практически накрыв собой, осторожно целовала ее закрытые глаза, стирала ладонями пот со лба, расчесывала пальцами спутавшиеся пряди. Тихий протяжный стон, тело,
вздрагивающее подо мной… Это было еще одно неведомое доселе ощущение, еще одна
грань счастья. Господи, да сколько же там этих граней. Я счастливо улыбалась. Постепенно Людмила затихла, мне показалось, что она дремлет. Я встала, подняла одеяло, сброшенное на пол, и накрыла ее.
- Ну и что все это значит? - спросила она, не открывая глаз.
- Спи, оставим разбор полетов на завтра.
- Нет, просто чисто спортивный интерес… Почему ты не захотела раздеться? - она говорила, сонно растягивая слова.
- Помнишь, я спросила - новость ли для тебя женские ласки?
- Ну.
- Так вот, для меня это была новость.
До нее дошло не сразу, с некоторой задержкой.
- Не может быть! - ее голова взлетела над подушкой, глаза были черные и круглые в сумерках спальни.
- Тем не менее.
- Но ты… Ты была такой опытной… Такой знающей…
- Ну, я, в общем-то, девочка образованная, скажем так, осведомленная, в разных областях… И не только геологических, - засмеялась я.
- Не может быть, - ошеломленно повторяла Людмила,
- Может. Я просто боялась, что, приняв твои ласки, я не справлюсь с собой.
- Так ты… Ты это в первый раз…
- И надеюсь не последний.
- Иди ко мне, - выдохнула она.
- Ну, нет, радость моя, отдыхай. Да и я спать хочу.
Я взяла из шкафа подушку, ушла в кабинет и, погасив лампу, прилегла на диване. Покрутилась, пытаясь удобнее пристроить ноги. Я лгала, мне не хотелось спать. Я лгала, я не боялась не справиться с собой, я боялась, что не с чем будет справляться. Нестерпимо хотелось курить. Не выдержав, я тихо встала и, открыв форточку, закурила. В голове, как кадры кинохроники крутились события давних лет.
Я была из тех старомодных дур, что берегут свое девичество до замужества, и расплатилась за эту глупость сполна. После первой, легендарной, всеми воспетой, брачной ночи, когда мой супруг, сделав со мной и во мне все, что счел нужным, весело похрапывал, я уговаривала себя, глядя в потолок - это шок, все говорят, что потеря девственности страшно, больно и непонятно, это просто шок, все еще придет. Но ничего не пришло и победный храп удовлетворенного самца, которого совершенно не заботили чувства его партнерши, вскоре, выглядел уже издевательством надо мной. Я взяла за привычку после исполнения супружеской повинности, уходить спать в другую комнату. Муж понимал, что-то происходит, чувствовал, что в постели я не слишком азартна. Со свойственной сильному полу смышленостью, первое, что он заподозрил - измена. Я сочла унизительным для себя оправдываться. Где-то через пол года супружеской жизни мы ненавидели друг друга с той же силой, с которой когда-то любили. Еще через пол года просто разбежались. Официально развелись еще через год. Я пыталась решить свою проблему домашними средствами, уже после развода заводила романы, добиваясь того, чего не получила от законного супруга, от других мужчин. Но все мои попытки начинали все больше походить на медицинские опыты. Не скажу, что все было зря, я получила
массу знаний, но никакого удовлетворения. Потом я пошла к врачам, от этих походов тоже не было проку. В конце концов, я махнула на себя рукой, затевая короткие интрижки, когда надо было сбросить накопившееся напряжение. Удовлетворенности это не добавляло. Старая боль вновь поднималась, затопляя душу, как темная вонючая жижа из подвала. Я замычала в позднем раскаянии, прислонившись лбом к холодному стеклу.
Ну какая же я дура, зачем я сделала это, ради чего? Нет ответа. "Не последний раз!" Самый, что ни на есть последний, иначе придется все это дерьмо рассказывать.
- Ну что ты маешься? - раздалось у меня за спиной, - Поделись. Ты всегда в броне. Даже сексом, как выяснилось, занимаешься в наглухо застегнутой одежде.
- Рука болит. Ломит, - брякнула я первое, что пришло на ум, - эта чертова коробка.
В принципе, это была правда. Я все время жаловалась на коробку скоростей в машине. Ручка расположена высоко сбоку от водителя, так что надо отводить руку далеко вправо и чуть назад, если сидишь, подавшись вперед. На сложных участках дороги приходилось крутить баранку одной левой, дергая другой за ручку где-то в стороне. У меня всегда от этой машины болел правый локоть и плечо. Людмила залезла мне под рубашку, помяла плечи. Ее маленькие руки были на удивление сильными. Я непроизвольно подалась слегка назад, навстречу этим рукам.
- У-у-у, как все запу-у-ущено. У тебя просто каменная спина. Давай-ка, раздевайся, я тебе массаж сделаю.
- Не надо, поздно уже, иди ложись спать.
- Я ведь все равно не отстану. Пошли. Или ты боишься меня?
Я молча начала расстегивать рубашку. Мы подошли к кровати. По дороге я добавила пару поленьев в печь.
- Только массаж, - требовательно сказала я, начиная расстегивать штаны и усаживаясь на кровать.
Из темноты раздалось насмешливое:
- Папой клянусь!
Потом загремел стул, и Людмила тихо ойкнула.
- Ты чего?
- Ничего, - сдавленным голосом ответила она, - где спички, я хочу лампу зажечь.
Я достала из прикроватной тумбочки три свечи и чиркнула зажигалкой:
- Так пойдет?
- Вполне… Очень интимно, ты не находишь? - последовал ответ.
Я легла на живот. Людмила провела рукой по икрам и подергала меня за волоски:
- У тебя лохматые ноги, только сейчас заметила.
- Хорош издеваться, тут кто-то массаж спины, между прочим, обещал, - пробурчала я.
- Да-да, я тоже что-то такое слышала.
Ее рука уже скользила по внутренней стороне бедер.
- Людмила! - строгим голосом сказала я.
- Слушаю и повинуюсь.
Людмила накрыла меня до пояса одеялом, села сверху. Массаж она делала профессионально.
- Где ты так научилась?
- Меня массажистка научила. Когда маму разбил инсульт, ей нужен был массаж. Сначала приходила медсестра, я смотрела, как она делает, потом стала делать сама.
- И как сейчас мама?
- Мама умерла семь месяцев назад. А твои родители живы?
- Живы. Но я с ними не живу… Извини, я не знала…
- Ну откуда тебе это было знать. Так ты замужем?
- Была, - коротко ответила я и тут же перевела разговор на другую тему, - А что с твоим отцом? Тоже умер?
- Не знаю. Они в разводе были. Давно уже. Он пил по-черному. Ну как, отпускает?
- Отпускает…
Меня действительно отпускало и снаружи, и изнутри. Я лежала, безвольно покачиваясь под ее руками, глядя на огонь свечи и наслаждалась теплом и покоем, что разливались по всему телу. Разговор прервался, я начала задремывать. Постепенно характер ее движений изменился. Они стали тихими и вкрадчивыми. От простого, вроде бы, поглаживающего движения ладоней у меня мороз по шкуре прошел.
- Людмила!
- Да-да-да, помню-помню! - пропела она в ответ, поднялась на колени и, спустив одеяло, принялась массировать поясницу. С поясницы руки перешли на ягодицы. Что это было за ощущение! Я почувствовала наслаждение ничуть не меньшее, чем тогда, когда сама месила ее упругую попку. Но страх твердил свое - нет!
- Слушай, на задницу я не жаловалась!
Людмила продолжала мять мои половинки. Внезапно до меня дошло, что она их целует.
- Ну! Ты! - я выгнулась от неожиданности дугой.
Но Людмила, с силой, быстро вдавила меня обратно в постель.
- Расслабься, просто расслабься и позволь себе получить наслаждение, - раздался ее голос над ухом, - Раздвинь ноги. Ничего плохого я тебе не сделаю.
Ее дыхание щекотало ухо. От упругих сосков, едва касающихся спины бегали мурашки
по коже. Я лежала вытянувшись в струну.
- Ну что, ты сильная, да? Типа не баба, а конь с яйцами, привыкла все под контролем держать, да?
Она с силой всунула ладонь мне между ног. Внутри все кричало и корчилось - нет, все это ни к чему, я не смогу притвориться, я не хочу притворяться, все эти уроки я уже прошла однажды! Но эта ладонь, эти пальцы, которые проверили все отверстия, что нашли и протискивались все дальше, к заветному бугорку… Я попыталась повернуться на спину.
- Нет-нет, не надо, только раздвинь ноги.
Уткнув лоб в сложенные, как у примерной ученицы ладони, я развела ноги. Да пропади оно все пропадом, - прозвучало в голове - куда кривая выведет. Ее спокойные руки словно загипнотизировали меня, и я решила насладиться, хотя бы тем, чем мне дано будет насладиться - ее прикосновением.
- Спасибо, - прошептала она.
Людмила медленно стянула с моих волос резинку и, запустив пальцы в волосы, осторожно массировала затылок. Потом убрала рассыпавшиеся волосы со спины и
принялась легонько целовать меня в спину вдоль позвоночника. Одеяла на мне не было, и я чувствовала жар и влагу ее тела на своих ягодицах. Дыхание сбивалось от каждого прикосновения, от неизвестности следующего движения. Беспомощность позы сбивала с толку, я не знала что сказать, как отреагировать. Несколько раз порывалась повернуться, мне хотелось увидеть ее, как-то объясниться, но она каждый раз ловила мои движения и пресекала эти попытки на корню.
Все кончилось быстро, толком не успев начаться. Едва она вложила в меня пальцы и
едва пошевелила ими там, у меня в животе словно граната взорвалась, по всему
телу прокатила волна нестерпимого жара, и меня передернуло в длинной судороге
оргазма. Первый раз в жизни.
Людмила растерянно отпрянула. А я, пережив второй взрыв, когда она выходила из меня, повернулась на бок и попыталась поймать ее руку.