- Мы с сестрой и её друзьями катились с горки на санках, и кто-то врезался в меня сзади. Я упала, и Карина переехала мне руку… Это был один из тех моментов, когда она утратила самообладание, - я мягко рассмеялась. Алеард улыбнулся и хотел что-то сказать, но его позвали, и он, кинув на меня пронзительный, совершенно непонятный взгляд, ушел, пообещав скоро вернуться.
Я легко проскользнула через толпу, подошла к фонарику и присела возле него. Сидели немногие. Танцующая толпа была весёлой, искренней и шумной.
Сама я танцевала посредственно, и никто меня в этом переубедить не мог, хотя Эван и говорил, что я себя недооцениваю. Может, в другом месте и в другое время… Мне вспомнилось, как на одном из праздников, лет пять назад, меня пригласил на танец соседский парень. Я тогда была еще настырнее и неуступчивее. Как бедняга ни старался, ему не удавалось меня за собой вести. Потом я ходила на уроки танцев, кое-чему научилась. Правда, у меня лучше получалось танцевать одной. За буйный нрав и неподатливость мальчишки прозвали меня "Чертополохом". Конечно, это обижало, но я не сердилась, могла часами быть одна-одинёшенька, гулять или плавать, и ездить верхом, в то время как другие ребята собирались группами и весь день проводили вместе. Наверное, стоило просто забыть свой первый неудачный опыт, но я не могла. Так и вставали перед мысленным взором растерянные глаза того паренька, его неловкие, робкие движения…
Я решила немного размяться: потянулась вниз, к пяткам, а потом в стороны, и снова вниз. Я с детства была гибкой. Папа говорил: гнусь, но не ломаюсь. Ни разу даже носа не оцарапала, падала с годовалого возраста с лихими кувырками, тут же вскакивала и бежала дальше. Ходила на руках, делала простые "колеса" и более сложные сальто. Но вот танцевать боялась.
Я поднялась, не в силах усидеть на месте, стала потихоньку покачиваться в такт музыке: приподнималась на носках, и перекруживалась, и так увлеклась, что не сразу заметила подошедшего Конлета.
- Как вечер, продолжается? - сказал он таким тоном, словно я безнадежно испортила людям праздник. Я вздрогнула и застыла столбом.
- Да, хорошо продолжается, Конлет. А ты как?
- Ничего, - ответил он выразительно, и это незатейливое словно прозвучало как выстрел. - Капитан нам все рассказал. Про корабль, - закончил он.
Я напряженно ожидала продолжения.
- Фрэйа, почему ты раньше не говорила, что так хорошо чувствуешь корабль? - произнёс Конлет с укором.
- Потому что каждый раз, когда я начинала разговоры на эту тему, ты не хотел слушать.
- Разве я не хотел? - сердито спросил он. - Может, тебе так казалось?
- Нет, Конлет, не казалось. Я не находила поддержки, и поэтому перестала заикаться на эту тему.
- Какая же поддержка тебе была нужна?
- Самая обычная, Конлет - ты мог меня хотя бы раз выслушать, но ты не хотел слушать. Помнишь, тогда, в апреле, на празднике Весны? Или зимой, когда дорогу завалило, и мы сидели в ангаре. Я пыталась сказать тебе, но ты отвечал всегда одно и то же: "Это не мечта, это реальный мир. Быть такого не может".
Он нахмурился, руки его были напряженно скрещены на груди.
- Мечта или не мечта, хотел или не хотел… Не знаю, возможно ли такое в принципе.
- Вот видишь! - горячо воскликнула я. - Как мне доверять тебе чувства, если ты сомневаешься в правдивости сказанного? Ты думаешь, я вру? Зачем мне придумывать это?
- Я не знаю зачем, Фрэйа, это твое дело, - резко ответил он. - Ты мастерица сказок.
- Каких сказок, Конлет?.. - отчаянно воскликнула я. - Это не сказка! Бури, то есть Буревестник, ожил на моих глазах! Он поднялся, расправил крылья…
- Боже, Фрэйа! - возмутился Конлет. - Ожил? Поднялся? Ты понимаешь, о чём говоришь?
- Понимаю! - выдохнула я, кусая от волнения губы. - Я видела это своими глазами. Алеард… он поверил мне… Почему ты не хочешь поверить?
- Потому что это невозможно, Фрэйа! - прошипел он. - Значит, Алан, собравший… то есть сконструировавший Бурана, не смог его "пробудить", а ты подошла - и р-р-раз! Или Алеард… Почему он не смог?
- Конлет, ты задаёшь вопросы, на которые у меня нет ответов! Почему я, почему сейчас… Я не знаю. Не знаю, как это вышло!
- Ничего путного не вышло, Фрэйа. Нечего было лезть к кораблю, вот и всё, - бросил он и, повернувшись, пошёл прочь.
Я возмущена, подавлена! Почему он не верит мне? Что его так разозлило? Неужели я сделала что-то плохое?
Я почувствовала слёзы в глазах. Сколько их, и как они настойчиво рвутся наружу! Но плакать нельзя, вокруг столько народу. Мне кажется, все смотрят на меня и видят, что я расстроена и обескуражена. Конлет? А что Конлет? Он здесь свой, а я лишь случайная гостья…
Из толпы вышел Алеард, и я попыталась взять себя в руки. Обида яростно сопротивлялась. Капитан, конечно, заметил, как я торопливо смахнула со щёк бегущие капли. Он подошёл очень близко, и долго смотрел на меня. В смущении я не могла поднять глаза, только беспрерывно шмыгала носом и стояла, как дура, опустив вниз голову. Через минуту я поняла, что Алеард не собирается заговаривать со мной, и отважилась посмотреть на него. И смутилась ещё больше: в его глазах помимо сочувствия были и забота, и сопереживание, и даже нежность. Он протянул мне руку. Сначала я решила, что он хочет утешить меня коротким прикосновением, но он, крепко сжав мою ладонь, потянул меня… танцевать! Я испугалась до полусмерти, но не смогла воспротивиться, Я плелась позади него, забыв про все свои обиды и слезы. Сердце так сильно билось в груди, что я чувствовала его у самого горла.
Мы остановились в гуще толпы, и Алеард мягко и настойчиво притянул меня к себе, взяв за талию, и была в его движении уверенность и чарующая сила. Я почувствовала тепло его руки сквозь тонкую ткань майки, и ощутила его спокойное, глубокое дыхание на лице. Запах его тела был приятным и волнующим: это был запах малины и теплой влажной земли. Летний запах, такой, какой бывает в саду после дождя… Я не заметила, как мы начали свой танец, мне не нужно было ни о чём думать и заботиться, лишь чувствовать его и идти за ним. Я подняла голову, отклонившись назад, и увидела, что Алеард едва заметно улыбается. Его лицо было так близко, что я заметила длинный шрам у него на лбу, уходящий дальше, за висок. Глаза его поблескивали в свете костров, густые брови были немного сдвинуты к переносью. Он молчал, и мы танцевали медленно, и музыку я совсем не слышала, только чувствовала, как двигаются его плечи, и грудь, и бедра, и слушала его тело, и тянулась за ним, и ощущала, как что-то внутри сжимается и дрожит от необъяснимого блаженства. Я танцую под звездным небом с мужчиной. От этой мысли мурашки побежали по телу, и появилось в груди неизведанное, новое чувство. Я не могла дать ему названия. Проходили бесконечные мгновения, и не хотелось, чтобы они закончились. Мгновения бесценны, их не вернуть, они неповторимы и волшебны, они дают дыхание и жизнь всему вокруг… И я дышала вместе с ними и верила им.
Музыка затихла, и мы отошли в сторону.
- А говоришь, что танцевать не умеешь, - сказал он, и тихо провёл пальцами по моей руке. Я замерла, ощутив это незатейливое и полное нежности движение.
- Я ведь никогда не танцевала с тобой, Алеард, - волнуясь, ответила я.
- Ты боялась себя отпустить.
- Всему своё время. Конечно, если кто-то поможет этому времени прийти…
- Я знаю. Теперь будешь танцевать, если тебя пригласят?
- Нет, не буду, Алеард.
Он вдруг рассмеялся.
- Так и знал! Ты упрямая, как и я, Фрэйа.
- Да, упрямая, но не только в этом дело. Просто если я сейчас потанцую с кем-то другим… Я не могу, Алеард.
И снова странный взгляд, словно он услышал в моих словах нечто большее, чем я сама вложила в них.
- Конлет обидел тебя, Фрэйа.
- Он считает, что я обидела его.
Алеард вздохнул.
- Он отличный техник, у него умные руки, но сердце равнодушное. Ему нужно научиться быть к людям добрее.
- А этому можно научиться?
- Если захочет, он научится. После того, как я рассказал экипажу о случившемся, Конлет и еще пара ребят как с цепи сорвались, не могут принять произошедшее. Мы с тобой уже обсуждали это. Им кажется, они сомневаются, но это не сомнение, это нежелание идти дальше, находить свежие решения и ставить перед собой сложные задачи. Они ходят вокруг надёжной идеи и не смотрят по сторонам. А именно там, за пределами света, кроется самое важное. Мрак не всегда безопасен, но из него приходят радуги. Нужно оглядываться и присматриваться, впускать новые, волнующие чувства и мысли. Никто не обещал, что будет просто.
- Впустить новое - значит, изменить что-то в себе. И это действительно сложно, - несколько смущенно ответила я. Он говорил приятными образами, которые были мне близки. - Алеард, а тех, кто с цепи сорвался, только трое?
- Остальные тоже не верят, Фрэйа, но они готовы поверить. Им нужно дать время, а Конлету и этим двум балбесам не помешает хорошая взбучка, - он нахмурился, и глаза его снова стали строгими. - Давай пройдемся.