В случае построения тренировочного процесса на основе интуиции и случайного подбора, нет никакой возможности сравнивать объем и интенсивность проделанной работы. Насколько вы продвинулись и в чем? Выросла выносливость или сила плечевого пояса? Или нижних конечностей? Если субъективно кажется, что выросла – какой критерий оценки может быть – разовый максимум в упражнении? Не тяжело ли будет каждый раз для оценки прогресса выходить на 1ПМ? Тогда четырехповторный максимум, но почему не трех, не пяти, шести? Допустим, навскидку мы определили, что сила рук и ног подросла, а выносливости последних не хватает – бедра отказывают при длительной интенсивной работе. Наверное, имеет смысл увеличить объем интервальной работы ногами. За счет чего это должно произойти – выступить в роли дополнительной нагрузки на тренировке, или что-то из тренировочного плана будет убрано в угоду слабому месту? Может быть, изначальная работа над выносливостью мышц ног, заложенная в недельную программу, будет скорректирована и увеличена? Нет, не получится – регулярно повторяющийся тренировочный план с идентичным содержанием не годится для "постоянно варьируемых, высокоинтенсивных" тренировок. Допустим, сегодня будет в конце тренировки Табата на велотренажере, а завтра кроссовая работа на низкой интенсивности для активного восстановления мышц ног. Как увеличивать нагрузку в этой дополнительной тренировочной работе для сохранения стимула? Сделать две Табата на следующей неделе? С таким наращиванием легко можно скатиться в переутомление – раз, и на подсознательном уровне обмануть себя, заранее снизив интенсивность – два. Может случиться, что стимул, вызванный неделей назад на 4 минутах интервальной работы окажется выше, чем спустя неделю на 8 минутах интервалов. Казалось бы, надо наращивать интенсивность для продолжения стимулирования адаптационных реакций, а организм толком и не отреагирует, ибо вторая неделя проще. Не заметили тупиковые очертания, нет? Более того, нелишне упомянуть – описываемая картина весьма стерильна и утрирована, на деле же в стремлении создать мощный адаптационный стимул спортсмены и даже тренеры семимильными, навскидку определенными шагами, наращивают сразу и интенсивность, и объемы тренировок, не считаясь ни с чем. Так, знаете ли, крупными мазками накидывают план работы. Постепенно тренировок становится по две в день, ибо поддерживать необходимую для прогресса интенсивность на запланированном объеме работы в одной тренировке тяжело, и приходится прерываться, отдыхать, и продолжать в этот же день. Однако вторая тренировка лишь сильнее истощает организм, и восстановительные меры переходят на новый уровень – сначала наращивается калорийность суточного рациона, кто-то прибегает к регулярным капельницам и, наконец, удел профессиональных спортсменов, к запрещенным фармакологическим препаратам. Начиналось же все с недостаточно выверенного объема работы с оптимальным, крайне маленьким шагом увеличения нагрузки.
Четкая система координат крайне необходима. В противном случае, тренировочный процесс напоминает блуждание потемках: ходишь в зал неделю, две, месяц, пол года, но обернись, и за спиной лишь хаотичный путь, в котором не разобрать направления, куда двигался все время. В общем: два шага влево, три шага вправо, просто и смело – программа спортзала.
Доказывать, что случайно организованный тренировочный процесс дает случайный результат, особой необходимости нет. Даже если в программе зала есть общий план – в какие дни тяжелый присед/жим/взятия и так далее, а в какие – развитие выносливости, это мало говорит об адекватности тренировочного процесса. В каких подходах и повторах должен выражаться тяжелый присед? Когда он повторится? Каков протокол работы и отдыха, как будет обеспечена обязательная интенсификация нагрузки в следующем микроцикле (они же есть в плане вашего зала, циклы?), как обеспечена работа над выносливостью? Все же, если "постоянно варьируемые интенсивные нагрузки" имеют строго отрицательную оценку и без продуманного планирования не должны существовать вообще, то интуиция, сама по себе – вполне неплохой прием, к которому можно обращаться в ходе тренировочного процесса. Надо понимать – одно дело, когда интуитивность подхода обращена на себя, и вы не занимаетесь самообманом, четко осознаете, можно ли себе позволить сделать не на плановые 5, а на 10 повторений больше через неделю, и другое – интуитивность в групповых тренировках. Когда в вашем зале функционального тренинга имеется общая программа, предварительно не адаптированная под каждого клиента (что, в общем-то, плохо), то в процессе тренировки без интуитивного подхода к решению возникающих проблем, не обойтись. Срочно кому-то заменить упражнение, потому что болит плечо и человек не может делать швунги, поменять вес, так как изначальный слишком тяжел – каждое решение тренеру нужно принимать оперативно, и не всегда есть возможность тщательно взвешивать за и против, подбирая оптимальное решение. Тут интуиция как никогда уместна. Надо при этом помнить, что в описанном ключе она решает строго специфическую задачу решения срочной проблемы, и эффективность ее применения зависит от базы практических, теоретических знаний и опытности тренера. Ни в коем случае, ни при каких условиях, интуитивный подход не должен составлять основу программирования тренировки. Это путь либо к тупику, либо к прогрессу не методическим, а фармацевтическим путем. В конце концов, отказ от работы с программированием – это попросту нежелание грамотно работать.
Смена тренировочной парадигмы
Если вы еще не захлопнули книгу, разовьем мысль дальше, приближаясь к практическому руслу. Мы вывели, что современный пласт биологических и медицинских наук богат на множество недостоверных исследований, по утверждению самих же представителей науки. Сомнительная практическая ценность многих (не всех, но весомой доли) исследований – где по причине ошибочной организации методики, где притянутости выводов под достоверность, где попросту подтасовки – вынуждает смириться с мыслью, что ссылка на исследование еще не окончательный аргумент, а разработка любого ученого требует тщательной проверки по ряду направлений: воспроизводимости взятых за основу исследований, трактовки результатов, организации эксперимента, размеров экспериментальных групп и так далее. К сожалению, пока в спортивной науке не будет строгости молекулярной физики, достоверность выводов и надежность "научных" данных будет невысока. Покуда каждое из исследований не соответствует наивысшему уровню доказательности, наподобие рейтинговой системы оценки клинических исследований в доказательной медицине, приходится быть настороже. Если вам нравится верить в сказки про непогрешимость биомедицинских наук и ученых – можете дальше недооценивать влияние человеческого фактора на любую деятельность homo-sapiens. Если бы каждое опубликованное и растиражированное исследование в любой науке было достоверным и воспроизводимым, то есть имело практическую ценность – наверное, уже сегодня люди в возрасте ходили бы в центры трансплантологии, как в стоматологическую клинику. Вот ваш новый желудок, прямиком из принтера – вживим и через два часа можно кушать! Приходится мириться с погрешностью. В современной же спортивной и околоспортивной деятельности опираться только на якобы "научные факты" – само по себе исключает научную обоснованность, ибо достоверность любого научного знания должна быть подтверждена множественными независимыми источниками. Если же опираться попросту на авторитет человека или организации – легко попасть в ловушку избыточного доверия.
Таким образом, определяя средства, которыми можно руководствоваться при построении тренировочного процесса, необходимо определить, какую часть спортивной науки мы примем, как надежную и практически эффективную, и положим ее в основу логики построения тренировочного процесса.
В свете необходимости иметь практически ценные знания, подтвержденные множественными, независимыми друг от друга источниками, мы прибегнем к знаниям простым, известным десятилетиями. Их консервативная сила заключается в первую очередь в надежности и успешной проверке миллионами людей на протяжении многих лет. Поскольку любая наука по пути изучения предмета движется от общего к частному, рассмотрим вопрос иерархии. Часто в организме выделяют 6 соподчиненных уровней организации: молекулярный, клеточный, тканевой, органный, системный, организменный. Изучение человеческого тела началось в древних веках, и по мере усложнения измерительных приборов и развития медицинских технологий, последовательно углублялось в организационные уровни.
Поначалу, человек изучался на организменном уровне – как единое целое, саморегулирующаяся система. Еще до нашей эры, наблюдая за собой и представителями своего рода, человечество осознало, что под влиянием нагрузок способно изменяться внешне и внутренне, становясь сильнее и выносливее. Путем проб и ошибок мы вникали, каким образом можно "спровоцировать" свое тело стать сильнее.
С течением времени, древние медики научились выделять системы в организме: опорно-двигательный аппарат, пищеварительную, дыхательную, нервную, выделительную, эндокринную, половую, сенсорную и остальные. Уроженцы Древней Греции, основатели Александрийской медицинской школы, Герофил и Эрасистрат, впервые начали активно препарировать человеческие тела для изучения анатомии. Скальпель, пинцет, пила – первые инструменты, позволившие углубиться в изучение человеческого организма, подробнее рассмотреть устройство отдельных систем. Уже тогда появилось описание пульса, первые попытки объяснить его диагностическое значение. То есть, мы видим, что изучение устройства организма человека на уровне функциональных систем насчитывает более двух тысяч лет – и такой срок позволяет рассматривать эти знания, как надежные. Надо ли пояснять, сколько раз прошли перепроверку знания об этом уровне? Достовернее некуда.