Переселение обдорских ненцев в междуречье Таза и Енисея было вызвано экономическими причинами - поиском новых охотничьих угодий и нежеланием платить ясак. Переселение шло волнообразно. Первые ненцы в этом регионе были отмечены в русских документах 1634, 1636 и 1657 гг. Они бежали в отдаленные тундры от ясачных сборщиков. Когда в 1670-м г. на Тазу не стало хлеба, из-за переноса г. Мангазея на р. Турухан, уже значительная часть тазовских ненцев перекочевала в низовья Енисея .
Попытки ненцев вытеснить энцев с их исконной территории приводили к военным столкновениям между этими народами. В результате войн многие энцы откочевали на правый берег Енисея. Представители отдельных родов, таких как Чор и Аседа оставшиеся на своих обжитых местах, были постепенно ассимилированы и вошли в состав тазовской и енисейской групп ненцев .
К середине XVIII в. ненецкое оленеводство все более приобретало товарное значение, и хозяева стад стали заботиться о приросте поголовья оленей . Одной из причин, вызвавшей увеличение оленьих стад, стала скудость пушных промыслов в Западной Сибири, из-за хищнической истребления соболя и другого зверя "вольными людьми". Когда поступление в государеву казну пушнины стало сокращаться, натуральный ясак с инородцев было разрешено заменять денежным (по фиксированным ценам) . Видимо, ненцы стали уплачивать ясак деньгами, вырученными от продажи домашних оленей или выделанными оленьими шкурами (ровдугами). Однако как заметил И.И. Крупник, по сравнению с XVII в. отношение ненцев к домашним оленям в конце XVIII в., когда счет оленей у некоторых хозяев шел на сотни и тысячи голов, практически не изменилось. Они также использовались лишь как транспортные и жертвенные животные, а на мясо забивались только в крайнем случае. Пищу, материалы для одежды, жилища и бытовых нужд по-прежнему давали охота и рыболовство .
С развитием крупностадного оленеводства, следствием чего стало улучшение материального положения, а также рациона питания семей оленеводов, в конце XVIII в. начался рост численности людей в ненецких родах. На XIX в. пришелся основной этап деления больших патриархальных родов на малые (патронимии). Это нашло отражение в материалах ревизских переписей того времени. В "Книге обдорской самоеди" 1697 года отмечено всего 18 ненецких родов, не считая отдельных представителей европейских ненцев и тазовских энцев. В ревизских "сказках", второй половины XVIII в. зафиксировано 16 родов, но больших по численности и расселившихся на восток до рек Таз и Енисей. В переписях середины XIX в. все ненецкие роды разделены на ватаги, которые к концу столетия стали самостоятельными родами .
Взаимоотношения ненцев с соседними народами тоже можно назвать адаптацией. Соседи ненцев рыболовы и охотники вынуждены были приспосабливаться к более интенсивной оленеводческой культуре ненцев. Межэтнические отношения в Западной Сибири развивались на протяжении нескольких столетий и носили как мирный, так и военный характер. Народы, находившиеся, в различные исторические периоды в той или иной зависимости от ненцев, назывались ими хаби. Хантов ненцы называли салянгаби (мысовые), манси - сыянгаби (по р. Сыня), селькупов - тасухаби (тазовские), кетов - енсяхаби (енисейские). С другими народами складывались иные отношения, поэтому они не имеют в ненецких названиях форманта "хаби". Так, коми по-ненецки Санэр (Санэро ям - р. Печора), коми-ижемцы - нгысма (р. Ижма), энцы - мандо, нганасаны - тавыс, эвенки - тунгос .
Ненецко-хантыйские отношения в низовьях Оби, несмотря на имевшие место набеги "самоедов" на "остяков", к концу ХVIII в. приобрели мирный, взаимовыгодный характер. Нижнеобские ханты заимствовали у ненцев способы ведения оленеводческого хозяйства, так как оно, по сравнению с рыболовством и охотой, было более выгодным и обеспечивало стабильное существование. Важную роль в развитии ненецко-хантыйских отношений и, в частности хантыйского оленеводства, играли браки хантов с ненцами. В большинстве случаев выкуп за невесту уплачивался строго оговоренным при сватовстве количеством оленей, что позволяло хантам увеличивать поголовье своих стад. Приток хантов в ненецкую среду увеличился в ХIХ в., в связи с массовым вовлечением их в оленеводство, путем найма в пастухи к богатым ненцам-оленеводам. Процессы ассимиляции, бурно протекавшие в низовьях Оби, привели к формированию во второй половине ХIХ в. ненецких родов хантыйского происхождения .
Контакты между ненцами и селькупами в низовьях Таза были относительно мирными. Зачастую они ограничивались односторонними заимствованиями хозяйственных приспособлений и навыков. У селькупов Среднего и Нижнего Таза практиковался ненецкий способ пастьбы оленей с круглосуточной охраной стад и применением оленегонных собак. Селькупами была частично заимствована у ненцев зимняя одежда и обувь. Нижнетазовские селькупы, оторванные от основного этнического массива, вынуждены были заключать браки с ненцами и, на протяжении XX в., практически полностью смешались с ними .
Коми стали переселяться за Урал в XIX в. Это были комиижемцы, представители одной из этнографических групп народа коми. Ижемская группа возникла в результате смешения коми и ненцев в Большеземельской тундре на Европейском Севере. Комиижемцы довольно быстро усовершенствовали ненецкое оленеводство, сделав его товарным. Вместе с этим подверглась трансформации и вся традиционная культура ненцев. Ненцы-оленеводы в Приуралье, в низовьях Надыма и на Тазовском п-ове перешли на облегченный тип чума и на покупную одежду. Женщины коми и ненки поверх одежды стали надевать малицы, отличающиеся от мужских более светлым цветом капюшона. Традиционная ненецкая женская распашная одежда - ягушка - в этих районах почти вышла из употребления.
Отношения с русскими, как было показано выше, складывались непросто. С приходом в Сибирь русских для ненцев начался новый этап адаптации, где уже они приноравливались к новой для них культуре.
Русские, осваивавшие Сибирь в XVI–XVIII вв., были выходцами из северных европейских областей России. Их потомков принято называть русскими старожилами. К XIX в. смена первоначального русского населения произошла только на юге Сибири. Там поселились выходцы из среднерусской и южнорусской полосы.
Эти две большие группы населения отличались друг от друга и назывались по-разному - "сибиряки" и "российские" .
Низовья Оби и Таза были освоены русскими задолго до официального включения Сибири в состав России. Поморские промышленники уже в конце XV в. плавали "Мангазейским морским ходом", как назывался на Руси участок Северного морского пути от Белого моря до Тазовской губы. В 1595 г. в устье Оби на месте зырянского поселения был заложен Обдорский городок. На Тазу русские и зыряне организовывали торговые фактории и вели меновую торговлю с энцами рода Монгкаси, от которого и произошло название Мангазея (Монгкаси-я - земля рода Монгкаси) .
Мангазея была основана вслед за Обдорском, по царскому указу в 1601 г. на р. Таз. На несколько десятилетий эти города стали крупнейшим торгово-промышленными центрами Сибири. Постоянное население городов составляли служилые люди - сборщики ясака и торговой пошлины. Транзитными жителями были торговцы, скупавшие пушнину и охотники, ожидавшие удобного времени для отъезда на промысел .
В результате интенсивной охоты самоедов и русских "гулящих" людей, пушной зверь в северном Приобье и низовьях Таза был вскоре выбит и, русские промышленники в поисках новых охотничьих угодий стали продвигаться дальше на восток. В 1607 г. на притоке Енисея р. Турухан было основано зимовье, получившее впоследствии название Туруханска или Новой Мангазеи .
Новый интерес к низовьям Оби и Таза возник у русских предпринимателей только в конце XVIII в., когда в Западной Сибири стала развиваться рыбодобывающая промышленность. С развитием пароходного сообщения в середине XIX в. число рыбопромышленников там заметно увеличилось. Значительно вырос в товарообороте удельный вес продуктов рыбодобычи. Муксун на северном рынке стал выступать эквивалентом песцовых и беличьих шкурок .
Несмотря на бурное развитие в XIX-начале XX в. рыбного промысла, массовых переселений русского населения в низовья Оби и Таза в этот период не наблюдалось. Русские крестьяне предпочитали селиться в южных, более пригодных для земледелия областях Сибири, а промышленники использовали на рыбных промыслах местное ненецкое и хантыйское население.