Отстегнув ремень, Николас поднялся, надел пальто с меховым воротником и вместе с другими пассажирами направился к выходу из самолета. Когда он вылетал из Рима, там было довольно свежо, но в Лондоне - как ему показалось, когда он вышел на холодный вечерний воздух, - температура была на несколько градусов ниже.
Сумерки быстро спускались на сверкавшее множеством огней здание аэропорта. Николас торопливо шагал к регистрационной стойке и через несколько минут, выполнив все формальности, был готов отправиться в Оттербери. Багаж его был невелик - один маленький чемоданчик.
В зале было многолюдно, и Николас забеспокоился, что не сможет разыскать Маделин. Ее нигде не было видно, а ведь часы показывали уже десять минут восьмого.
Нахмурившись, он, щелкнув зажигалкой, поднес ее к кончику сигареты и быстро направился в сторону бара. Протолкнувшись через толпу, он заказал бурбон со льдом. Одним глотком осушив стакан, решительно пошагал к выходу…
Внезапно позади себя он услышал торопливый стук каблучков и, резко обернувшись, увидел Маделин, уже протянувшую руку, чтобы схватить его за рукав.
- О, Ник! - задыхаясь, воскликнула она. - Я так боялась, что не найду тебя. Автобус застрял в пробке, так что мы только-только приехали. Мне ужасно жаль.
Она посмотрела ему в глаза; взгляд был умоляющим, а лицо ее так и светилось радостным теплом. Николас немедленно растаял, но вид сохранял суровый.
- Почему ты не взяла такси? - строго поинтересовался он.
- Я как-то не подумала об этом, - честно призналась она. - К тому же такси тоже могло попасть в пробку, как и автобус… - Ее голос дрогнул. Их долгожданную встречу она представляла себе совсем не так.
Но как она могла бы объяснить Нику, что Диана снова начала спорить с ней и возражать против того, чтобы она ехала, поэтому она опоздала. Он вполне мог бы решить, что она просто выдумывает оправдания.
- Ну что ж, тогда давай возьмем такси хотя бы сейчас, - предложил Николас, голос его оставался напряженным.
Маделин с готовностью кивнула. Ник подумал, что она кажется ему необыкновенно родной и близкой в своем зеленом пальто.
Большинство пассажиров с ранних рейсов уже разъехались, так что найти свободное такси труда не составило. Николас дал водителю адрес клуба на Сент-Джеймс-стрит и откинулся на спинку заднего сиденья рядом с Маделин.
- Думаю, что мы с тобой поужинаем в моем клубе, - сообщил он, когда машина тронулась с места.
- Твой клуб? Я и не представляла, что ты так хорошо знаком с Лондоном. Или что тебя так хорошо знают в Лондоне. - Она нервно стянула с рук перчатки.
Николас пожал плечами.
- Ты обо мне много не знаешь, - несколько высокомерно ответил он.
Маделин молча повернула голову к окну. Она не могла понять, почему он так злился. Почему он вдруг так изменился? Опустив глаза на свои руки, она стала разглядывать сверкающий камень кольца. Николас сидел, отодвинувшись в угол, и мрачно глядел на поток автомобилей, барабаня длинными пальцами по крышке своего чемоданчика. Маделин старалась не смотреть на него, но это было трудно - ей хотелось просто сидеть и неотрывно любоваться, чтобы навсегда запечатлеть в памяти каждую черточку дорогого для нее лица.
Внезапно он повернулся и, сузив свои ярко-синие глаза, испытующе посмотрел на нее. Что же он так пристально разглядывал? Густые блестящие волосы обрамляли кремового цвета нежные щеки, слабо светившиеся в полутемном салоне автомобиля. В зеленых глазах отразилось смятение.
- Маделин! - нежно прошептал он и, уже владея собой, притянул ее к себе. Объятия его, сначала нежные, становились все более жадными и требовательными; он нашел ее губы и всем ртом ощутил их сладость…
Она пыталась бороться с ним; щеки ее горели, губная помада размазалась, волосы растрепались.
- Нет! - выдохнула она резко. - Нет!
Николас провел рукой по ее волосам. Маделин воплощала в себе все, что ему нравилось в женщине, и ему было очень трудно справиться с нахлынувшими чувствами.
- Нет - что? - немного придя в себя, осведомился он.
Маделин прижала ладони к пылающим щекам:
- Ник, что случилось? Почему ты так изменился?
- Я совсем не изменился, милая. Просто я долго был так далеко от тебя.
Она почувствовала, как вновь его горячие жадные губы прижались к ее шее, и прошептала:
- Не дразни меня, Ник, пожалуйста. Если ты хочешь прекратить наши отношения, так и скажи мне.
- Я дразню тебя? - нежно пробормотал он. - Не будь глупышкой, ты нужна мне.
Его губы снова отыскали ее, сначала жестокие и требовательные, они становились все мягче и нежнее. Маделин почувствовала, что жаждет сгореть в этом пламени. Искорка, пробежавшая между ними в их первую встречу, разгорелась.
- Ты ведь так мало знаешь обо мне, - шептала она, когда его губы замерли у ее щеки.
- Просто скажи, любишь ли ты меня, - тихо попросил он, ласково отклонив назад ее голову и легонько проводя пальцами по нежной коже ее шеи.
- Конечно я люблю тебя, - выдохнула она. - Мне кажется, я полюбила тебя с самого начала. Но ты должен узнать кое-что… о Джо и Диане.
Николас нахмурился и серьезно заглянул ей - в глаза:
- Что я должен узнать? Что никакого Джо на самом деле не было?
Глаза Маделин расширились от изумления.
- Почему ты так говоришь? А что, это важно, если бы было правдой?
- Абсолютно не важно, - торопливо помотал он головой.
- Ну… человек по имени Джо был, и он был моим мужем. И он был очень-очень добрым.
- Добрым? - Краем глаза через окно Николас увидел, что они уже неподалеку от центра города. - Немного странное слово для описания собственного мужа.
- Да, я знаю. Но между нами была несколько странная дружба:
Николас нахмурился.
- В каком плане дружба? У тебя ведь появилась Диана.
- Я знаю. Милый, я не могу говорить об этом в такси. К тому же мы почти приехали на Сент-Джеймс-стрит.
- Хорошо. Тогда расскажешь мне во время ужина. - Он ласково улыбнулся. - Господи, как же я по тебе соскучился, любимая!
- Увидев выражение твоего лица в аэропорту, я уж было подумала, что ты жалеешь о том, что мы вообще познакомились, - пробормотала Маделин, пытаясь привести волосы хотя бы в некое подобие порядка после бурных объятий в такси.
Николас вздохнул:
- Да, ты права. Прости меня. Наверное, мое естество пытается бунтовать против такого полного порабощения одной женщиной. Для меня это совершенно новые ощущения.
Маделин подняла на него глаза:
- Значит, ты действительно против этого?
Николас изумленно посмотрел на нее:
- Любимая, да ты с ума сошла. И это после всего, что я тебе сказал!
- И это были не просто слова, сказанные под влиянием момента? - спросила она, с трудом стараясь дышать спокойно.
Николас покачал головой:
- Ну давай, милая. Хватит тянуть резину. Я хочу узнать все о твоем первом браке.
В зале было немноголюдно, так что они могли разговаривать спокойно, не опасаясь ничьих любопытных ушей. Сидевшие за столиками немногочисленные бизнесмены в основном отдыхали, отгородившись от всего вечерними газетами, или были заняты собственными разговорами и не слишком интересовались окружающими.
- Ну что ж, - с некоторой неохотой начала она, - мои родители погибли во время войны, и меня растила бабушка. У нее был домик в Кенсингтоне. Она обращалась со мной очень хорошо, но была очень строгой. Каждый вечер я должна была быть дома не позже половины десятого, и она всегда хотела знать, с кем я была и где. - Вздохнув, Маделин склонила голову. - Я была, конечно, очень этим недовольна, начала назло ей общаться с группой совершенно необузданных подростков… можно сказать, хулиганов. Тогда я уже училась в коммерческом колледже. Каждый вечер я ходила на танцы или гоняла на мотоцикле с одним парнем из банды. - Она подняла глаза на Николаса. - Я полагаю, ты уже догадываешься, что со мной произошло.
Николас откинулся на спинку стула. Он был таким красивым и таким желанным, что у Маделин дрогнуло сердце. А вдруг он возненавидит ее за то, что она сделала?
- Я полагаю, ты забеременела, - тихо, но отчетливо произнес он.
Лицо Маделин исказилось, она непроизвольно сжала кулаки.
- Конечно, ты прав. Но… но это было только с одним парнем и… и всего один раз. Его звали Питер. Он был высокий, стройный и очень красивый, мне очень льстило то, что в подружки из всех девчонок он выбрал именно меня. Я и понятия не имела - узнала об этом гораздо позже, - что он заключил пари с одним из парней, что… что… ох, я должна вдаваться в подробности?
- Нет. - Николас выразительно покачал головой.
- Спасибо. - Маделин сжала в руках нож и вилку, хотя еда, лежавшая перед ней на тарелке, совсем не интересовала ее. - Я очень боялась, но Питер рассмеялся и сказал, что я глупая. - Она не заметила, как сузились глаза Николаса и что он явно здорово разозлился. - А неделю спустя он разбился на своем мотоцикле… насмерть. Он не любил ездить в шлеме… Он врезался в фургон с мебелью. - Она зябко поежилась, вспомнив пережитый ею ужас, когда она узнала, что беременна и что делать что-либо уже слишком поздно. - Открытие того, что у меня будет ребенок, повергло меня в ужас, но больше всего я боялась, что если бабушка узнает об этом, то умрет от горя. Неделя шла за неделей, но я ничего не могла придумать - мне предстояло стать матерью-одиночкой. Конечно, я винила во всем только себя одну. Я больше всего боялась за бабушку. Горькое разочарование во мне разбило бы ей сердце.