***
… Квартиру я покинула, как обычно, полвосьмого. Вышла на улицу, вдохнула полную грудь свежего утреннего воздуха и подивилась погоде. Надо же! 31 октября, а на асфальте еще ни следа снега, ни грамма слякоти, даже листья шиповника продолжают сопротивляться порывистому ветру и проискам осени. О небе я ни говорю - оно ясное, как в июле, светлое, еще не подернутое предзимним туманом.
Водрузив на нос солнечные очки, я навострила свои стопы в сторону остановки, не забывая при этом любоваться красотами: живописно разбросанным вокруг урны мусором, перегнутыми качелями, собранными дворниками кучами листвы, оголенными стопами Коляна.
- Сосед, ты бы шел домой, а то, не ровен час, бронхит подхватишь, - предупредила я, оглядываясь на высовывающийся из-под лавки профиль Каляна.
- А-а-а? - профиль превратился в анфас, а на нем приоткрылся и начал посверкивать один глаз.
- Дуй, говорю, домой. Простудишься.
Колян сделал усилие - приподнялся на локте, но это и все, на что его хватило.
- Подбросишь? - поинтересовался он, в изнеможении опускаясь на покрытую инеем кочку.
- Сейчас не могу, на работу опаздываю, - извинилась я. - Но чтобы тебе не было так скучно, вот тебе, - я протянула Коляну конфетку.
- Эту отраву я не употребляю, - скривился он, отмахиваясь от гостинца. - Сахар - это белый яд.
- А водка?
- А водка - пиницея от всех болезней.
- Панацея, Колян, панацея.
- Один фик, - отмахнулся мой всезнающий сосед и почесал одну костлявую ногу об другую. - А еще водка хороший антибеп…деп… депирсант.
- Депрессант, - зачем-то поправила я.
- Ну а я что говорю! Просто отличный диперсант. Сам как жахну, диперсию как рукой…
- Ты где этого набрался?
- На лекции вчера был, - гордо ответил Колян и постарался лечь посолиднее, как и подобает ученому человеку.
- За каким бесом тебя туда понесло?
- Там доктор каждому, кто до конца лекции досидит по сто грамм наливал.
- Понятно, - хмыкнула я. Уж я-то знаю, как Колян любит продавать за водку свое внимание, свой голос (если грядут выборы), свой некачественный труд.
- Че те понятно? Я, можа, девушку туда водил. Свидание у меня было назначено, а водка она так, дело десятое.
- Вот я и говорю - понятно. Я ж тебя, шалуна, знаю, - подмигнула я Коляну, решив потешить его самолюбие, ведь как не крути, а он мужик, а мужик, как известно, до страсти любит, когда его обзывают бабником.
- Я такой, - горделиво изрек он. - У-хх!
Согласно закивав, я сделала несколько шагов задним ходом. Все ж, как не было приятно беседовать, а на работу идти надо. Колян еще что-то бормотал, когда я достигла милого сердцу "Запорожца", это означало, что до заветной арки оставалось совсем чуть-чуть.
- Леленчик, я ж тебе не сказал…
- Про то, что водка излечивает СПИД и рак?
- Че? А! Не. Про это не знаю, доктор про это ниче не говорил. Я вот че… к те мужик тут приходил.
- Какой еще мужик? - прокричала я, уже отойдя на порядочное расстояние от подъезда.
- Не знаю, какой. Обычный. Где ты живешь, спрашивал.
- А ты?
- Сказал. Квартира говорю такая-то, тока, горю, ща не ходи, там нету никого. Леленчик, горю, не пришла, а маманя ейная с бабкой в санаторий укатили на две недели.
- Выложил, значит, всю подноготную…
- Не-е. Не всю, - Вован позевнул, сверкнув клыком. - Он еще что-то хотел спросить, да я отрубился.
- Что ж ты так? Вдруг это мужчина мое мечты!
- Да не… вряд ли! Он знаешь какой? Ну…ну…
Времени на то, чтобы Колян сформулировал и выдал свою мысль, у меня не было - я услышала, как вдали загрохотал трамвай, поэтому я нетерпеливо махнула на него рукой и с криком: "вечером расскажешь" ломанулась к остановке.
Надо сказать, что я успела, правда, успела в последний момент. Стоило мне поставить обе ноги на подножку, как дверь захлопнулась.
Вот и веди после этого неспешные беседы с соседями.
Уже разместившись на узком кресле и придя немного в себя, я заинтересованно подумала, кто же это мог про меня спрашивать. Тем более любопытствовать, где я живу. Уж не Геркулесов ли? А, может, Зорин, решил таким образом вычислить, в какой квартире проживает Сонька, он, вроде бы, знал, что ее "покои" располагаются прямиком над моими.
Нет, все же приятнее думать, что это Геркулесов. Да, гораздо приятнее!
Когда я вошла в институтское фойе, меня ждал сюрприз. Только вы, бога ради, не пугайтесь! На этот раз не было никакого трупа, даже привычного омоновца не было, зато в проходной толпилась улыбчивая компашка моих коллег, с радостной Марусей на переднем фланге.
- Вы чего тут тусуетесь? - растерялась я, причем, даже испугаться не успела, хотя столь непривычно раннее их появление на рабочем месте могло сулить какие угодно беды.
- Тебя ждем, - сообщил Зорин, вынырнув из-за плеча Левы Блохина, умудрившегося как-то затесаться в компанию работников вычислительного центра.
Тут уж я испугалась. И было чему! Мало того, на работу приперлись ни свет ни заря, так еще и по кабинетам растекаться не хотят, променяв утренний чай на ожидание столь недостойной их внимания фигуры, как я.
- Убили что ли кого? - охнула я.
- Нет, - возопил Зорин. - Родили!
- Кто? И кого?
- Твоя мама, тебя!
- Когда? - продолжала тормозить я.
- Сегодня, когда же еще? Лель, ты че, забыла, когда у тебя день рождения? - вытаращилась на меня Маруся.
Тьфу ты! А ведь и впрямь забыла! С этими убийствами и не то забудешь.
- И сколько мне?
- 26, - совсем не по-джентльменски напомнил мне Зорин.
- Так много?
- Если хочешь, то 18, - сжалился надо мной Кузин.
- Да ладно, 26, так 26. Зачем при нашей красоте годы считать!
- Вот именно, - ввернул Блохин и как-то очень нежно на меня посмотрел. Уж не втрескался ли в свою спасительницу наш "трусливый лев"? Не дай бог, конечно - мне такие поклонники даром не нужны.
- И мы тебя поздравляем! - отрапортовала Маринка, просунув голову между локтями двух гигантов: Зорина и Блохина.
- И дарим… - Маруся еще шире растянула свой джулияробертсовсий рот и вытолкнула на передний план Княжну. - Вот!
- В пожизненное пользование или как?
- Чего?
- Неужели в рабство? С правом передачи по наследству? Вот спасибо. Я только не пойму, как потомственная дворянка, а некогда и английская королева, - я кивнула на Ленку, - на это согласилась?
- На что? - не поняла Княжна и устало привалила поднос (который я только что заметила) на вертушку проходной.
Тут-то до меня, наконец, дошло, что они решили мне подарить!
- Ленка, неужели ты испекла для меня свой чудо-торт?
- Ну, - подтвердила Княжна, после чего скинула с подноса полотенчико, дав тем самым мне и остальным возможность увидеть огромный овал торта, а потом и уловить аромат ванили и миндального ликера. - Вчера три часа пекла. А ты чего про наследование какое-то говорила?
- Да я это… Э… Надеялась, что ты мне рецепт дашь, - нашлась я, причем, не сильно погрешив против истины. Дело в том, что торт "Чудо", который свел с ума весь персонал нашего отдела, могла печь только Княжна, а делиться секретом его приготовления не соглашалась даже под пытками.
- Размечталась! - фыркнула Ленка. - Жуй, когда надо я испеку.
- Спасибо.
- А вот от меня, то есть от нас, мужчин. - На этот раз от толпы отделился Кузин и протянул мне пластиковую бутылку, наполненную какой-то оранжевой жидкостью.
- Что это? - ошалев от такой щедрости, поинтересовалась я.
- Спирт, - гордо сообщил Санин, а Манин пояснил. - Настоянный на апельсиновых корках.
- Вот это да! Спасибо, мужики, - растрогалась я.
- А я вот… тоже тебе… подарок, - это Лева Блохин, пунцовый от смущения, выдвинулся в первые ряды и протянул мне литровую банку, закрытую полиэтиленовой крышкой.
- Тоже спирт?
- Что ты! - еще больше покраснел он. - Это духи. Французские.
- В Париже кончились флаконы?
- Они в разлив продаются. На рынке. Мы решили взять побольше, чтобы тебе надолго хватило.
- Да, - высунулся Зорин. - Пусть, думаем, Леля хорошими духами вдоволь попользуется, а то я видел твой флакончик, он во-о-о-т такусенький. - И он продемонстрировал всем ноготь на своем мизинце.
- И название какое-то дурацкое то ли Кензо, то ли Мензо.
- Дешевые, наверное, - встрял Кузин.
- Как пить дать, китайские. А мы вот, то сеть он, - Зорин ткнул друга в бок. - Он тебе настоящие французские купил. "Шанель" называются, слышала, может?
- В разлив? - уточнила я.
- Ага. Из города Парижа в цистерне привезли.
- Ну-ну.
Все присутствующие дамы приглушенно прыснули. Я же залилась громким, псевдо счастливым смехом.
- Спасибо огромное. Теперь могу смело свои копеечные "Кензо" выкинуть на помойку.
Дамы прыснули еще громче.
- А вас всех приглашаю к 10 часам в нашу комнату, праздновать.
Все радостно загалдели и разошлись. А мы, я, подружки, торт и две спиртосодержащие бутыли, отправились в комнату, где в скором времени должен был состояться банкет.
- Давай понюхаем, - предложила Маринка, когда мы водрузили банку на стол.
- Может, не надо?
- Давай, открывай, - скомандовала Маруся, известная своим неравнодушием к пахучим химическим соединениям.
- Сами напросились, потом не жалуйтесь, - предупредила я и сорвала крышку.