– Я, кажется, не вас спрашиваю! – повысил голос Постников, и Крендель замолчал. Сказать, что меня это потрясло – ничего не сказать. Я сидела как громом пораженная. Никогда еще я не слышала, чтобы кто-то так разговаривал с нашим боссом. Постников и Крендель – они были одного поля, одни и те же ягоды. Оба на хороших позициях, оба помешаны на карьере, оба в дорогих костюмах и при хороших кабинетах – в здании, где подавляющее большинство обходится кубиками, разграниченными пластиком. Но на этом сходство кончалось. Постников был выпускником какого-то липового вуза, шарлатаном, дутой фигурой – как резиновая надувная кукла. Никаких реальных знаний, никакого особенного опыта. Скорее всего, какой-нибудь хороший друг в правлении привел его сюда, к нам в Муравейник, и посадил на теплую должность. Скорее всего, в багажнике своего темно-синего BMW частенько появляются коробочки из-под ксероксов, в которых он таскает какие-нибудь неучтенные бонусы своим хорошим друзьям.
Да, это было домыслами, не больше, но ничем еще невозможно было объяснить быстрый взлет карьеры этого доморощенного финансового аналитика.
Крендель был хорошо образован, а затем образован еще немного лучше. У него был диплом курсов руководителей, то, что называют общим словом МВА, у него был хороший английский, сертификаты с самых разных тренингов, командировки, переговоры, сложные технические решения для самых разных сфер деятельности нашего холдинга. Крендель даже понимал частично, чем занимались мы в IT-отделе. Да что там, для него такие аббревиатуры, как ADO или ADO.NET, не являлись пустым звуком. Крендель был профессионалом, Постников был пугалом. И все же – вот, пугало допрашивает, а мы глотаем гордость и отвечаем.
– Все наши действия всегда, – я нажала на это "всегда", – согласованы с нашим непосредственным начальником, – ответила я сухо, переключившись в режим "слежу за каждым сказанным словом". Постников некоторое время сверлил меня взглядом, словно пытаясь угадать ключ к шифру, но шифрование – это тоже не его сильная сторона. Постников бросил взгляд на Панночку, которая вообще непонятно зачем тут сидела. Свидетель? Да, наверное – безмолвный свидетель, только чего?
– Какими проектами вы занимались в последнее время? – продолжил Виктор, перейдя на официальное обращение. Дурной знак.
– Не могли бы вы детерминировать термин "последнее время". В разное время мы занимались разными проектами, у нас очень сложный спектр задач.
– Знаем мы ваш спектр! – выплюнул он, и я вздрогнула так, словно он в меня плюнул. Захотелось встать и залепить ему пощечину. – Вы получали задание создавать математические модели?
– Мы создаем математические модели, – подтвердила я, ибо это было правдой. Мы их создавали. В последнее время – постоянно.
– Кто отдавал распоряжение о их создании?
– Распоряжение… – Я запнулась и посмотрела на Сашу Гусева. Тот отвел взгляд и принялся изучать рисунок на абсолютно сером столе. Нехорошо, все это совсем нехорошо. Я посмотрела на Кренделя, и тот снова пришел мне на помощь.
– Документооборот, особенно по создаваемым объектам интеллектуальной собственности, у нас автоматизирован. По большинству проектов согласования происходили электронно.
– Так? – уточнил Постников, и я кивнула. Крендель всегда любил все автоматизировать. Неавтоматизированные процессы он считал бесполезным переводом времени и сил, и теперь вот я впервые была склонна с ним согласиться. По лицу Постникова было понятно, что ответ ему не нравился. Я же вдруг поняла, что мне делать – нужно добавлять терминологии и специфики. Нужно говорить больше о Фреймворке, компонентных моделях, трехмерных объектах математического анализа и меньше о том, кто и кому отдавал распоряжения.
– Вы получали премии? – спросил Постников, краснея и раздражаясь по мере того, как наш разговор все больше напоминал разговор физиков и домохозяек. – Вы лично расписываетесь в какой-либо документации? Вы видели, как расписываются в документации другие?
– Система виртуального криптокодирования позволяет защитить электронные подписи…
– Хватит! Отвечай на поставленный вопрос, Фаина! – Наконец-то Постников окончательно взбесился и вскочил с кресла.
– Вы снова мне "тыкаете", – я невозмутимо пожала плечами. – Я делаю все что могу. Если вы не понимаете меня, я тут ни при чем. Возможно, вам следует найти кого-то более квалифицированного для этого допроса.
– Квалифицированного? Ты что, тупая? – Вот оно. Я рассчитала верно и, как ни сложно мне это признать, помогла мне в том психология. Я "просчитала" Постникова, я знала, что рано или поздно он перейдет на оскорбления. Как я узнала? Метод называется "по аналогии". Если человек изо дня в день демонстрирует определенный "паттерн" в поведении, а именно – говорит грубости и гадости, в частности, женщинам, в частности, мне, и при этом не стесняется в выражениях, то и тут он не удержится. Невзирая на наличие "безмолвного свидетеля".
– Что вы себе позволяете? Вы назвали меня тупой? – уточнила я.
– А как тебя еще назвать, Ромашина? Ты не понимаешь простых вопросов. Это либо твоя бабья тупость, либо саботаж.
– Вы не видите других вариантов? – промурлыкала я и встала.
– Ты чего? Ну-ка сядь, слышишь?
– Я все прекрасно слышу, господин Постников. И не только я. И в прошлом я уже подвергалась вашим грубым нападкам, становилась объектом насмешек гендерного контекста. Я официально, при свидетелях заявляю, что считаю ваше заявление о моей "тупости" оскорбительным, и уведомляю вас, что собираюсь дать делу официальный ход.
Постников застыл библейским соляным столпом, хоть сейчас перемалывай и засыпай в солонки. Только глаза вращались, взгляд метался, словно пытаясь зацепиться за что-то. Я думала – сейчас он меня порвет и выбросит в окно. Буду я лететь с двадцать седьмого этажа белым лебедем. Сколько времени займет полет? Нужно поделить расстояние на скорость. Наконец Постникову удалось шумно вдохнуть и раскрыть рот.
– Ромашина, ничего такого я не утверждал. Это просто вырвалось.
– Что? – Пришло мое время онеметь. Постников побледнел. Да. Это было совершенно точно и очевидно. Он испугался. Впервые мне удалось уличить его в хамстве публично, и он, кажется, только что это осознал. Я бросила победный взгляд на Кренделя и еле удержалась, чтобы не сделать уместный в этих обстоятельствах жест рукой из серии "Yeah! You can do it". Крендель поддержал меня.
– Фаина – одна из самых способных и продуктивных сотрудников, я считаю неприемлемым говорить с нею в таком тоне.
– Я приношу свои извинения, – процедил Постников. Меньше всего мне в этом всем нравилось то, что Саша Гусев, кажется, никак не отреагировал на мою пусть и маленькую, но победу. Я вдруг поняла по его виду, что он даже не слышал того, что было сказано. С ним что-то было не так. Нет, с Сашей Гусевым все было не так. Он вел себя как человек, которого поймали в ловушку. А я не знала, в чем его обвиняют. Этого Постников мне так и не сказал.
Глава 9
Просто сделай это. Или не делай. Или сделай. Или…
– Все очень плохо? – спросила я Кренделя, когда мы выбрались с двадцать седьмого. Одним этажом ниже, но давление ощущалось на несколько баров меньше. Впрочем, чтобы еще уменьшить давление на один бар, я предложила пойти в столовую – бара в холдинге не было. Крендель улыбнулся и сказал, что для него еще слишком рано – он обедает по расписанию.
– Какой ты скучный, – вздохнула я, в очередной раз обновляя список проблем, с которыми столкнется моя хорошая подруга Маша Горобец, если мечта всей ее жизни сбудется – она станет мадам Крендель. Помимо всего прочего, ей придется еще и готовить ему по расписанию. Наверняка не абы что, тут картошкой с котлетами не отделаешься. Салаты-шпинаты, паровые форели, на десерт никаких конфеток-бараночек, только бланманже без сахара, на какой-нибудь новомодной стевии. И кофе без кофеина. Или кофеин без кофе – в зависимости от того, что будет модным на тот конкретный момент.
– Я не скучный, я веселый, – возразил Крендель. – Пойдем-ка ко мне в кабинет и поговорим.
– Звучит не так весело, как ты думаешь, – усмехнулась я. – Грустный клоун, расскажи, где тебя носило. И почему ты телефон хотя бы не мог взять с собой в свое потустороннее путешествие. И что это за петрушка с Сашкой Гусевым.
– Стоп-стоп-стоп, слишком много вопросов. – Крендель приложил к двери карту и завел меня в свой идеально обустроенный, слегка запылившийся в отсутствие хозяина кабинет. – Отвечу тебе по порядку.
– Начни с петрушки, – попросила я, плюхаясь на стульчик для посетителей.
– С петрушки, – вздохнул он. – Изволь. Нас обвиняют в растрате.
– Что? – Я вскочила со стула, надеясь только на то, что я ослышалась. – Нас? Программистов? В растрате? В какой растрате? Мы что, вынесли из здания, как ты сегодня выразился, кило интеллектуальной собственности? Или скрепок недосчитались? Я не понимаю, мы не имеем никакого отношения к деньгам.
– Ну… не совсем, – вздохнул Крендель. – Сядь, Фая. Я сам не до конца понимаю, я хотел с тобой посоветоваться. Я уезжал в Питер, поэтому меня не было. Каким-то образом по договорам, связанным с нашими математическими моделями, были проведены оплаты на счета непонятно какой фирмы в Питере.
– Чертовщина какая-то. Я ничего не понимаю. И что? Что там, в Питере?
– А то, что никакой фирмы, никаких "Рогов и копыт" там нет. Я три дня пытался найти хоть какие-то контакты, но так и не нашел. Адрес есть, но по нему нет никакой фирмы, только гаражи.