Моя сестра была милой и сострадательной, но она становилась агрессивной, когда выпьет. Если бы я позволила ей, она сказала бы мне, что моя тоска пришла от материального идолопоклонства, и что настало время для меня отдать все свои деньги на благотворительность и жить в служении бедным. Я часто задумывалась о том, что она была права.
Музыканты пришли, а затем снова исчезли. Свет погас, и певица появилась у пианино и запела "Stormy Weather", как если бы она хотела сорвать облака с небес, но не могла дотянуться до них. Моника Фолкнер - никто в городе знаменитостей - стояла перед пианино и пела чужие песни в зале, построенном для других целей. Она перешла от "Stormy Weather" на что-то более жалобное. Боже мой, она была полностью связана с каждым словом, каждой нотой.
С этой женщиной нельзя было останавливаться на полпути. От мысли, что она с моим братом, мне стало плохо. Но сегодня она завораживала меня. Она пела, попадая в ритм клавиш. Внутри меня была дыра, где, пульсируя, хранилось прошлое, усталость и грусть. Ее голос проник туда и словно погладил меня там.
Я скучала по Даниэлю. Мне не хватало его твердого тела и прикосновения рук. Я скучала по его смеху и тому, как он накрывал мою грудь во сне, и по тяжести его руки на моем плече, и по тому, как ему приходилось постоянно смахивать свои светло-коричневые волосы с лица. Я скучала по возможности просто позвонить ему, чтобы пообщаться. Я была независимой женщиной. Могла прекрасно содержать себя сама, без него или кого-то еще. Но мне не хватало его и возможности быть любимой. Однажды он обманул меня, и все мое восхищение его любовью превратилось в горечь. Но я сожалела об этой потере.
- Ты в порядке? - спросил меня мужской голос.
Джин отошел от стола, чтобы поговорить со мной у бара. Он был "моим типом": темно-русый, амбициозный, с веселой улыбкой, уверенный в себе, но он был ужасен. Просто самый ужасный голливудский придурок.
- Да, спасибо.
- Она хороша. Певица.
- Великолепна, - я почувствовала, как справа от меня Дейдра куда-то ушла.
- Я думаю, что мы могли бы что-нибудь с ней сделать. Немного навести лоск, покороче юбку, использовать тело. Джеральдина Старк после того, как подписала контракт, получила "Сэмми". Сейчас она пытается идти в ногу с модой. Можно будет красиво упаковать, - он подмигнул, как будто я не могла понять двусмысленность.
- Я надеюсь, что это сработает, - сказала я. - Мне нужно в дамскую комнату.
- Увидимся позже за столом, - он пригубил напиток из своего бокала. - Оставайся на связи.
Дейдры не было в туалете. В итоге все закончилось тем, что я снова смотрела на тот же рулон туалетной бумаги, что и две недели назад. Рулон, очевидно, другой, но в той же упаковке. Однако другой. Другой.
Холл за туалетной комнатой вел на улицу, где маленькое пространство для курящих было отгорожено от парковки. Я услышала крики и повторяющееся слово "сука". Хоть я обычно и избегаю неприятностей, но все же решила посмотреть, что там происходит.
Красный Порш Boxster был припаркован на месте для инвалидов, и на капоте, вытянувшись на спине во все пять футов одиннадцать дюймов и сто пятьдесят фунтов, лежала Дейдра. Кричавший мужчина был на шесть дюймов ниже и на двадцать фунтов легче, единственное, я не могла сосчитать, сколько геля ушло для укладки его волос. Он был одет с ног до головы в кожу, и его голос был как визг тормозов.
- Убирайся. Из. Порше, - он толкнул ее с такой же силой, как и кричал, но она не шелохнулась.
- Простите, - сказала я.
Он мог услышать меня. У меня не было времени подумать об этом, так как все произошло очень быстро. Он схватил Дейдру за отворот пиджака и потащил вниз. Как младенец, объевшийся молоком, из нее фонтаном полилась рвота. Она выплеснулась ее на его куртку, землю и автомобиль. Он пронзительно закричал и отпустил ее. Дейдра скатилась с капота, продолжая блевать, и упала на землю.
- Черт! - прокричал он, когда я попыталась посадить свою сестру, прислонив к колесу.
- Дерьмо! Бог мой! Блевотина? Блевотина - это кислота! Ты знаешь, что она делает с краской? А мой гребаный пиджак?
- Мы возместим ущерб.
Я была занята с Дейдрой, беспокойно окидывая ее взглядом. Она была без сознания. Я сжала ее щеки, и открыла ей рот, чтобы увидеть, дышит ли она. Она не могла вдохнуть, потому что в этот момент ее снова вырвало прямо на мою рубашку. Я откинулась назад и сказала что-то вроде "тьфу", но человек в коже заглушил это.
- Это требует покраски. Блядь! Сука, весь автомобиль теперь должен быть покрашен. И я хочу, чтобы это было сделано завтра.
- Извините, - пробормотала я, постукивая Дейдру по щекам.
Если бы парень в коже не был ослеплен своей яростью и глупостью, возможно, он не сделал бы то, что сделал прямо сейчас. Подняв свои руки, чтобы они не дотрагивались до рвоты на груди, он подошел к машине и пнул Дейдру в бедро.
- Эй! - это было все, что я могла сказать.
Он отшатнулся назад, не дав мне даже возможности нанести ответный удар. Потом я услышала удар. Я смотрела на Дейдру, моя паника нарастала, и я подумала, что парень упал или попал под машину.
Голос, мягкий, но резкий, сказал:
- Как часто она пьет? - молодой голубоглазый мужчина с изогнутыми губами присел рядом со мной. Он не смотрел на меня, только на Дейдру. - Я думаю, что у нее алкогольное отравление.
Другой выпуск рвоты. Я подпрыгнула. Всплеск рвоты приземлился на мою щеку, и я посмотрела вверх, на капот автомобиля. Ее щека была прижата к капоту Порше.
- Спин, - сказал Изогнутые Губы, - ты не будешь беспокоиться, не так ли?
Над ним, стоял потрясающий мужчина, удерживая за руки Кожаного Парня, не обращая внимания на друга.
- Скажи этой леди, что ты извиняешься.
- Он должен извиниться перед моей сестрой, а не мной, - сказала я.
- Черт! - Этот придурок пошевелился. Он получил тяжелый удар лицом о капот. - Я не скажу это, твою мать!
Спин схватил Кожаного за воротник и снова с силой ударил его несколько раз лицом о капот, пока тот не закричал.
- Я позвоню в 9-1-1, - сказал Изогнутые Губы.
- Но я… - Я думала, вы друг этого парня. Я остановила себя, понимая, что он собирался позвонить насчет Дейдры, а не ради ударенного лицом по автомобилю.
- Скажи. Что ты. Сожалеешь, - произнес Спин сквозь стиснутые зубы.
Лицо парня в коже, скользнуло к краю капота, стирая рвоту, я могла увидеть кровь, смешанную с желудочной кислотой.
Он был придурком, и мне не нравилось то, что он пнул мою сестру.
- Да ладно, действительно, все в…
- Да, у нас экстренный случай, - сказал Изогнутые Губы. Спокойно. В телефон. - Алкогольное отравление.
Снова удар.
- Я сожалею!
- Вы верите ему, Contessa? - Прекрасен. Даже при выбивании дерьма из какого-то парня на капоте Порше. - Вы думаете, он сожалеет?
Я уловила мимолетный акцент в его голосе. Итальянский? Спрашивая меня, одна его бровь изогнулась, как парабола, лицо было решительное, целеустремленное, полностью спокойное, ему не нужно было прикладывать усилий, он и так был хорош.
- Да, - сказала я. - Я верю ему.
- Я верю, что он сожалеет, - сказал он. - Но я не верю, что он раскаялся. - Он наклонился ко мне, смотря на владельца Порше, который плакал, вытирая кровавый нос.
- Что вы думаете?
Я не знаю, что на меня нашло. Необходимость быть правдивой завела меня. Это был безопасный способ заставить Кожаного придурка страдать.
- Нет, я не думаю, что он раскаялся.
Его ухмылка освещала ночь. Я опасалась, что его улыбка во весь рот может чересчур увлечь меня.
- Покажи ей, что ты действительно имеешь это ввиду, - сказал он на ухо Кожаному, и посмотрел на меня. - Убери блевотину с этой ужасной чертовой машины. - Он не позволил парню двигаться. - Быстрее.
- Женщина, - сказал Изогнутые губы, - туалеты стали строить с середины тридцатых годов.
- Вылижи это дерьмо, или ты поцелуешь капот снова.
Кожаный, рыдая, поперхнулся. У него сочилась кровь из носа. Я встала и посмотрела на парня, который пнул мою сестру. Я почувствовала что-то в слиянии двух мужчин, заблокированных вместе у машины. Тепло. Энергию. Что-то, что заставляло мурашки ползти по моей коже и создавало покалывание. И когда придурок высунул язык и лизнул блевотину с капота, покалывание от беспокойства стало проходить, я даже не подозревала, что мне было не все равно.
- Хорошо, - сказал Спин. - Сейчас ты веришь ему, Contessa?
- Да.
Спин дернул мужчину, и по выражению его лица я поняла, что он собирался заставить парня снова поцеловать капот машины. Расстояние и сила, которую он, очевидно, собирался приложить, смогла бы растереть его кости в пыль.
Я замерла.
- Я думаю, что ты донес свою точку зрения.
Лицо Спина, столь непримиримое, медленно менялось, становясь мягче, более открытым. Он улыбнулся.
- Я думал, ты будешь наслаждаться феерическим финалом.
- Моя сестра будет в синяках. Его лицо расквашено. Справедливость восторжествовала.
- Come volevi tu, - сказал он, дергая придурка снова. - Ключи.
Спин протянул руку. Парень в коже плакал, смазывая слезы с кровью.
- Нет, старик, не бери мою машину.