- Да это и не он, наверное.
- Он, - упавшим голосом констатировала подруга. - К нам катится и улыбается при этом.
Я замерла и прислушалась. Услышала тяжелую поступь, шарканье одной толстой ноги об другую и, наконец: "Сердце красавицы, склонно к изме-е-не!". Когда топот замер, и песня оборвалась, у моего уха пророкотало:
- Вы ль та самая Софья?
Подруга с глупо-испуганной улыбкой кивнула, после чего я посчитала нужным вмешаться:
- А это наш программист Зорин. И в его случае у/с означает - удивительное самомнение.
- Леля? - шарахнулся Зорин, приложив пухлую руку к груди, словно опасался, что я вырву у него сердце.
Пока мы выражали свой восторг от встречи, Сонька еще что-то увидела. И теперь ее реакция на увиденное сильно отличалась от предыдущей. Она вся засияла, приосанилась и блаженно протянула:
- Вот он идет, наш эффектный блондин. Все, как писано, красавец, обаяшка, лапочка. - Я нахмурилась, что-то не припомню, чтоб в объявлении было про "лапочку". - Просто прелесть. И у/с есть.
- И что же это?
- Улетное самбреро!
Я чертыхнулась и повернулась всем корпусом.
По проходу меж столиков пробирался молодой мужчина. Был он высок, красив, светловолос. Но ростом он был не больше 185 сантиметров, годков не 33-ех, а скорее 25-ти, на голове было не самбреро, а бейсболка, и волосы я бы назвала скорее русыми, чем белыми. Самое же ужасное, что в мужчине я узнала Геркулесова.
- Вы Софья? - выпалил он, когда поравнялся с нами.
- Я, - пропела довольная Сонька. - А вы тот самый…
- Нет, я не тот. Я…
- Значит, он тот самый, - Сонька с ужасом уставилась на Зорина.
Только тут Геркулесов узнал стоявшего рядом с ним толстяка. И недоуменно спросил:
- А вы что здесь делаете?
- А вы? - с большим чувством поинтересовалась я.
Вот тут он заметил и меня. Не скажу, что сильно обрадовался, я бы даже сказала, расстроился, потому как физиономия его стала такой кислой, будто он лимон сжевал.
- Опять вы! Куда не пойду, везде вы. Надеюсь, никакого трупа мне сегодня не подкинете? У меня выходной.
- У меня тоже, господин жених.
- Я не жених.
- Нет? - разочарованно прогнусила Сонька.
- Я следователь по особо важным делам Геркулесов Николай Николаевич.
- Я арестована? - жеманно улыбнулась моя подруга. А глазками как стрельнула, вы бы видели!
Геркулесов сделал глубокий вдох - явный признак раздражения - и сунул под Сонькин нос газету с объявлениями.
- Вы пришли на свидание с этим господином?
- С этим, - согласилась она, даже не взглянув.
- 33 года, рост 190, у/с и прочее? - после очередного Сонькиного кивка он продолжил. - Так вот он не сможет придти, вот и попросил меня предупредить.
- А почему не сможет?
- Потому что он арестован.
- Поняла! - хлопнула я себя по лбу. - У/с - это ученая степень.
- Почему? - все еще сверля Геркулесова взглядом, спросила Сонька.
- Потому что твой эффектный красавец блондин ни кто иной, как наш страдалец Лева Блохин.
- Тот самый, что на гоблина похож? - опешила Сонька. Она ни одного из моих коллег не видела, но почти о каждом была наслышана.
Я кивнула, подруга моя со словами "кругом один обман" хлебнула добрый глоток из моей кружки. После того, как живительная влага попала к ней в пищевод, она встрепенулась.
- Ну, с женихом все ясно, как и с этим, - кивок в сторону Геркулесава. - А вы-то чего притащились? - это она уже у Зорина спрашивала.
- А он, наверняка, знал, что Блохин сегодня с дамой встречается, - я посчитала нужным ответить на Сонькин вопрос. - А так как дружок все равно под арестом, наш драгоценный Зорин надумал припереться вместо него, авось уведет невесту у товарища.
- Да ты что, Леля, - возмутился он, но сначала густо покраснел. - Я наоборот… Я о Леве хотел ей рассказать… Какой он замечательный.
- А, может, ты и подпись в журнале подделал, чтоб Блохина посадили, а ты вместо него по невестам, а? - продолжала пугать теперь уже бледного коллегу ваша покорная слуга.
- Да как… Да я… - И он беспомощно уставился на Геркулесова, в надежде, что тот из-за хваленой мужской солидарности его выручит. Но спасла его Соня. Примирительно улыбнувшись во все стороны, она жестом пригласила всех сесть.
- Не будем ссорится. Раз уж так получилось, давайте посидим, попьем пивка, поболтаем. Тем более, нас четверо, а значит, двое надвое. А, Николай? - после этого игривого "А, Николай?" Сонька так зазывно посмотрела на Геркулесова, что ему даже стало не по себе.
И не только ему. Дурно стало и нам с Зориным. И тот и другой понял, что извращенное воображение Соньки нас свело, и это обстоятельство привело в ужас, как его, так и меня. Я готова уже было громко возмутиться, но тут Зорин проявил чудо изобретательности и с серьезной миной изрек:
- Это было бы прекрасно, но, по моему, товарищу милиционеру надо о чем-то поговорить с главной свидетельницей, обсудить, так сказать, судьбу нашего общего друга, а ныне несправедливо осужденного…
- Задержанного, - машинально поправил Геркулесов.
- Не суть важно. Короче, вам надо поговорить, - с несвойственной ему решительностью закончил мой находчивый коллега.
- Да не надо нам… - начала было я, но Зорин уже взял Соньку под локоток и поволок к двери.
Подруга моя упиралась, умоляюще таращилась на Геркулесова, возмущенно сопела на Зорина, но ничего не помогало - ни сопение, ни сопротивление не действовало на влюбленного интригана. Да и товарищ милиционер не спешил к ней на помощь, он только растеряно улыбался и переводил свой взгляд с Соньки на меня (уж не взвешивал ли, с кем из нас ему будет безопаснее остаться?).
У самой двери подруга сдалась и, кинув на прощание томный, полный призыва и надежды взгляд на Геркулесова, она покинула помещение.
Мы остались одни.
Сидели в полном молчании без малого 5 минут. Слушали, как тикают часы на стене и тихо журчит вода в подсобке. Первым не выдержал он:
- Прекрасная погода, не правда ли?
- Не правда, - завредничила я.
- Не любите осень?
- Не люблю. Я ж не Пушкин.
Мы опять замолчали. На этот раз, раскаявшись, разговор возобновила я.
- Чего не пьете? - я кивнула на его полную кружку.
- Да я как-то пиво не очень…
- А что "очень"? Водку?
- Нет, - смущенно засмеялся он. - "Пепси"!
- А если напиться хотите?
- Много "Пепси".
- Что ж выходит, что вы, господин Геркулесов, почти трезвенник?
- Почему "почти"? Я просто трезвенник.
- Вот это да! - восхитилась я. - И никогда? Ни капли?
Он отрицательно замотал головой. Потом сделал глоток, поморщился и изрек:
- Первая капля!
- Браво!
После моей непродолжительной овации он немного встрепенулся и осторожно хлебнул еще раз.
- А сколько вам, Коля, лет?
- 28.
- Так много? А я думала, что, как мне.
- В 18 в милицию не берут.
- О! - мои глаза округлились. Уж никак не ожидала от этого одуванчика столь изысканного комплимента.
Кажется, обстановка немного разрядилась. И я продолжила допрос уже более нагло.
- И каким ветром вас в милицию занесло?
- Ураганным.
- Это как?
- В один прекрасный день сорвался с надоевшего рабочего места и рванул служить в милицию.
- И что за "надоевшее рабочее место"? Лифтером что ли трудились?
- Нет, - тихо засмеялся он. - Адвокатом.
- Да вы что? - ахнула я. - И в какой конторе?
- В "Защите", - прозвучал спокойный ответ.
Я ошалела от такого сообщения. Дело в том, что "Защита" являлась самой преуспевающей адвокатской конторой в регионе. А это значило, что Геркулесов не просто дурак, а дурак в кубе. Уволится из солиднейшей фирмы, где гонорары работников исчисляются тысячами долларов, и устроится МЛАДШИМ опером, на две тысячи рублей в месяц, плюс 500 пайковых, с задержкой в квартал - это же как головой стукнуться надо!
- И чего это вы так? Клиентов что ли не было?
- Были, - нисколько не обидевшись, ответил Геркулесов. - Просто я с детства мечтал работать в милиции. Именно по этому я и выучился на юриста. - Он задумчиво закатил свои глазищи, хлопнув пушистыми ресницами, и добавил. - Но после института в меня сразу вцепилась "Защита", я поддался на уговоры родителей и устроился работать туда.
- И чего она так в вас вцепилась? - подозрительно спросила я.
- Я закончил с красным дипломом "Академию юриспруденции", - не без гордости сообщил Коленька.
- О-о! - восхитилась я, хотя понятия не имела, что это за академия такая. - И что было дальше?
- Ничего. Начал работать. - Сердито буркнул он. - Бандитов защищать.
- Почему бандитов?
- А кто еще мажет оплатить себе адвоката "Защиты"?
- И то правда, - согласилась я.
- Но я-то хотел их ловить! - воскликнул Геркулесов, экспрессивно взмахнув кистями рук.
- И по этому вы бросили свою перспективную работу, забыли своих клиентов-бандюков, выбросили кейс из кожи крокодила за ненадобностью и по зову сердца отправились устраиваться в ментуру, чтобы жуликов ловить? - не без издевки спросила я.
- Да, - не заметив сарказма, согласился Коленька. - Только не жуликов, а убийц.
Дурила! - подумала я, потом поправила себя - Романтичный дурила! Будь я на месте его жены, убила бы!
- А жена у вас, Николай Николаевич, имеется?
- Нет, - и он зачем-то продемонстрировал мне свои руки без единого кольца.
- А девушка любимая?
- Была, - грустно поведал он.
- Умерла? - испугалась я.