Согласно народным представлениям, Николай Чудотворец заботился о том, чтобы обезопасить дороги от разбойников. По Белому морю рассказывали предания о живших на островах трёх братьях – богатырях, колдунах и разбойниках. Звали их Калга (или же Колга), Жогжа (либо Жожга, Жижга) и Кончак. Они бесчинствовали на путях и даже повадились грабить соловецких паломников. В изложении С. В. Максимова об этом говорится так: "Живут-то они этак год, другой, третий, да живут недобрым делом: что сорвут с кого, тем и сыты. Ни стиглому, ни сбеглому проходу нет, ни удалому молодцу проезду нет, как в старинах-то поётся. Шалят ребята кажинной день, словно по сту голов в плечи-то каждому ввинчено. Стало проходящее христианство поопасываться. В Соловецкой которые богомольцы идут, так и тех ужстали грабить…" Сюжет об избавлении от злодеев, мешавших проходу-проезду, похожна древние мифы и легенды о том, как герой – Тезей, Эдип, Илья Муромец – "очищает" пути, спасает люд честной от кровавого разбоя. А в беломорском предании спасителем выступил "неизвестный старичок, с палочкой в руках", "старичок с клюкой: седенький экой, дрябленький". В одном варианте он прямо назван "Миколаем-святителем", который де служил "поваром на морском судне". Действовал святитель так: "Старичок тихонько подошел к нему и быстро ударил его своим посохом"; "Старичок-то клюкой и ударь его – и убил, наповал убил"; "Миколай его ключкой хлопнул по головы – и пар вышел…" В этом, сравнительно позднем, предании, бытовавшем вблизи одного из центров русского православия, седой старичок – Николай Угодник, которому приписывается обладание заветным атрибутом – дорожным посохом, внешне ведёт себя совсем не так, как подобало бы воинственному герою-богатырю (Илье Муромцу, Тезею). Но результат тот же – чудесной силою пути избавлены от колдунов-разбойников. В народных преданиях Русского Севера именно святым приписывалась забота о дорогах и тропах: они их прокладывали. И это, как правило, не обычные пути, а те, что пролегали по труднопроходимым местам, ведя к местным святыням.
Интересно и такое вот превращение Николая Чудотворца. У кашубов он представлялся чем-то вроде лесного духа-хозяина, который загадывал заблудившимся загадки. Обычно это было требование угадать его имя (вот оно: "Nikolaj"). Тех, кто отгадывал, он отпускал и даже выводил на дорогу. А те, кто отгадать не мог, продавали душу чёрту.
На древнерусских каменных иконках-оберегах нередко изображался святой архидиакон Стефан. По словам изучавшего сюжеты иконок Н. Г. Порфиридова, изображений Стефана встретилось ему "неожиданно много", причём "большей частью в соединении с Николой". Порфиридов высказывал такое предположение: "Кажется, объяснение даёт один живописный памятник XIV в., на котором Стефан изображён также с Николой и подписан "попутник". Этот эпитет позволяет считать, что Стефан, как и Никола, в мире представлений древнерусского человека жил как покровитель путников, людей, отправляющихся и находящихся в опасной дороге".
Собирательница фольклора В. В. Запорожец записала от уроженки г. Сызрани С. Е. Лавриненко короткую "молитву на добрый путь"; её тип вполне обычен, а призывается в ней только один заступник – Николай Чудотворец:
Николай Чудотворец,
Стань передо мной!
Я в дорогу –
И Ты со мной!
Николай – это, так сказать, основной и главный покровитель путников. Но вот в Сарове – святом месте, где прославился Серафим Саровский, – там именно Серафим и стал помощником паломников, которые брели со всех краёв к нему на поклонение. А ещё оберегал странников Георгий Победоносец. Именно в осенний Юрьев день (26 ноября по старому стилю) ему старались служить молебны при отправлении в дальний путь. В духовных стихах он предстаёт кем-то вроде демиурга, устроителя Русской земли, который на ретивом коне объехал её всю из конца в конец, проложил пути-дороги и установил правильный миропорядок. В восточнославянской заговорной традиции за магической защитой при выходе в путь (а также при подходе к судьям и начальству) часто обращались к Георгию Победоносцу. Мореходам в Древней Руси покровительствовал святой Фока, хотя впоследствии более популярным у моряков стал опять же Николай Чудотворец.
По наблюдениям В. Л. Кляуса, который специально изучал заговорные напутственные формулы, чаще всего они встречаются именно в русской народной традиции – даже в украинской и белорусской они менее заметны. Формирование и активное бытование таких заговоров связано, по его мнению, с интенсивной миграцией населения, начавшейся в XVII в. и продолжающейся до наших дней. "Характерно, – писал он, – что большая часть имеющихся в нашем распоряжении записей относится к Русскому Северу и Сибири, где проживают наиболее энергичные, предприимчивые и не боящиеся путешествовать на далёкие расстояния группы русского народа". Это же замечали и другие исследователи русской народной традиции Сибири. Е. Ф. Фурсова указывала на значительную распространённость и хорошую сохранность заговоров "в путь-дорогу" на юге Западной Сибири. По её суждению, "подобное наследство можно рассматривать как свидетельство мифологического сознания российских переселенцев, которые ехали с выученными от бабушек "молитвами" в далёкую Сибирь".
Современные народные напутственные и охранительные тексты
Формульные вербальные напутствия, имеющие такую важную для простого человека прагматику, столь древние аналогии и такие соответствия в библейской и православной традиции, оказались весьма устойчивыми. Они приспосабливаются к иным житейским ситуациям, по их шаблону и в наши дни конструируются разнообразные охранительные тексты. Так что и сейчас можно встретить переиначенные, приспособленные к современным ситуациям, но всё же выстроенные по старым образцам напутственные и охранительные народные молитвы.
Например, подобные тексты могут использоваться спортсменами. Харьковчанка М. А. Еленевич (1985 г. р.), мастер спорта, обладательница чёрного пояса (1-го дана) по таэквон-до, в интервью собирателю в 2005 г. признавалась: "Вообще-то я не очень верующий человек, но перед выходом на спарринг я читаю про себя одну молитву, которой меня ещё давно научила бабушка". Молитва это такая:
Іду я к правой череді,
Сам Господь впереді,
Матір Божа позаді,
А я, грішник, посереді.
Що Матері Божій –
То й мені.
Амінь. Амінь. Амінь.