- Сам дурак! - разозлилась я.
- Рот закрой. - Скомандовал он и швырнул в меня первой попавшейся под руку книжкой. Я уклонилась, но рот закрыла. А то кинет в меня что потяжелее, - вон лампа настольная рядышком - и буду в гробу лежать с фингалом под глазом. - Короче, убил я ее по утру. Когда она мусор выкидывала. Получилось это спонтанно. Я хотел только проследить за ней, прикинуть, рассчитать удобное для идеального убийства время, я не торопился, у меня ведь был в запасе день, я знал, когда директор возвращается. Но тогда все будто специально сложилось благоприятно, видимо, не ее день был, - он лукаво улыбнулся, - кругом ни души, дождь, секатор рядышком. Ну я и пырнул… Потом вернулся в здание и занялся своими делами.
- Я-я-ясно, - протянула я. - Вернее не совсем. А вторая уборщица тут причем? Эта, как ее, Даша.
- А вот тут вступает в игру недоделанный Павел Игнатьич, чтоб ему! - Сулейман бросил негодующий взгляд на тюк полиэтилена. - Я ж ему, идиоту, говорил, что сам с "Осой" разберусь. Предупреждал, чтобы он не лез, куда не просят. А он… Да я сам, конечно, дурак… Понимаешь, когда мы с ним очухались после, так называемой, газовой атаки, я ж ему на радостях половину правды выболтал. Вот, говорю, открытие века сделал, и ты, говорю, Паня, к нему причастен… - Швейцер скрестил руки на груди, насупился. - Утром пожалел, конечно, да поздно. Пашка весь светится, меня чуть ли не "ваше величество" называет, сам весь раздувается от гордости. А несколько дней спустя подходит ко мне, радостный такой, и сообщает, что приготовил мне сюрприз… Знаешь, какой? Он, видишь ли, всю документацию по "Осе" - формулы, выкладки - законспектировал, отпечатал на машинке и отнес в патентное бюро. Чтобы, значит, мне не беспокоиться. Прикинь?
- Да-а. - хмыкнула я невесело. - Оказал тебе Пашка медвежью услугу…
- Ну, а я что говорю. Уж я его ругал… - Он тяжко вздохнул. - Да что ругать, если сам виноват. Этот идиотик ведь не знал, какие у меня планы на "Осу".
- И что ты сделал? - спросила я на всякий случай, хотя догадывалась "что".
- В патентное понесся. Прибегаю, а там Дарья Махална, сидит. Одна. Ну я к ней. Так и так, говорю, госпожа архивариус, вам тут мой ассистент документы принес, но я заявку на патентование не подавал, так что ошибочка вышла… А она хитренько так, знаю, знаю, господин Швейцер, о чем вы говорите, о некой "Осе", но мне Паша и заявку, и бумаги, все принес. И все это уже взято на учет, вот ждем Генерального, когда вернется из Стокгольма, подпись поставит, поедем юридически патенты оформлять. Так что, вернуть бумаги я вам не могу, извиняйте, только если с разрешения директора. Она вообще вреднющая баба была, эта Дарья Михална. Я обомлел. Вот, думаю, влип. - Сулейман вытер капельки пота под носом, выступившие от волнения. - А кто говорю, видел бумаги, кроме вас? Она, никто. Вот Генеральный приедет… Я заволновался. Покажите, говорю, бумаги, проверю, все ли правильно. Она достала папочку, тесемки развязала и подает мне стопку бумаг - листов 10, не больше. Вот тут я сглупил. Взял, да и разорвал в клочки все 10 листов…
- Почему сглупил? Правильно сделал. - Я одобрительно кивнула, рвать бумагу, все ж таки лучше, чем резать людей.
- Нет, не правильно. Когда клочки разлетелись по комнате, она укоризненно так на меня посмотрела и говорит, что же вы Сулейман Абрамыч, хулиганите? Все равно это ни к чему не приведет, у нас еще ксерокопия имеется, а где она хранится, я вам не скажу… А сама зырк на один из стеллажей. Ну, думаю, не говори, сам найду. Одна загвоздка, вечером нельзя - кабинет на сигнализации, а днем эта грымза постоянно в нем торчит. - Он сморщился. - Об этот я думал, выходя из кабинета. А возвратясь к себе в лаборантскую, я пришел к выводу, что у меня есть единственный выход…
- Убить грымзу!
- Нет, выкрасть бумаги, когда грымза будет убирать в туалете, на это время она свой кабинет не запирает, а сигнализацию подключает только после того, как вымоет свой участок. - Сулейман хихикнул. - А ты кровожадная! И мышление у тебя преступное. В прошлой жизни Джеком-Потрошителем не была? - он еще пуще разулыбался. - А убивать грымзу я не собирался. Но, по закону жизни, я тебе уже говорил… Пришлось. Видишь ли, она меня застукала, когда я в бумагах рылся. Вошла тихохонько в кабинет и говорит, вы, гражданин Швейцер, весь в отца - предатель. Я вас давно раскусила. Вы что-то там изобрели, но сделать это достоянием родины не желаете… - Сулейман фыркнул. - Тоже мне патриотка! Вы, говорит, гражданин Швейцер, преступный элемент. Вы вор и обманщик. И катитесь, говорит, из моего кабинета, пока я охрану не вызвала.
- Вот это да! А ты?
- А что я? Выкатился.
- А потом кокнул ее?
- Кокнул я ее на следующий день.
- Чего тянул-то?
- Искал, куда бы ее труп спрятать. - Сулейман завозился, пристраивая свой костлявый зад поудобнее. - Я ведь только потом понял, что сглупил, когда Симку на помойке оставил. Надо было оттащить ее, но я не додумал… Растерялся, сама понимаешь, в первый раз же, в конце концов. Зато второе убийство я решил обстряпать более профессионально. Чистенько убрать, труп припрятать. Пока гадали бы, почему Дарья Михайловна на работу не является, меня бы уже и след простыл.
- И что же не припрятал?
- А ты не знаешь? - ехидно пискнул он. - Все из-за тебя. Хотя, по большому счету… - Очередная пауза. - По большому счету ты не при чем. Я когда территорию осматривал, выискивая место для тайника, наткнулся на дыру в заборе. Я сразу понял, что это открытие огромной важности. Я даже расстроился, что раньше на нее не набрел, ведь была она под самым моим носом, тогда не пришлось бы вахрушку подкупать, светиться… И вот, стоя у забора, я придумал план, согласно которому я убивал сразу двух зайцев. Вернее, одного убивал, другого убирал. А план был таков. Демонстративно уйти с работы, пошуметь на проходной, чтобы меня запомнили, потом обогнуть забор НИИ, ты же знаешь, я езжу домой не на трамвае, как вы, а на маршрутном такси, и моя остановка правее вашей, так что вы не видите, поехал я домой или нет. Так вот. Вернуться в здание, а предварительно, я забыл тебе сказать, необходимо было оставить после работы Пашку, найдя ему срочную халтурку.
- А его-то зачем?
- Ты слушай, слушай… - Он подался вперед и начал деловито объяснять. - Смотри, я убиваю грымзу, нож уношу с собой, выхожу через дыру и еду домой на попутке. На утро, когда тело обнаруживают, начинается выяснение - кто был в здании в момент убийства. Потом выясняется, что…
- Я, кажется, поняла. Ты решил свалить вину на Пашку! - я даже подпрыгнула, вернее шаркнула задом по стулу, потому как исполнить полноценный прыжок мне мешали путы.
- Именно. А ножичек подбросить ему в стол.
- И что же помешало?
- Что, что? Закон подлости. Я когда в туалете Дашу ждал, делать мне было особо нечего, иногда в окно поглядывал. И вот вижу, идет мой благодетель Пал Игнатич, уши по ветру… Ну, думаю, дела, опять сердобольный Блохин сжалился над молодым дарованием - домой отпустил. И что мне было делать? Весь план псу под хвост! - Сулейман зло сплюнул. - Ну да ладно, думаю. Прикончу Дашку по быстрому, труп оттащу в подвал, а потом перепрячу. Но и тут неудача! Дашку я прикончил без проблем, веришь, даже угрызений совести не было. То-о-олько собрался отволочь, как слышу - шаги. А потом фальшивое женское пение. Кто, думаешь шел?
- Неужто я? - удивилась я - мне-то всегда казалось, что я хорошо пою.
- Ты. Я так разозлился, сто и тебя прирезать хотел. До кучи. Но вовремя одумался.
- Пожалел?
- Нет. Испугался. За такими, как ты, вечно выводок кобелей бегает. Вдруг, думаю, вассалы на лестнице поджидают, не вернешься во время - хватятся. Вот по этому я и скрылся. - Сулейман вздохнул. - Но самое ужасное - я не успел выкрасть бумаги.
- И как же ты? - растерянно заморгала я.
- Ой! Получилось даже лучше, чем я планировал. На следующий день я пришел в Патентное бюро и нагло так, уверенно обращаюсь к начальнице, так, мол, и так, говорю, Галина Иванна, я намедни патентик вам приносил на аэрозоль освежающий, но напутал в одном месте, позвольте, исправлю. Она без слов бумаги достала, мне дала, только, говорит, при мне исправляйте, выносить не положено. Я взял, тут же присел за стол и давай листами шуршать, а когда она отвернулась, я их подменил. Так просто, представляешь!?
- Ага! - воскликнула я. - Ясно! Вернее… - я нахмурилась. - Не ясно, зачем ты тогда бюро сжег. Ведь это ты?
- Я. - Он слегка поклонился, торжественно улыбаясь.
- А зачем?
- Понимаешь… Я подумал, подумал… У них же в бюро все учитывается. Каждому патенту регистрационный номер присваивается. Вдруг, думаю, в связи со смертью одной из работниц, менты в архивах копаться начнут, выявят несостыковку, а там и до разоблачения недалеко. А мне надо быть безупречным, хотя бы до поры, пока я на историческую родину не вырвался.
- И как ты это сделал? Ведь дверь…
- Ну-у! Это проще простого. - Он вновь самодовольно улыбнулся. И я подумала, что если так пойдет, то к концу своего монолога он раздуется и лопнет от гордости. - Ты знаешь, где моя лаборатория находится?
- На третьем этаже.
- Ну. Прямо над Патентным бюро. Окна под окнами. А у них всегда форточка открыта - эта дура, Ниночка, вечно кабинет проветривает.
- Ты влез в форточку?
- Я тебе акробат что ли? - Сулейман насупился. - Я сварганил зажигательную бомбочку. Дождался, когда в кабинете никого не будет, и бросил ее в форточку. И все! Почти без шума, а как полыхнуло!
- Здорово!
- Как и все проделанное мной! - Он спрыгнул со стола, расправил свои коротенькие брючки и провозгласил. - Ну, мне пора.
- Как это? - закудахтала я. - Ты же еще не все рассказал…