Давай я тебе позвоню после встречи. А ты, кстати, знаешь французский язык? У меня встреча с французским дизайнером. Хочу два салона переделать, если денег хватит - то и три. Будет переводчик, но такой мямля…
- Знаю, но уже забываю. Я им не пользуюсь. И потом, я хотела сегодня устраиваться на работу. Вот сейчас как раз сижу и думаю - звонить или так идти…
- А… прости, куда ты хочешь идти?
- На свою старую работу. Я же просто по глупости ушла. И начальник меня сто лет знает и любит.
- Если любит… Тогда лучше, наверно, прийти. Это, конечно, не деловой совет. Но по-человечески - лучше так.
- И я об этом думаю.
- Хорошо. Давай я подъеду, заодно подвезу тебя к ТАССу. Мне почти в ту сторону. А ты мне нальешь кофе, а то я рано утром выпила минералки и теперь засыпаю без кофе.
- Ну… хорошо…
Ничего особенно хорошего в такой настойчивости я не видела. Но отказывать я совершенно не умею. Я не умею прогонять. Я умею прощать и смиряться и в новой ситуации находить хорошие моменты. Звучит красиво и по-христиански. Но это совершенно неприменимо к реальной жизни. Мне часто стыдно за свою бесхребетность - а как иначе на современном языке можно назвать всепрощение и смирение? Кстати, смиренно снося тычки любимых и незнакомых людей, ни царицей, ни, на худой конец, царской женой не станешь.
Ну вот что мне сейчас эта Ольга? Но если я говорю "нет", а человек говорит "да", то второе "нет" у меня уже не рождается. Так, наверно, мы и прожили с Виноградовым. Куда ни плюнь - утыкаешься в его порочную нагловатую физиономию.
Когда-то он был просто красавец. Но с годами - точно, как на портрете Дориана Грея, все невоздержанности и грехи исказили его милые моему сердцу черты. Он становится похожим, это очень заметно на фотографиях, на старого сатира, со страшной улыбкой и мертвыми, мрачными глазами. Со мной же произошло то, о чем я в юности читала и слышала с удивлением: а я сквозь мешки, морщины и следы порока вижу чистое, хорошее лицо молодого аспиранта, сочинявшего мне то выспренние, то остроумные стихи.
Ольга приехала очень скоро - на самом деле я ведь даже не спросила, где она живет. Она была еще красивее, чем в первый раз. Подтянутая, стройная, чистейшая кожа - можно рекламировать кремы по телевизору. Похожа на девушек, которые нагло говорят, что им сорок, а они выглядят на тридцать с хвостиком, потому что пользуются дорогой косметикой. Хотя на самом деле им - двадцать.
- Ты прекрасно выглядишь, - не удержалась я, хотя знаю цену женских комплиментов.
Ольга неожиданно обрадовалась - похоже было, что она поверила мне.
- Правда? Если бы ты меня видела полгода назад… У меня были всякие личные проблемы… я ходила черная. Поверишь - все без подтяжек. Куда-то ушли - не без моей помощи, конечно, морщинки вот здесь, - она провела пальцем под глазами и около губ. - А у тебя вот здесь новая морщинка, в тот раз ее не было, плакала эти дни, да? - Теперь она провела пальцем, очень аккуратно, по моему виску. И тут же отняла руку. - У меня есть с собой, я как раз заезжала в салон, смотри…
Ольга достала из сумки маленькие пакетики, тут же разорвала один, достала из него кусочки плотной материи, похожей на холст, вырезанные в виде неправильного полумесяца.
- Ты еще кремом не мазалась? Нет? Хорошо… Пойдем в ванную… У нас в салоне эта процедура стоит семь у. е., а вообще-то пакетик в розницу - сорок рублей, а оптом - семнадцать… Вот так мы, капиталисты, - она открыла воду, сполоснула руки, - и наживаемся… на бедах… Смотри, надо слегка намочить теплой водой, почти горячей, воду стряхнуть и приложить… повернись ко мне… вот так… - Она осторожно отвела мои волосы с лица и положила кусочки ткани мне под глаза. - Вот, видишь в зеркале? Не печет? Хорошо. Они пропитаны специальным гелем. А теперь лучше полежать минут десять. Но можно и кофе наливать, они не упадут, только не смейся и не гримасничай.
Я ложиться не стала - я вообще не могу ложиться, если уже встала. Только по горячей просьбе Виноградова. Может, мне поставить ящичек с прорезью и при каждом упоминании - даже мысленном - этого имени платить штраф? Глядишь, к лету сумма на отдых нам с Варькой соберется…
Пока мы пили кофе, Ольга рассказала о своей жизни, точнее, о производственной ее стороне. О личном она почему-то не говорила, а мне спросить было неудобно.
- Ты такая хорошенькая без краски… То есть с краской - тем более, но когда глаза и губы не нарисованы, то видно, что ты еще очень молода.
Я посмотрела на нее. Но ведь она явно моложе меня. Ей лет тридцать пять. Сегодня я в этом не сомневалась.
- Спасибо, Ольга. Ты меня подбадриваешь.
- Нет. - Она улыбнулась. - Нет. Просто ты мне нравишься.
- А… - Я запнулась, совершенно не зная, что ответить.
Ольга потянулась к моему лицу и аккуратно сняла полосочки ткани из-под моих глаз.
- М-м-м… - Она с удовольствием покачала головой. - Красоточка… Ни одной морщинки… я тебе оставлю пару пакетиков. А вообще советую воспользоваться нашим неожиданным знакомством и походить в один из моих салонов - совершенно бесплатно.
- Ты знаешь, я уже хожу бесплатно ужинать к Жене Локтеву в ресторан.
- А-а, ты его знаешь? - Ольга с интересом взглянула на меня. - Да, я… проезжала как-то мимо его ресторана… название еще такое… смешное…
- "Тетушка Чарли". Я писала про него статью, и мы неожиданно подружились.
- Да? - Мне показалось, что Ольге это не очень понравилось. - И как же вы подружились? Он ведь, кажется, нетрадиционной ориентации…
- Мне тоже так кажется… Ну вот потому и подружились, а не что-то другое.
- И что, - в голосе ее проскользнула очевидная ревность, - ты с ним откровенна?
- До некоторой степени…
- Ну, будь осторожнее… А кстати, ты мне не покажешь фотографию своего друга? Этого героя-любовника?
- Покажу, - я достала с полки один из альбомов, - вот, мы недавно ездили в Турцию, отдыхали в чудесном отеле, целый месяц…
- Я представляю… - Ольга быстро взглянула на меня. Она что-то такое представила, от чего мне стало неудобно.
- Жили в разных номерах…
- Как романтично… - Она внимательно разглядывала наши фотографии, задерживаясь в основном на моих. - Тебе идет загар… да тебе все идет. Красивая… и здесь какая красивая… Когда волосы выгорают - просто чудо. Как тебе хорошо с хвостиком…
- Послушай, я даже не знаю, как относиться к комплиментам такой "красивой женщины, как ты. Ты жалеешь меня, что ли? Ну какая же я красивая?
- А какая же ты еще? А? - Ольга отложила альбом и молча, с улыбкой смотрела на меня.
Я заерзала.
- М-м-м… Вот, кстати, и Саша. Здесь он на себя похож.
- Жуткая морда… а брюхо-то… ты не обижаешься за своего избранника?
- Н-нет… нет, конечно… я тоже вижу, что он чуть располнел в последние годы…
- И три подбородка лежат… хоть на пластику иди… если похудеет - просто повиснут тряпочкой. Но он не похудеет - будет только толстеть… Это видно - у него такой плотоядный рот. Наверняка развратный, неуемный лизун, да?
Я передернулась внутренне. Ну почему, почему я допускаю такие разговоры? А она продолжала, не замечая моего смущения:
- Придумщик, фокусник, любитель малинки, клубнички, групповых встреч, двух-трех девушек между его ног, наверняка грязный фетишист… А спроси его, какую ты, Лена, любишь музыку или когда день рождения у твоей мамы - он не знает. Пока все правильно?
- Д-да.
- И это еще не все, правда?
- Правда. Но… Ольга, пожалуйста…
- Знаешь, кто я по образованию?
- Только не говори, что ты врач-психиатр… подосланный моей мамой или… самим Виноградовым, чтобы отвадить меня от него.
- Ты сценарии писать не пробовала?
- Нет. Почему? - Я пожала плечами.
- Такая фантазия… Нет, я - художник. До того как у меня получилось с салонами, я писала для себя и делала иллюстрации к книжкам, очень любила детские заказы. Я тебе покажу как-нибудь. Если захочешь.
- Да, да… - Я рада была любой перемене темы, лишь бы не обсуждать причуды Виноградова.
А она это прекрасно понимала.
- Ты никогда не отдавала себе отчет в том, что он делает с тобой? С твоей душой, с твоей любовью? Какой его любимый фетиш?
- Ольга… Ну зачем тебе это?
- Мне… это другой вопрос. Зачем это тебе? Скучно без фетишей?
- Нет, конечно. Но я привыкла. Вначале не понимала, какое это имеет отношение к любви… Просто видела, что ему так лучше… А потом - привыкла. Да это и набиралось с годами… Любимый фетиш?.. Ну - пожалуйста. До сих пор были туфли на высоком остром каблуке.
- Всегда?
- Ну… почти…