Черт с ним. С паршивой овцы, то есть в данном случае, скорее, барана, хоть шерсти клок. Еще денек я его, пожалуй, вытерплю. Зато за ногу буду спокойна.
Результаты поездки оказались ошеломительными. Домой я ехала уже без гипса. Выяснилось, что никакой трещины у меня нет. Всего-навсего сильный ушиб.
- Как же так? - спрашивала я. - Мне же рентген делали. И трещина на снимке была.
- Мало ли, - пожал плечами врач. - Может, пленка дефектная или волосок при проявке попал. Или вообще перепутали и не ваш снимок дали.
- Но нога-то моя.
- И не то еще случается, - явно избегал вдаваться в подробности он, проявляя цеховую солидарность.
- А вдруг у вас как раз перепутали и подсунули снимок здоровой ноги, - заволновалась я.
- Нет, это ваша нога, - заверил меня он. - Уж я-то вижу. Можете радоваться. Вам крупно повезло.
Ногу мне чем-то намазали, замотали эластичным бинтом и отправили с "мужем" домой. Да, да, Бахвалов окончательно перешел в разряд моего супруга. После того, как меня третий раз назвали его женой, мне уже стало лень возражать. Бывают случаи, когда проще согласиться, чем пускаться в пространные объяснения. Хотя вообще-то ума не приложу, почему они так решили? По-моему, невооруженным глазом видно, что мы совершенно чужие друг другу люди. Даже на "вы" общаемся.
Тем не менее это никого не смущало, и с нами вели себя так, словно мы по крайней мере двадцать лет женаты. Бахвалов л ишь ухмылялся и, гад такой, не уставал повторять:
- Ну пошли, женушка дорогая.
"Ничего, дорогой муженек, долг платежом красен", - мстительно думала я.
Домой я ехала в полном шоке. С одной стороны, отсутствие перелома радовало, но, с другой, - получалось, что я на пустом месте профукала работу. И как же дальше? На травмпункт в суд подавать? А что это изменит? Место-то уже занято. Да мне к тому же так и эдак рекомендовали до конца недели не особенно нагружать ногу.
Спасибо большое за рекомендацию! Будто мне что-то другое теперь остается!
Зато Бахвалов рулил довольный до невозможности. Будто миллион в лотерею выиграл. И изгалялся надо мной, как мог.
- Так и думал, что вы симулянтка. Признавайтесь, ведь сунули потихоньку от меня этой тетке в травм пункте взятку, чтобы она вам трещину на снимке нарисовала.
- Зачем, интересно?
- Она еще спрашивает! Разумеется, чтобы меня напугать!
- Достойная цель, - сквозь зубы процедила я.
- А что, вы ее достигли. Я вон половину недели за вами ухаживал.
- Нуда. Чуть не разорились.
- До разорения далеко, но потратился.
Я вскипела:
- Можете выставить счет. И стоимость бензина за сегодняшнюю поездку включить не забудьте.
- Ну вас, лиса Алиса! Где ваше чувство юмора? Я ведь шучу!
- А мне не до шуток! Теперь из-за вас придется жизнь заново выстраивать.
- Разве забыли, что я обещал вам помочь?
- Можете не напрягаться. Сама справлюсь. А то после опять счет выставите.
На сей раз обиделся он. Нижняя губа его совершенно по-детски выпятилась.
- Это не я, а вы про счет заговорили.
- Какая разница. Дело не в счете, а в вас. Вы мне ужасно надоели! Видеть вас не могу! И, надеюсь, на этом наше знакомство закончится! Навсегда!
Он с изумлением посмотрел на меня и тихо сказал:
- Как хотите. Насильно мил не будешь. Только должен заметить, вы тоже не подарок.
Тем более. Что вы тогда ко мне лезете? - Я вообще-то не лезу, а вас везу, - зло проговорил он. - Впрочем, если вам до того уж противно стало находиться со мной в одной машине, могу высадить.
Я поглядела в окошко. До дома еще далеко. И вид у меня, как у городской сумасшедшей. На одной ноге нормальный черный кожаный сапог, а на другой - огромный зеленый бахваловский резиновый, в котором теперь, когда сняли гипс, нога болтается. Нет, в таком виде на улицу не пойду. Да и ходить еще больно. И хотя меня подмывало плюнуть морально Бахвалову в физиономию за все доставленные мне радости, я скрепя сердце бросила:
- Ладно уж. Везите.
- Спасибо за разрешение. Я несказанно счастлив, - растянул он губы в улыбке.
Остаток пути прошел в напряженном молчании.
Молчать мы продолжали и когда поднялись ко мне в квартиру. Первыми словами Бахвалова были:
- Заберите свои ключи. А то еще потом забуду, и вы меня бог знает в чем заподозрите.
Связка со стуком опустилась на подзеркальник.
Я в ответ протянула ему костыли.
- Может, они вам еще понадобятся? - нерешительно спросил он.
- Надеетесь, я все-таки ногу сломаю? - огрызнулась я.
- Нет, но вы еще пока прихрамываете…
- Сказано вам, обойдусь. - Я стянула его сапог. - И эту свою красоту забирайте! Иначе не в чем будет ходить на вашу любимую охоту. И, к вашему великому прискорбию, какое-нибудь несчастное животное останется живо.
Бахвалов взял и сапог.
- Всего наилучшего, - сухо проговорила я.
На пороге он обернулся.
- Вам лучше не ногу лечить, а характер.
Дверь за ним захлопнулась. Я изо всех сил швырнула в нее свой собственный сапог. Нет, ну какой негодяй! Порушил всю мою жизнь и еще смеет мораль читать! Я сегодня и впрямь осталась, как пушкинская старуха, у разбитого корыта.
Мне бы радоваться, что нога цела, да чего веселиться? Без работы. Без любимого человека! Опустившись на пуфик под вешалкой, я заплакала.
В сумочке затренькал мобильник. Неужели Максим? Я схватила трубку. Нет, мама.
- Ты уже дома или еще в институте?
- Дома.
- Ну как?
- Нормально. Трещины нет. Элементарный сильный ушиб.
- Замечательно. А почему такая мрачная?
- Не обращай внимания. Просто устала.
- Ой, мы тоже с Ларочкой так устали, так устали! - бешеной скороговоркой продолжила мама. - Я таки отвезла Диму в больницу.
- Неужели, действительно птичий грипп? - ужаснулась я.
- Нет, грипп, говорят, обычный, но его забрали в инфекционное отделение. Будут на всякий случай наблюдать. Температура у него очень высокая. Он уже бредить начал, когда я "скорую" вызывала. А потом с санитарами драку затеял. Он, бедный, решил, что его в тюрьму забирают.
Меня разобрал нервный смех.
- Видно, совесть нечиста, раз такое почудилось.
- Как ты можешь! - возмутилась мама. - Дима честнейший человек.
В этом я была с ней согласна. Гондобин органически не способен на какое-либо, даже самое мелкое, правонарушение. Он и улицу переходит только на зеленый свет и лишь в положенном месте. И на машине ездит по всем правилам. Одним словом, зануда. В жизни ни одной бумажки мимо урны не выкинул. И с чего ему тюрьма пригрезилась?
А может, Гондобин такой правильный именно потому, что всю жизнь тюрьмы боялся? Кто-нибудь в детстве напугал, вот у него в подсознании страх и сидит. Впрочем, какое мне дело до фобий Гондобина. С собственными бы проблемами разобраться. А то, что он в больнице, может, даже и хорошо. Маме с одной Лариской легче.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что, и попав в больницу, Дима лег на мамины плечи тяжелой обузой. Завтра с утра она собиралась везти ему передачу.
- Клюквенный морсик ему варю.
- Ты лучше бы отдохнула, а то сама свалишься.
- Во-первых, не каркай, а во-вторых, мне нетрудно. Я на обратном пути из больницы клюквы накупила. Часть морса Ларисе оставлю. Ей тоже полезно. Ты-то как, уже свободно ходишь?
- Нет. До конца недели велели соблюдать щадящий режим, - объяснила я.
- Но по дому сама справишься?
- Справлюсь, не волнуйся.
- Уже легче, - обрадовалась мама.
Ей легче, а мне совсем нет. Если так дальше пойдет, глядишь квартиру сдавать или вообще продавать придется. К маме опять перееду, и они с Ларкой по новой в четыре руки станут учить меня уму-разуму. Раскрыв телефонную книжку, я начала методично обзванивать знакомых. Работа ведь не комар, сама не прилетит, ее ловить надо. Вот я и вышла на охоту.
Первый мой улов оказался скудным. Большинство знакомых, услышав о моих проблемах, тут же принимались рассказывать, что с работой сейчас вообще плохо, и только двое невнятно пообещали где-то что-то узнать. Пожалуй, на сегодня хватит, решила я наконец. Наверное, день неудачный. А завтра звякну Наташке. Она в элитном агентстве по трудоустройству работает. Вдруг что-то дельное посоветует. Тем более я ей один раз серьезно помогла. Правда, она подбирает всяких топ-менеджеров для солидных фирм. Немой, конечно, уровень. Но, может, хоть посоветует, к кому обратиться из тех, кто работает на моем этаже. Глядишь, и повезет. И по остальным знакомым клич кину. Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
Вечером я тупо посмотрела телевизор. Почитала книжку. Залезла в Интернет, но кончились деньги, а за новой карточкой уже было поздно идти, да и неохота. Спать, однако, не хотелось.
Я немного прибралась. Опять включила телевизор. И вдруг поняла: меня так крутит, потому что я жду скрежета ключа в замке входной двери. Я жду Бахвалова. Успела, оказывается, привыкнуть за эти дни к его постоянным приходам, и теперь мне их не хватает. Ну представляете, негодяй! Приучил меня к себе!