Он кашлянул. Пригладил усы, бороду. Посмотрел в пол.
- Можно, я не буду отвечать? Вечером за ужином с его высочеством сами расспросите. Это проблема моего господина, а я всего лишь, как умею, помогаю ее решать. Но не вините себя. Вы не виноваты, что родились женщиной с такой внешностью.
- Все-таки, Нурали, проблема во мне! Шерше ля фам!
Он вдруг рассмеялся. Я впервые слышала его смех! Причем смех Нурали оказался таким заразительным, что я тоже захохотала. А потом зафыркали и захихикали горничные.
- Ну все, Нурали. Ваша песенка спета! Рассмешили стольких женщин, которые вам все вовсе не родственницы!
- Ошибаетесь, моя госпожа! Далеко не все. Диляра и Ясмин - дочери моего троюродного дяди, Малика - моя племянница, а Эльнара - ее кузина по материнской линии!
- Выходит, одна я здесь чужая затесалась?
- О, это дело поправимое! - Он выразительно развел руками. - У меня много холостых родственников.
- Я подумаю над вашей идеей, Нурали.
Глава 8, в которой почти девять
Зеленый дареный палантин подошел к моему платью настолько, будто сочинивший его дизайнер сознательно рассчитывал на это шитое золотом дополнение, но меня познабливало, и шумело в ушах. Акклиматизация. Эта гадость неизбежно наступала через пару часов, стоило мне перелететь всего лишь на юг Франции, а сегодня самолет перенес меня сразу намного ближе к экватору.
Ровно в девять двери моих покоев раскрылись, и торжественный Нурали торжественно же провозгласил:
- Его королевское высочество эмир Гамид Абдулла бен Ахмад Нияз эль-Кхалифа!
Нурали шагнул в сторону, и я увидела, что двери покоев напротив тоже раскрыты, а в них стоит мой принц и машет мне рукой. И одежды на нем сейчас еще более сказочные и сияющие, чем прежде. Но рукой он машет не торжественно, а прямо-таки по-свойски, потом разводит руки в стороны, как для объятий. И улыбается. И идет ко мне навстречу. И моя первая реакция - побежать и броситься к нему в объятия. Но я не могу пошелохнуться. Потому что, пока стою неподвижно, я еще как-то справляюсь со своим ознобом, с этим шумом в ушах, с темнотой, которая стремительно подбирается ко мне со всех сторон и прокалывает спину…
А он идет ко мне, и так прекрасен, и я так хочу прижаться к нему, так хочу ощутить его… Он уже совсем близко! Я вижу его протянутые ко мне руки с сильными пальцами и гибким запястьем, его взволнованные глаза. Совсем рядом! Я чувствую, как его руки хватают меня под локти, не давая упасть, и вижу каждую мелкую морщинку у его глаз и каждый волосок бровей… Его губы… Они начинают шевелиться, открываются, сейчас он поцелует меня!.. Но он не целует, а что-то говорит - я слышу его голос, только ничего не понимаю из-за шума в ушах. Тогда я резко встряхиваю головой, определенно рискуя, что мой принц растает, как сон.
- С вами все в порядке, мадемуазель ван Вельден? Вы хорошо себя чувствуете?
Нет, он не исчез! Мой принц здесь! Но, чтобы ответить, воздуха не хватает. Я поглубже вдыхаю, и наконец темнота растворяется, напоследок мстительно пронзив мою спину.
- Спасибо… Все хорошо…
Мой принц недоверчиво покачал головой, заглядывая мне в лицо и по-прежнему поддерживая меня своими руками.
- А вот я так не думаю. Может быть, поужинаем вместе в другой раз, а сейчас вы отправитесь в постель? - И приказал, не дожидаясь моего ответа: - Нурали, доктора! Поживее! И горничных, чтобы…
- Нет!!! - закричала я.
От неожиданности мой принц замер с открытым ртом, и я добавила уже более сдержанно:
- Благодарю за заботу, но это всего лишь акклиматизация. Я всегда плохо ее переношу. Еще разница во времени…
- Тем более вам нужен отдых! - Он темпераментно воздел руки. - Нурали! Я не слышу, чтобы ты звонил доктору!
- Пожалуйста, не надо никакого доктора! - взмолилась я. - Просто, просто… - Очень хотелось сказать: "не уходите".
- Что просто, мадемуазель ван Вельден? - Он смотрел на меня так, будто определенно угадал мои мысли.
- Просто, например, аспирин. - Я выдерживала его взгляд, мысленно повторяя: "Просто не уходите, просто не уходите"…
Он поправил концы куфьи, как обычно завораживая меня движениями своих пальцев, улыбнулся и размеренно проговорил, не отрывая взгляда от моих глаз:
- Хо-ро-шо. Нурали, пусть ужин подают в покои моей гостьи, и позаботься о лекарстве для мадемуазель ван Вельден.
- Слушаюсь, мой господин, - откуда-то издалека долетел голос Нурали. - И, прошу прошения, но, может быть, гостье моего господина будет полезна также теплая шаль или шубка?..
Глава 9, в которой меховой плед
Одна его сторона была из шелковистой шоколадной куницы, а другая из нежного рыжевато-палевого бархата.
- Просто удивительно, как все ваши вещи подходят к этому моему платью.
- А оно просто удивительно идет вам, дорогая мадемуазель ван Вельден.
- Спасибо. Но зеленый цвет вообще идет рыжим, кроме того, он считается самым приятным для глаз телезрителя.
- Вот как? Именно поэтому ваши костюмеры одевают вас в зеленое во всех ваших программах?
- Неужели вы видели их все?
- Да. И не один раз.
- Но они же детские! Неужели вам было так интересно?
- Вы считаете, что я пригласил бы вас снимать цикл о моей стране, не познакомившись с вашими работами?
- Ну… У вас же есть всякие эксперты и советники.
- И даже одна советница. Так вот, она просто без ума от ваших зеленых нарядов.
- От нарядов или программ?
- Между прочим, это именно она открыла для меня вашу программу "Шатер кочевника". Французский канал "Культюр". Каждый четверг ровно в три. Ужасно неудобное время!
- По-моему, лучшее для детей.
- Для меня - неудобное. Но зато потом, когда появились все ваши ролики, мы несколько вечеров смотрели их все подряд.
- Мы - это вы и советница?
- Да. И она каждый раз восхищалась вашими зелеными платьями. Кстати, этот палантин подбирала для вас именно она. И я очень надеюсь, что вы с ней подружитесь.
- Это обязательное условие моей будущей работы? Деловых отношений недостаточно, нужна именно дружба? - добавила я, потому что он не торопился с ответом.
- Дружба всегда лучшая спутница любого дела. Не так ли? - наконец, улыбаясь, заявил он.
- Конечно. Хотя обычно дружба не только является условием, но и диктует свои правила, в определенном смысле связывая человека.
- А вы предпочитаете независимость?
- Между прочим, мои зеленые наряды - не моя прихоть, а условие спонсора программы, фирмы "Зеленый лионский шелк". Вы, наверное, знаете, что реклама на канале "Культюр" запрещена. Но как иначе заполучить инвестора? А это очень маленькая старинная мануфактура, где по сей день практически вручную изготовляют ткани, причем только зеленые. Они стоят страшно дорого! Вот я и наряжаюсь в их продукцию, а в конце в титрах малюсенькими буковками стоит благодарность "Зеленому лионскому шелку" за дружески предоставленные ткани для одежды ведущей. И, как ни странно, работает! С момента выхода моей программы у них заметно повысились продажи. Оказывается, все их новые клиенты раньше даже не подозревали о существовании такой фирмы! Но это конечно же коммерческая тайна… Ох, а к чему я это все рассказываю?..
Он смотрел на меня, пристально и почти не моргая. В повисшей тишине слаженно пели цикады, журчала вода в фонтане, загадочно потрескивали фитильками расставленные вокруг нашего ковра светильники - совершенно нереальные во внутреннем дворике здания, напичканного электроникой.
Все остальное тоже было нереальным: этот толстенный ковер на террасе с наваленными на нем кучами разноцветными подушками всевозможных размеров и форм, в неровном свете масляных фонариков переливавшимися шелком, бархатом или золотом кистей; низенький столик под парчовой сияющей скатертью с невероятными угощениями в невероятной же по красоте золотой и серебряной утвари; пузатые тонкогорлые и тонконосые кувшины, тоже сияющие и мерцающие золотом и серебром, будто перемигивающиеся с небывалой россыпью звезд на темном небе, среди которых молодой месяц плыл самой настоящей золотой лодочкой из "Тысячи и одной ночи". И мужчина в средневековой одежде, который напротив меня возлежит на подушках, отделенный лишь этим столиком с царской трапезой и утварью, тоже оттуда, тоже из сказок таинственной Шахерезады. Да и я сама, закутанная в бархат и меха, пожалуй, тоже больше не принадлежу двадцать первому столетию. Вереница светильников, кольцом сомкнувшаяся вокруг ковра, превратила его в ковер-самолет, и он перенес нас в иное, сказочное измерение, не подвластное времени вообще.
Я видела все это и одновременно - глаза моего принца и его лицо, по которому пробегали отблески и тени. А он все так же неподвижно смотрел на меня. Вдруг сонно курлыкнул павлин, белым изваянием дремавший у фонтана.
Мой принц мотнул головой, руками откинул назад концы своей куфьи, улыбнулся.
- Вот как? Безусловно. Ловкий рекламный ход очень важен. Знаю. Я тоже когда-то изучал маркетинг.
- Маркетинг?
Слово резануло слух, оно совсем не подходило сказке.
- Да, маркетинг, теорию управления, даже немного - банковское дело. Но, в основном, экономику, право, политологию, ораторское искусство. Кстати, риторику я изучал именно во Франции.
- Вот как?
Он неожиданно рассмеялся.
- Передразниваете? Изучал риторику, а сам без конца повторяю "вот как?".
- Повторите еще раз.
- Что? - Он изумленно приподнялся на локте.
- Скажите еще раз: "Вот как?", - пьянея от собственной смелости, попросила я.
- Зачем?
- Мне очень нравится…