И тут вошла девушка. Вернее, девочка. Робкая, с мягким улыбчивым лицом. Невысокая, чуть полноватая, совсем не из тех красавиц, которые одним только своим видом завоёвывают мужчин. Но у неё были роскошные длинные волосы цвета спелой пшеницы и большие светлые глаза с выражением преданной собаки.
- Второкурсница с нашего факультета, - представил её Витя. - Мы из одного города. Давно хочет с тобой познакомиться.
Девушка крепче зажала руками тетрадку и, глядя на меня с восхищением, тихо сказала:
- Паша…
- А вас как зовут? - спросил я.
- Паша, - повторила девушка.
- Паша? - удивился я. - Это как же будет полностью?
- Прасковья…
- Необычно… по нашему времени.
- Из вас двоих получается Паша в квадрате, - пошутил Витя, и мы все засмеялись.
Смех у Паши был негромкий, и если бы можно было определять его на ощупь, то я бы назвал его тёплым. Паша приходила теперь к нам на репетиции, как своя, тихо садилась в уголочке и оттуда преданно смотрела на нас с Витей. Он дважды проводил её до общественного транспорта после концертов, которые мы давали в парке, - земляк проявлял беспокойство о безопасности девушки. С последним концертом мы сильно задержались, а вид Паши, тихо стоявшей в отдалении, говорил сам за себя: ей страшно было идти одной по полутёмному городу.
- Ты не проводишь? - обратился ко мне Витя. - Мне сегодня совсем в другую сторону.
Мне было всё равно, в какую сторону идти, и я, как галантный кавалер, пошёл с Пашей. В руке она держала книгу.
- Витя сказал, что ты искал "Чёрный обелиск" Ремарка, - она протянула мне книгу.
- Искал! Прочёл уже почти всего Ремарка, а эту не мог найти даже в нашей библиотеке.
- Я взяла у знакомых.
- Спасибо! Я быстро прочту и верну.
- Держи, сколько хочешь, они подождут.
Заговорили о литературе. Паша, конечно, не успела прочесть столько, сколько прочитал я, но кое-что знала. На том и сошлись. Нередко занятия у нас бывали в разное время, и Паша в свои свободные часы появлялась вблизи наших аудиторий и якобы случайно попадалась мне на глаза. Мы перекидывались несколькими фразами и расходились. А однажды я встретил её прямо около нашего дома. Конец сентября, день был по-летнему тёплым, но иногда набегал прохладный ветерок. Паша, видно, давно вышла из дома, потому что была в платье с короткими рукавами.
- Привет, - тихо сказала она, внезапно представ передо мной.
- Привет, - ответил я, - могу вернуть тебе Ремарка. Подождёшь? Я вынесу.
- А ты здесь живёшь? - она смотрела на дом с таким же обожанием, как на меня.
Я увидел, как её оголенные руки покрываются пупырышками от прохладного ветерка, и сказал:
- Давай лучше поднимемся ко мне. Хоть чуть согреешься. Я тебя чаем напою.
У меня и в самом деле не было никаких грешных мыслей. Паша с готовностью вошла в подъезд. Дома я напоил её чаем. Потом она изъявила желание посмотреть нашу библиотеку.
К книгам мы шли мимо секретера. Паша увидела шарик, взяла его в руки со словами:
- Как интересно… Там, внутри, настоящая морская вода?
- Не знаю, - ответил я, - но шарик волшебный.
- Волшебный?
- Да, он предсказывает судьбу.
- Правда? - удивилась Паша.
- А ещё исполняет заветные желания, - соврал я.
- Правда? - опять спросила Паша и, закрыв глаза, крепко зажала шарик в руке, будто и в самом деле загадывала желание.
- Ерунда, конечно, - засмеялся я, взял у неё шарик, открыл ящичек секретера и швырнул туда сувенир; в этот миг я даже и не вспомнил о предостережении "колдуньи" о том, чтобы я не давал его в руки посторонним женщинам.
От секретера мы пошли к книжным шкафам. Паша, разомлевшая от горячего чая, шла впереди меня. Её длинные густые волосы колыхались передо мной пушистой копной, в которую так и хотелось зарыться головой. Паша вдруг резко повернулась и обхватила меня руками, прижавшись головой к груди. Я не знал, что делать, а она прижималась всё сильнее. Я, кажется, угадал, чего она хочет, но, всё ещё сомневаясь, осторожно расстегнул две верхние пуговицы на платье. Она не отстранилась, только подняла голову и посмотрела на меня таким зовущим взглядом, что я не выдержал. В конце концов, это не я её, а она меня соблазняла. И такая большая девочка должна понимать, чем это может кончиться.
После расставания с Лилей у меня не было постоянной девушки. Я повстречался немного со Светой из медакадемии, потом с Оксаной из политехнического. Ни та, ни другая меня ничем особо не заинтересовали - интеллект у обеих был на уровне средней школы, а к плотским утехам я тогда был ещё не очень расположен. И девушкам, видимо, не удалось разбудить во мне пылкого мачо.
Паша оказалась мягкой, податливой и такой жаждущей, что после холодной и расчётливой красотки Лили и двух безликих девиц я впервые испытал настоящее удовольствие. Лишь после того, как Паша ушла, я стал припоминать подробности, опасаясь, что лишил её невинности. Наконец, понял: я не первый. А кто же первый? Может быть, Витя? Правда, меня это мало трогало. Даже был рад, что упрекнуть меня было не в чем.
Я и не думал о продолжении близких отношений, но Паша с завидной регулярностью приходила к нам на репетиции и держалась всё увереннее. Мы искали новую солистку вместо Лили, но это было не так просто - Витя почему-то всех отвергал. А Паша на это не годилась, она совсем не умела петь. Зато она умела так посмотреть и так "нечаянно" прижаться, что невольно возбуждала желание. Паша жила в однокомнатной квартире у тётки, с которой плохо ладила, и я не отказывал ей в "гостеприимстве", когда она сама напрашивалась. Я стал привыкать к ней, как к наркотику. В интимной близости эта несколько простоватая девочка из заштатного городка, ещё недавно бывшего селом, пожалуй, превосходила меня. Я удивлялся её ненасытности, но этим она и воспламеняла меня. И я уже имел дело не с тихой доверчивой девочкой, а с искусной женщиной, в которой не затухал костёр страсти.
Паша стала преображаться и внешне: чуть похудела, иногда закалывала волосы изящной застёжкой, сменила платья на фирменные джинсы и топики. От меня она ничего не ждала, кроме любви. И я не заметил, как привязался к ней настолько, что скучал по ней, если день, а то и два её не видел.
Мама уже знала о наших отношениях, и Паша нередко оставалась на ночь в моей комнате. После зимней сессии я съездил в их городок, чтобы познакомиться с её родителями. Они держали небольшой магазин и жили без тех финансовых проблем, которые постоянно испытывали мы с мамой. Я вроде произвёл неплохое впечатление на родителей Паши, и в перспективе засветился союз двух любящих сердец. Свадьба откладывалась до лета, чтобы мы могли спокойно сдать весеннюю сессию за второй курс.
Паша переселилась к нам на правах гражданской жены. Я настолько сильно отдавался своему чувству, что и не заметил, когда из глаз Паши исчезло выражение преданной собаки. Совершенно не раздумывая, я выполнял любую её просьбу. Она хотела пойти в кино, когда у них не было пары, и я шёл, хотя у нас в это время были лекции или практические занятия. Ей хотелось прогуляться по парку или по лесу - и мы гуляли, а я в очередной раз пропускал занятия.
Сессия надвигалась, как суровая неизбежность. Я понимал, что моих знаний не хватит даже на тройку с минусом, и рассчитывал только на поблажки, которые мне до сих пор делали как солисту успешного ансамбля.
Однажды на репетицию вдруг пришла Лиля. Зачем приходила, я сначала не понял. Она о чём-то пошепталась с Витей, чуть-чуть послушала нас и заявила мне:
- Павел, ты совсем осип. От пьянок, что ли?
- Тебе какое дело? Ты вон за Жоржем смотри.
- А ты рога почеши и тоже смотри за своей…
Лиля не договорила и вышла. Её слова меня больно укололи. На что она намекает? До сих пор я не знал, что такое ревность. Доверял Паше беспредельно, хотя в последнее время она стала задерживаться после занятий, объясняя это тем, что вместе с однокурсниками нагоняет упущенное. И я, и она очень мало внимания уделяли учёбе, поэтому Паша тоже боялась сессии. Теперь она просила не заходить за ней после занятий, но я, вспоминая слова Лили, буквально подстерегал её у выхода.
По этой причине стал пропускать и репетиции ансамбля. Один раз даже забыл о предстоящем выступлении. Я задержал концерт на полчаса, и Виктор уже собирался отменить его, придумав какую-нибудь причину, которую можно было бы объявить собравшимся зрителям. Но тут явился я и залепетал что-то несуразное в своё оправдание. Виктор не пожелал со мной поговорить и после концерта сразу ушёл.
- Паша, мы с тобой почти не видимся, - с обидой сказал однажды Андрюха, когда я, наконец, пришёл на какую-то лекцию. - Что с тобой происходит?
- А ты чего перестал к нам ходить?
- Так там же эта… жена…
Я чувствовал, что Паша почему-то не нравится Андрюхе.
- Ну, пока ещё не жена… - начал я.
- Да дело не в этом. Просто с тех пор, как Паша у вас поселилась, ты стал совсем другой.
- Какой?
- Не знаю, как сказать… Зависимый!
- Ну и словечко! - засмеялся я.
- Она тебя как будто чем-то опоила, - высказал опасение Андрюха.
- Да брось ты! - возразил я. - Просто мы любим друг друга.
- Оба? - задал странный вопрос Андрюха.
- Не понял… - сказал я удивлённо.
- Всё! Забыли! - торопливо перебил меня Андрюха. - Закрыли тему.
- Ну, так и приходи в любое время, как прежде, - сказал я.
- Нет, давай лучше встречаться на нейтральной территории.
И мы зачастили к пивному ларьку или в наше любимое кафе, где можно было без затей выпить по два-три бокала вина. Паша, уловив запах спиртного, недовольно хмурилась и говорила: