- Эта машина? - Он вытащил ключи у Кожаного Парня из кармана и нажал на кнопку. Двери разблокировались и фары засветились. - По-моему, это низкосортный кусок дерьма. - Он затолкал Кожаного Парня на водительское сидение и захлопнул за ним дверь.
Через несколько секунд машина, взвизгнув, умчалась.
- Скорая едет, - послышался позади меня напряженный голос Изогнутых Губ.
Он поднял Дейдру с дороги и попытался не упасть под ее весом. Его друг помог отнести ее на скамейку в место для курения. Изнутри послышались аплодисменты. Певица закончила петь. В ближайшее время люди должны были начать сюда выходить, чтобы покурить. Великолепный мужчина одел пиджак и поправил галстук. Все было идеально.
- Ты в порядке? - спросила я.
- Да. А ты? - он вынул пачку сигарет из кармана и предложил мне одну.
Я отказалась, покачав головой. Я взглянула на Дейдру, прислонившуюся к Изогнутым Губам, которому, вероятно, хотелось поскорее освободиться.
- Нормально. Правда, с ног до головы в рвоте, но все в порядке, - сказала я.
- Ты не расстроилась, видя это. Я впечатлен. - Он достал из пачки сигарету, рассеянно теребя серебряную зажигалку.
- Ох, я расстроена.
Он усмехнулся и закурил, глядя на меня поверх пламени. Лениво щелкнул зажигалкой. Я подумала, что было бы неплохо убежать, сесть рядом с сестрой или сделать шаг назад.
Но я не сделала ничего из перечисленного.
- Ты не выглядишь расстроенной, - сказал он. - Ты покраснела. Твое сердце скачет, как угорелое. Я вижу это. - Он шагнул вперед. - Ты пытаешься контролировать свое дыхание, но ничего не получается. Если бы я увидел тебя такой в другом месте и при других обстоятельствах, я бы решил, что ты готова потрахаться.
Внимательно наблюдая за мной, он выпустил дым, поднимающийся белой пеленой в небо. Мои легкие сжались и втянули в себя больше воздуха чем когда-либо за такой короткий период времени. Матерщина обычно оставляла вкус смолы и желчи на моем языке, но от его слов по телу разлилась волна тепла от колен до моей нижней части спины.
- Я не люблю такие разговоры, - слова вылетели из моего рта прежде, чем я поняла, что это было не так.
- Может быть, - он сунул руку в карман и достал оттуда белую карточку. - А может быть, и нет.
Я взяла визитку. Антонио Спинелли, адвокат, номер 213. Я подняла глаза, чтобы спросить его, какой же юрист заставляет негодяя лизать рвоту, но он уже шел в сторону черного Мазерати. Изогнутые Губки нежно прислонил Дейдру к стене.
- Спасибо, - сказала я, спрятав визитку в карман.
- Позаботься о ней, - он сделал жест, подразумевая, что я должна сесть рядом с Дейдрой, прежде чем сюда потянуться курильщики, выходящие из клуба. - Она опасна.
Я улыбнулась ему, смотря, как он сел на пассажирское сидение, и как машина уехала. Я села рядом с сестрой и стала ждать скорую помощь.
Глава 5
Я положила визитку в карман и забралась вместе с Дейдрой в машину скорой помощи. Моя сестра была в хронической депрессии и лечилась алкоголем. Все мы знали об этом. Ее переместили с каталки скорой помощи. Врачи сняли жизненно важные показатели. Медсестра дала мне форму для медперсонала, чтобы я могла избавиться от испачканной рвотой одежды. Верх был с V-образным вырезом, имел широкие рукава, и одежда была украшена мишками Тедди в облаках. Мои нарядные туфли на каблуках были нелепы в сочетании с розовыми брюками, которые были мне на четыре размера больше.
Они вкололи Дейдре витамин В, и как только определили, что у нее нет никаких необратимых повреждений головного мозга, оставили меня с ней наедине. Моя вонючая испорченная одежда лежала в пластиковом мешке под стулом. Раньше я бы позвонила Даниэлю, однако в свете последних событий, мы с моей новой соседкой по квартире договорились, что я буду писать ей, раз уж этого мне больше всего не хватало.
"Я в госпитале с сестрой. Все в порядке. Дома не жди."
Ответ пришел моментально:
"Отправляюсь на съемки через три часа. Мне приехать?"
"Да. Госпиталь Секвойя."
Моя куртка была смятая в пластиковом мешке под стулом. Я переложила визитку адвоката в карман одежды для персонала по причинам, которые я не могла объяснить самой себе. Она весила будто сорок фунтов в моем кармане. Становилась теплее, когда парамедики начали расспрашивать о моей сестре: ее страховка, возраст, сколько она выпила и что. Визитка будто вибрировала и гудела, пока я ждала, когда сестра вернется в сознание.
"Ок. Которая из сестер?"
"Дейдра. Она была на Шри-Ланке. Ты никогда не видела ее."
"Любящая выпить с либеральными взглядами и борец за свободу?"
"ЛОЛ, да."
Я прошла в зал ожидания скорой помощи. "Секвойя" был хорошим госпиталем, но следующие несколько часов относились к разряду "реально тяжелого времени, о котором не интересно даже говорить". В зале ожидания, несмотря на позднюю ночь, еще кипела жизнь, но не так активно, как будто все ужасы Лос-Анджелеса сделали перерыв на несколько часов. Дети ссорились, а телевизоры кричали радостные новости. Я направилась к автомату, рассматривая разнообразные упаковки, не в состоянии решить, чего бы мне хотелось.
Ребенок около семи лет оттолкнул меня, и засунул доллар в прорезь. Стоя передо мной, он нажимал кнопки, как если бы это была его работа, машина загудела, но ничего не произошло. Ничего не появилось.
В своей голове я обдумывала предстоящий день. Катрине придется отвезти меня обратно к Фронтейну. Я заберу свой автомобиль, поеду домой, и…
Раздался громкий удар, как если бы пуля пробила стеклопластик, я подскочила, обалдевая, и не понимая, что происходит. Антонио Спинелли, по-прежнему в своем черном костюме, дотронулся до автомата и, найдя нужную точку, стукнул снова. Два пакетика чипсов выпали, и малыш прыгнул за ними. Адвокат ухмыльнулся, посмотрев на меня, и пожал плечами. Он выглядел еще шикарнее в комнате с люминесцентными лампами, чем на темной парковке.
- Ты хочешь что-нибудь? - спросил он.
Его глаза не отрывались от моего лица, и я чувствовала себя неловко в одежде медперсонала и этой обуви.
- Что ты здесь делаешь? - Голос мой был слабым и тихим, вероятно потому, что я говорила, затаив дыхание.
Он пожал плечами.
- Угощаю тебя поздним ужином, - он указал на ассортимент внутри автомата. - Будешь сырные чипсы?
Было ощущение, будто я один на один в клетке с кружащим вокруг меня гепардом.
- Ты ждал меня все это время?
- Я подумал, что тебе, возможно, надо будет на чем-то поехать домой, поэтому и последовал за скорой.
- Адвокат в погоне за скорой…
Он усмехнулся, и я не была уверена, шутил ли он или это было внешним проявлением вежливости.
- Каким бы джентльменом я был?
- Еще раз. Что ты здесь делаешь? - я почувствовала во рту привкус, как если бы кусок недельного ростбифа был засунут в него. Я была одета в балахон, который мне не подходил, даже если бы он был правильного размера, а мои ноги на шпильках испытывали многочасовую пытку. Голова болела, сестра была в больнице с алкогольным отравлением, а божественно привлекательный мужчина хотел поделиться со мной сырыми чипсами.
Антонио достал купюру, и автомат заглотил ее.
- Я думаю, что произвел плохое впечатление на стоянке, - он нажал на большее количество кнопок, чем того требовалось для одного продукта.
- Твои намерения были хорошими. Спасибо тебе за это.
- Несмотря на мои методы?
Автомат выдал из себя упаковки. Чипсы, конфеты, печенье, крекеры: хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. Он, должно быть, истратил двадцатку на все это.
- Я пытаюсь не думать об этом слишком много.
- Ты выглядела очень собранной, - он нагнулся, чтобы извлечь охапку пакетиков. - Я никогда не встречал такую женщину.
- Не считая того, что я выглядела очень возбужденной? - я скрестила руки.
- Это то, что я видел, - он вручил мне яблоко, единственную настоящую пищу, доступную в автомате госпиталя. Антонио окинул меня взглядом с головы до ног, и мне совершенно точно этот взгляд не понравился. Ни на одну секунду.
Кроме того, что он мне понравился. Я взяла яблоко. Мои губы были потрескавшимися, глаза отяжелели от слишком многих часов бодрствования. Возможно, это было и к лучшему. Вид меня свежей, как раннее утро, заставил бы его сексуальный взгляд стать еще более интенсивным.
Он зашагал назад к пластиковым неудобным креслам, приглашая меня сесть.
Я села, держа яблоко напротив груди. Он бросил нашу еду на кресло рядом со мной и сел напротив.
- Как твоя сестра? - спросил он.
Я вздохнула.
- Она будет в порядке. Я имею ввиду, что не будет, так как она сделает это снова. Но днем она уже будет бегать.
Он задумчиво смотрел куда-то, поднимая пакетик с орехами с кресла и опуская его назад.
- Невозможно изменить то, кем ты являешься. Ты будешь пить, пока не начнешь бороться с этим самостоятельно.
- Как же ты стал таким мудрым в этом вопросе?
- У меня был дядя.
Он открыл шоколадный батончик, а я проследила за его пальцами, скатывающими целлофан, и разделяющие его на слои. Для этого не требовалось ровно никаких усилий. Ребенок может сделать это. Но грация, с которой он делал эту простую вещь, была изысканной. Я сжала свои ноги вместе, потому что не могла прекратить представлять его руки, накрывающие внутреннюю сторону моих бедер.