- Какое роскошное платье, - проговорила Гасси, с завистью глядя на меня. - Мне бы хотелось, чтобы у меня было тоже что-нибудь сексуально-привлекательное.
- Вот у тебя и есть Джереми, - сказала я, глядя на него.
- Именно, и каждый из нас должен помнить об этом, - вмешался Гарэт.
- С этими крупными стручками одно надувательство, - проворчала Гасси, раскрывая ногтем последний стручок. - Всегда они обещают больше, чем могут дать.
- Как кое-кто еще, кого бы я мог назвать, - пробормотал Гарэт, наполняя мой стакан.
С кухни донесся запах мяты.
- Я умираю от голода, - произнесла Гасси.
На ужин Гарэт наварил креветок с чесноком и петрушкой, мы ели их с бобами и молодой картошкой.
- Наш новый дом с небольшим садиком, - проговорила Гасси с набитым ртом. - Ты только подумай, Джереми, дорогой, мы сможем выращивать свои собственные овощи. Ты просто волшебник, Гарэт! Нашел нам такой дом.
- Никакой я не волшебник, - ответил Гарэт, подцепив вилкой из блюда крупную картофелину и отправляя ее целиком в рот.
- Отличные креветки, - сказал Джереми, - возьми еще, Октавия.
- Нет, спасибо, - ответила я. - Я очень удивлена, что Гарэт умеет готовить. С его шахтерским воспитанием, мне казалось, он должен презирать мужчин, появляющихся на кухне.
Воцарилась неловкая пауза.
- Мой отец проводил все свое время на кухне, когда был дома, - ответил Гарэт. - Это была единственная комната в доме.
- Забавно, - сказала я, скривив губы. - Вы что, спали все в одной постели?
- Мне нравился твой отец, - поспешно вставил Джереми.
- Вот и моей матери тоже, - ответил Гарэт. - Шахтеры - настоящие мужчины, а это нравится женщинам.
Гасси почувствовала, что с моих губ вот-вот сорвется что-то ужасное.
- Как поживает твой очаровательный брат? - спросила она. - Я помню, как он заходил за тобой в школу. Когда он наблюдал за нашей игрой в лакросс, никто не мог забить ни одного гола, потому что все глазели на него.
- Он занимается семейным бизнесом, что ему совершенно ненавистно. Поскольку он руководит экспортными операциями, то вынужден проводить все свое время в постоянном общении с торговыми представителями фирм.
- А кто его жена? - спросила Гасси.
- Дочь Рики Сифорда, Памела.
- Это была удачная партия, - вмешался Гарэт. - Правда, что "Сифорд-Бреннан" переживает какие-то затруднения в настоящее время?
- Конечно, нет, - твердо ответила я. - У них был великолепный год.
Я всегда так говорю.
- Ты-то должна знать, - продолжал Гарэт. - До меня просто дошли слухи о возможности забастовки.
- Всем компаниям приходится сталкиваться время от времени с забастовками.
- Только не моей, - сказал Гарэт, усмехнувшись. - Мои рабочие знают, что у них лучший в мире хозяин. Зачем же им бастовать?
- Кажется, от скромности ты не умрешь, - резко сказала я.
- Конечно, меня украшает нескромность.
Господи, как он меня раздражал! Мне хотелось выплеснуть содержимое моего стакана ему в лицо. Гасси вышла и вернулась, неся клубнику со сливками. Прижав свою ногу к ноге Джереми, я немедленно ощутила ответное давление. Отвечая Гарэту на расспросы о его публикациях, Джереми явно с трудом мог сосредоточиться.
- Первая клубника в этом году. Каждый должен задумать какое-нибудь желание, - возвестила Гасси, накладывая полные тарелки. Слегка соскользнув под стол, я водила своей ногой вверх и вниз по ноге Джереми. Вдруг я почувствовала, как его рука нежно гладит мою ступню. Это было фантастически приятно. Я зашевелила пальцами.
- Вы знаете, что гомосексуализм не является уголовно-наказуемым после девяноста дней плавания? - спросил Гарэт. - Так что нам осталось только восемьдесят девять дней, ребята.
- Дорогой, - со вздохом произнес Джереми, - никогда не думал, что тебя это волнует.
Теплая рука теперь поглаживала мою коленку. Тут я, случайно бросив взгляд через стол, замерла от ужаса: обе руки Джереми были заняты клубникой. Я не успела отдернуть ногу, потому что пальцы обхватили мою коленку и сжали ее.
- Бабушка, какие у тебя большие ножки! - проговорил Гарэт. Его глаза искрились от смеха. Несколько секунд я отчаянно дергалась, пока он меня не отпустил.
После ужина Гарэт включил телевизор. Показывали старый фильм "Кармен" с Дороти Дендридж. Качая бедрами, она пела:
Меня не любишь ты, ну что ж, зато тебя люблю, Тебя люблю я и заставлю себя любить.
- Выключи, я уже видела это два раза, - попросила Гасси.
Мы взяли свои стаканы и вышли на палубу. На берегу чернели деревья, шумно ухала сова. Легкий ветерок доносил до нас приторный запах таволги. Вдали слышались ритмические звуки поп-музыки. Багровеющее темное небо напоминало теперь здоровый синяк.
- Это же луна-парк! - возбужденно воскликнула Гасси. - О, пожалуйста, пошли туда!
Гарэт вытряс из меня всю душу, когда мы носились кругами по автотреку, как заправские гонщики. Единственным утешением было то, что за нами наблюдали Джереми и Гасси, нагруженные покупками: фарфор, огромный сиреневый медведь и плакат с Гарри Глиттером. Рядом с ними расположилась группа молодых людей, которые восторженно приветствовали нас всякий раз, как мы проносились мимо, и восхищенно свистели. Мои волосы развевались, а юбка взмывала кверху, открывая загорелые ноги. Однако такое проявление коллективного восхищения не беспокоило Джереми. После этого Гарэт решил попытать счастья на стрельбище, а мы с Джереми, стоя рядышком, наблюдали за Гасси, которая каталась на карусели, оседлав коня с красными ноздрями. Уцепившись обеими руками за металлическую стойку, с болтающейся на руке сумочкой, она всякий раз, поравнявшись с нами, посылала нам сияющую улыбку. Мы покорно улыбались и ответ.
Музыка бередила мне душу. Сейчас или никогда. Краем глаза я увидела, что колесо обозрения остановилось, чтобы подобрать желающих покататься. Через минуту остановится и карусель с Гасси.
- Пойдем на колесо обозрения, - позвала я Джереми.
- А ты не будешь бояться?
- Только не с тобой.
- Нам надо быть поосторожней: Гасси начала что-то подозревать.
- А я этого и добиваюсь, - сказала я.
С почти неприличной поспешностью мы уселись в кабину. В этот момент Гасси сползла со своей лошади и стала озираться вокруг.
- Мы здесь! - крикнул Джереми.
Она взглянула вверх и усмехнулась.
- Осторожно! - закричала она.
Колесо поднимало нас все выше. Сверху открывался прекрасный обзор. В небе, освободившись от оков, всплывала луна. Внизу лежали освещенные городки, темнели леса, вдали справа блестела река.
- Красиво, правда? - произнесла я, подвигая свою ногу к его ноге.
- Красиво, - ответил он, даже не посмотрев вниз. Колесо начато опускать нас вниз. Это было жуткое ощущение, когда выворачивает желудок и замирает сердце. Я вцепилась в руку Джереми.
- Как ты? - спросил он, когда мы снова взлетели кверху.
И тут к нам на помощь пришла сама судьба. Колесо остановилось, чтобы высадить тех, кто хотел сойти, оставив нас наверху, вдали от всех.
Секунду мы пристально смотрели друг на друга.
- Чего ты больше боишься, - мягко спросила я, - неодобрения Гарэта или обиды Гасси.
- Того и другого. Гас не заслуживает того, чтобы ей причинили боль. А перед Гарэтом я чувствую себя виноватым за то, что уговорил его, нашел для него девушку, а теперь сам на нее покушаюсь.
- Ты бы сошел с ума от злости, если бы я уступила Гарэту.
- Да, знаю.
- И ты считаешь честным жениться на Гасси, испытывая подобные чувства ко мне?
Джереми посмотрел на свои руки.
- Мне кажется, больше всего я боюсь тебя, - пробормотал он. - Как в этом фильме, который шел сегодня по телевизору. Меня ждет участь бедного Хосе. Как только ты оторвешь меня от Гасси, я тебе наскучу. Потом я попаду в полную зависимость от тебя, а удержать тебя не смогу.
- О, дорогой, - произнесла я со слезой в голосе, - неужели ты не понимаешь, что я мечусь только потому, что несчастна. Когда я встречу того, кто мне нужен, он станет единственным в моей жизни. Я ведь ни разу не изменила Тоду.
- Ни разу?
- Ни разу. Ты должен мне поверить.
Джереми посмотрел на небо.
- Я могу дотянуться до неба и достать тебе звезду, - сказал он.
- А мне бы хотелось, чтобы мы навсегда остались здесь.
Колесо снова начало вращаться.
- Нам надо серьезно поговорить, - прошептала я. - Когда Гасси уснет, приходи на палубу.
- Это слишком рискованно. У Гарэта отличный нюх.
- Он так много пил сегодня, что наверняка отключится.
- Кто-нибудь хочет выпить? - спросил Гарэт, когда мы вернулись на палубу.
- Лично я собираюсь спать, - сказал Джереми. - У меня страшно разболелась голова от солнца.
- У меня в сумке обезболивающее, - сказал Гарэт. - Сейчас принесу.
Он вышел. Гасси суетилась на кухне. Я подошла к Джереми.
- У тебя действительно болит, голова? - спросила я.
Слегка улыбнувшись, он покачал головой.
- Я бы сказан, нечто другое, что гораздо серьезнее.
- В этом случае обезболивающее вряд ли поможет. - сказала я. - Единственное средство - прийти попозже на палубу.
- Через сколько?
- Вряд ли я выдержу больше часа, - ответила я, облизывая губы.
В этот момент вернулся Гарэт с таблетками.
- Не люблю лекарства, - сказал Джереми.
- Возьми три, - настойчиво сказал Гарэт. - Это должно подействовать.