Но мне все нипочем! Я отъедаюсь за предыдущие 20 лет голодовки, ни на минуту не беспокоясь ни о фигуре, ни о здоровье. Просто я считаю, что если пища в удовольствие, то вреда она не принесет. А что касается фигуры, то она у меня почти идеальная: тонкая талия, крутые бедра, аппетитная попка, полная грудь, чуть округлый животик. До модельного стандарта мне, естественно, далеко, но даже если я буду изводить себя диетами, то при моей крупной конституции, все равно не стану двойником Кейт Мосс. И слава богу! Мне мои формы, а-ля Дженифер Лопес, нравятся гораздо больше, чем суповой набор супер-моделей. И, поверьте, не только мне.
Но, пожалуй, приостановим поток самовосхваления, и вернемся к повествованию.
В комнату мы ввалились в полном составе. Тут же загрохотали стульями, защелкали выключателями, зашаркали подошвами сапог, вытирая их о коврик. Я нетерпеливо завозилась с плиткой.
- Давай, Маринка, блины! Есть хочу.
- А когда ты не хочешь?
- Когда сплю.
- А я именно ночью и хочу, - пожаловалась Марья. - Иногда просыпаюсь часа в 2 и иду на кухню пельмени варить.
- А я, - гордо сообщила я. - После 6 не ем. По этому ваши пророчества насчет того, что скоро я не пролезу в дверь, не сбудутся. И я останусь стройной и красивой до…
- До? - вопросительно вытаращилась не меня Маруся.
- До… До самой смерти, - упавшим голосом закончила я.
- Леля, ты чего? - испугалась за меня Маруся. Она, в отличие от других, уловила перемену, произошедшую с моим лицом.
- Там. - Я ткнула пальцем в свой стол.
- Что там?
Все, как по команде, обернулись. И увидели то, что минуту назад увидела я - мой разгромленный, выпотрошенный стол. Ящики валялись на полу, а содержимое их, смешанное в кучу, громоздилось рядом. Перевернутые стаканчики, с высыпавшимися из них ручками и карандашами, бумажки, скрепки, и прочие мелочи покрывали поверхность стола почти сплошь.
- Ты всегда была не слишком аккуратной, - нахмурилась Эмма Петровна, - но сегодня ты превзошла саму себя.
- Надо было так нахавозить! - охнула Марья.
- Когда бы она успела? Мы ведь только пришли. - Княжна глянула на меня растеряно. - Откуда этот бардак?
- И почему ты так побледнела? - испугалась Маруся, а сама тем временем подошла к моему столу. - Фу, гадость!
- Не трогай! - выкрикнула и бросилась оттаскивать подругу от стола. - Или перчатки надевай!
- Почему?
- Пусть милиция приезжает, отпечатки пальцев снимает.
- Ты думаешь, кто-то обыскал твой стол…
- А ты как думаешь? - выкрикнула я. - Только что он искал? - Я зашарила по захламленной поверхности, разгребая перемешанную канцелярскую мелочь.
- Ничего не пропало? - спросила Марья, высунувшись из-за моего плеча.
- А чему тут пропадать? Денег нет, косметики тоже. Одни бумажки. А бумажки он изорвал… Козел…
- А тот документ, который Слоник нашел? Его тоже порвали?
- Нет. - Я достала из сумки книжку, в середине которой красовался потрепанный листок, использованные мной в качестве закладки. - Кстати, в пятницу я проконсультировалась по поводу этой бумажки с доктором Швейцером. Он сказал, что это ерундовая писулька, скорее всего, контрольная по неорганической химии какого-нибудь студента заочника. Сказал, что смело могу выкинуть. - Я засунула книгу обратно в сумку. - Вот дочитаю роман и выкину…
Хмуро оглядев завалы, я начала потихоньку их расшвыривать, едва прикасаясь к предметам обтянутыми перчатками пальцами.
- И что же он искал?
- А кто ОН? - свистящим шепотом спросила Маринка.
- Кто, кто? Маньяк! - испугала саму себя Княжна.
- Ой, мама! - Маруся охнула и брякнулась на стул.
- Да какой маньяк? - разозлилась я. - Чего вы болта…
Я замолкла, ибо под грудой ластиков, только что мною разобранной, я обнаружила лист белой бумаги, на котором красным фломастером было написано:
Берегись, сука!
- Ох, - охнула я, резко отстраняясь от стола, будто кровавые буквы могут причинить мне боль.
- Ох, - испуганно вдохнули все.
Потом загалдели. Каждая старалась перекричать остальных.
- Это кто-то так шутит! - орала Маруся. - Придурок какой-то.
- Скорее всего, - поддакнула Эмма Петровна. - Только не придурок, а придура. Это же баба, ясно, понятно… Она из зависти, наверное…
- Какая баба! Это мужик, - перебила Княжна. - Баба не додумается. Потом, почерк явно мужской, вон буковки какие корявые…
- Конечно. Воспользовался общей паникой и решил тебя напугать…
И среди этого гама вдруг раздался тихий, испуганный, но очень отчетливый голос Марьи.
- А как этот придурок попал к нам в комнату?
Повисла напряженная пауза.
Девчонки стояли истуканами, даже не шевелились. Все взгляды были устремлены на меня, будто они надеялись, что я их сейчас успокою, заверю, что я сама устроила на столе беспорядок, и анонимную угрозу адресовала сама себе, дабы всех развлечь.
- Выходит, что кто-то был в нашей комнате. И этот кто-то не шутник, а убийца. И он решил сделать следующей жертвой меня, - чуть не плача закончила я.
Все ахнули.
- Но как он сюда попал? Ведь у нас кодовый замок!
- Код многие знают.
- Как многие! - возмутилась Княжна. - Только наши мужики и зна… Леля, уж не хочешь ли ты сказать, что это кто-то из них?
- Скорее всего.
- Не может быть! - заголосил весь курятник в страшной панике.
- Но чтобы вас успокоить, скажу, что замок у нас элементарный, количество комбинаций ограничено, открыть его мог практически любой упорный человек.
- Значит, это не обязательно кто-то из наших? - обрадовалась Маруся, она просто не могла представить, что кто-то из тех, кого она с таким пылом любит и кормит своей выпечкой по праздникам, способен на злодейство.
- Не хочу тебя разочаровывать, но, похоже, что все же кто-то из них.
- Но кто? Кузин старый, у него внуки, ему не до этого, Серега слишком хилый, чтобы справится с кем-то, кто крупнее зайца, Санин с Маниным чокнулись на железках, им не до убийств.
- Остается Зорин, - страшным шепотом выдала Княжна.
- Да перестань! Нашла на кого думать, этот и мухи не обидит, - уверенно оборвала ее Марья.
- Стоп, стоп! - Я подняла руку, предотвращая зародившийся спор. - Не о том размышляем. Нам надо выяснить, когда это, - я брезгливо мотнула подбородком в сторону стола, - подбросили на мой стол.
- Как когда? Ясно, что вчера.
- Почему именно вчера?
- Точно - вчера, - деловито изрекла Маруся и поудобнее устроилась на стуле, который до сего момента занимала лишь на треть. - Ты ушла в два. Ну и мы следом.
- А работа? Нам ведь полно складских документов принесли на обработку.
- Какая работа, Леля? Мы все перенесли душевную травму, когда увидели ту несчастную женщину, как там ее…
- Мы все? - засмеялась я. - По-моему, кроме нас с тобой ее никто не видел.
- Остальные могли вообразить. А воображение у нас, сама знаешь, - и Маруся со значением покосилась на Княжну. - Короче, мы отпросились у Кузина пораньше, наплели ему о расшатанных нервах и утаили о том, что у нас работы полно. Он нас и отпустил.
- И, выходит, что весь отдел знал, что наша комната пустует.
- Весь, ни весь, а мужики, как есть четверо, присутствовали, когда я перед Кузиным страдание жертвы Фреди Крюгера изображала.
- Так, - попыталась сосредоточиться я. - Так. Что же нам делать?
- Провести свое расследование, - радостно вскрикнула Маринка.
- Каким образом? Спросить у каждого, не он ли обозвал меня сукой и пошвырялся в моем столе.
- Нет, конечно. Но ведь можно что-то сделать. Например, поискать улики, опросить свидетелей.
- Каких свидетелей? На всем этаже только мы да электрики, - обречено махнула рукой Княжна.
- Стой, а она ведь дело говорит, - встрепенулась я. - Пойдемте к электрикам сходим, вдруг они что-то видели…
- Что можно в нашем темном коридоре увидеть?
- … или слышали. Или обоняли. - Все дружно рассмеялись. Вот обезьяны! Лишь бы похихикать. Даже угрозы в мой адрес не мешают им веселиться. - А чего вы ржете? От Сереги, например, всегда одеколоном несет, а от Кузина спиртом. Санин с Маниным, правда, не пахнут, но зато Зорин благоухает лавандовым маслом, как французская куртизанка конца 18 века.
- Кстати, зачем он им мажется?
- Он его в волосы втирает, - сообщила Маруся, она была поверенной во всех делах нашего чудо-юдо программиста. - Для придания пышности.
- А лаванда, похоже, по ошибке придает пышность не волосам, а телу, - хихикнула Княжна.
- Собрались, - строго проговорила Маринка. - Нам расследование вести.
- Насчет улик можете не беспокоиться - их нет. Следов ОН не оставляет, - задумчиво протянула я. - Скорее всего, бардак он устроил, чтобы их замести… А вот поспрашивать электриков, думаю, стоит.
Тут Эмма Петровна, бледненькая, осунувшаяся, встала, пошаркивая, прошла к двери и у порога прошептала:
- Не могу, девочки. Что-то мне страшно. Можно я не буду расследование вести, а? Можно я пойду? - Эмма Петровна молитвенно сложила руки и жалостно на нас посмотрела.
- Можно, - смилостивилась Маруся. - Идите погуляйте.
- Или домой езжайте, - сурово молвила Княжна. - Нечего у нас под ногами мешаться. Нам сейчас не до вас.
Эмма Петровна закивала головой, вскочила и бросилась к двери. Маруся рванула следом и участливо распахнула дверь перед трусоватой коллегой. Тут же комнату огласил ее радостный вопль:
- На ловца и зверь бежит!
- Неужто маньяк? - ахнули мы.