– Тяжелый крейсер «Принц Ойген». Я был бы рад, если бы вы обращались ко мне просто по имени.
– В таком случае, Клаус, объясните нам, что это за крейсер такой и где он находится? – задала вопрос фрау Вангер, на которую этот молодой
человек производил все более благоприятное впечатление. – Мы, конечно, следим за радиосообщениями о событиях на войне, но нас больше
волнует суша, особенно та ее северная часть, где Финляндия граничит с Россией. Ведь там наш сын.
– Я вас прекрасно понимаю, фрау Вангер, – кивнул Клаус, – «Принц Ойген» – это наш новейший крейсер Он введен в строй в прошлом году и
назван в честь принца Евгения Савойского. Сейчас он в Бресте.
– А вы на нем уже плавали?
– Да, в прошлом году. Девятнадцатого мая мы, объединившись в Балтийском море с «Бисмарком», направились через Каттегат и Скагеррак в
Норвегию, потом вышли в Северную Атлантику, а первого июня, обогнув Исландию и Британский архипелаг, пришли в Брест, но, увы, без линкора.
– Вот как! – воскликнул профессор. – Так вы были в том походе и участвовали в сражениях с англичанами?
– Нам нечем особенно похвастать, господин Вангер. Вся слава принадлежит героическому экипажу линкора. А мы… мы всего лишь уцелели.
Все замолчали, отдавая дань памяти погибшим морякам.
– Когда же вы уезжаете? – спросила наконец фрау Вангер.
– На двадцать седьмое у меня билет в Париж, а тридцатого я должен предстать перед моим командиром.
Вскоре Клаус ушел, оставив после себя легкий аромат изысканного одеколона. Его визит совершенно выбил Эрну из колеи. Она то уходила к себе,
безуспешно пытаясь читать учебник, то выбегала и приставала к матери.
– Ну как он тебе? Ну скажи честно. Ну ма-ам!
– Не знаю, не знаю, – нарочито сухо и немногословно отвечала фрау Вангер. – Время покажет. А может, и не покажет, ведь очень скоро он
уедет, да не куда-нибудь, а во Францию, где у каждого нашего моряка есть французская подружка. Имей это в виду.
– Мама, ну при чем тут француженки! Скажи прямо: он тебе понравился?
Уже в пять часов вечера Эрна крутилась в своем лучшем платье то перед родителями, то перед большим зеркалом в прихожей.
– Как я выгляжу? А сзади? Папа, ты дашь мне десять марок?
В шесть вечера Клаус явился снова. На этот раз в белом открытом кителе без ремня и таких же белых брюках. Под его левым набедренным
карманом на двух черных бархатных ремешках с золотыми пряжками в виде львиных голов висел кортик. За исключением белой спиральной рукоятки,
он весь был позолочен, гармонируя с такими же позолоченными пуговицами, орлами и значками на мундире.
Внизу их ожидало такси. Подъехав к кинотеатру почти за час до начала фильма, они решили прогуляться. Эрна взяла под правую руку своего
кавалера (левой ему приходилось придерживать кортик), и они медленно пошли к расположенному рядом скверику с небольшим фонтаном.
Эрна знала, что все смотрят на них – красивую молодую пару. Изысканные морские офицеры в сухопутном Мюнхене встречались не особенно часто,
а в сопровождении красавиц в нежно-розовых платьях со спадающими на спину темными локонами искрящихся в свете закатного солнца волос они и
вовсе здесь не появлялись, Так считала она. То же чувствовал и Клаус. Каждый из них был горд своим спутником, осознавая одновременно, что и
сам является предметом его гордости.