Итак, существование различных взглядов на определение функций музея позволяет сделать вывод о том, что исторически обусловленными и имманентно (внутренне) присущими музею, в том числе и в деятельности, отражающей становление и развитие общественных организаций, являются функции документирования – подтверждения посредством музейных предметов развития общественной организации; образовательно-воспитательная функция, обусловленная информационными и экспрессивными свойствами музейных предметов; функция организации свободного времени, отвечающая общественными потребностями в культурных формах досуга и эмоциональной разрядке. Социокультурные функции музея общественной организации, как мы уже указывали, могут быть обусловлены государственной политикой в области развития гражданского общества, социальной защиты, а также возможностью музея стать основным мостом между современностью и прошлым, между человеком и его культурным, а также и природным наследием. Насколько сильно такой мост может влиять на общество можно видеть сегодня, наблюдая за тем, как по всей стране идёт возрождение культовых сооружений общественно-религиозными организациями: христианскими – православных церквей, католическими – костёлов, иудейскими – синагог, мусульманскими – мечетей и т. д.
У этих же общественно-религиозных организаций полезно учиться и документированию своей деятельности. Церковь одно из первых учреждений, которое научилось изымать объекты из реального мира, из жизненной среды и придавать им не просто музейную, но и культовую ценность.
Культовая ценность предмета на порядок выше музейной, так как подразумевает ещё и поклонение. Вместе с тем, церковь через культовые объекты научилась и документировать те или иные стороны своей действительности и даже создавать новые, а это уже "высший пилотаж" в деятельности любой общественной организации. Если взгляды посетителя музея общественной организации начинают соответствовать культурным и научным взглядам членов общественной организации, то между ними возможно взаимопонимание, и смысл, вкладываемый в музейные предметы, будет точно воспринят.
В этом и заключается элементарный акт коммуникации в музее, причём в данном случае – успешный.
Здесь опять уместно привести в качестве примера общественно-религиозные организации, которые не рассматривают культовые предметы как самоценные (иконы, образа, мощи и т. д.), но очень чётко акцентируют внимание на их содержании, на выражении ими смыслов добра и зла, которые лежат далеко за пределами музейных и даже культовых предметов. Не случайно сегодня возник конфликт между церковью и государственными музеями по поводу принадлежности старинных икон. Музей хранит, оберегает предмет, а церковь привлекает этим предметом паству. Кроме того, в музее икона находится рядом с другими предметами, не имеющими к ней и религии никакого отношения, а в церкви икона вписана в общей контекст поклонения Богу. То есть, об уместности нахождения предмета тоже надо думать.
Герцен А.И. писал на этот счёт: "Былое не утрачивалось в настоящем, не заменялось им, а исполнялось в нём". Более точно эту музейную и культовую функцию описал русский философ Фёдоров Н.Ф.: "Чтобы иметь мир внутренний и лад душевный, без которого невозможен и мир внешний, нужно быть не врагами своих предков, а действительно благодарными их потомками; … нужно, чтобы все живущие, объединялись по-братски в храме или музее". То есть музей, как и Божий храм выступает посредником между культурой умершей и культурой настоящей, и, исходя из этого, служит объединяющим фактором для современного поколения.
Здесь важно отметить, что музейные предметы общественной организации направлены на развитие коммуникации между общественной организацией и обществом, соответственно и ценность предмета вытекает в первую очередь из истории предмета, его первоначального назначения, места в жизни общества. Например, сакральный характер может нести даже спасательный круг с корабля с символикой Общества спасения на водах и указанием того, кто, когда и где был с его помощью спасен, или кто, куда и кому его бросал, ведь членами этого общества были и русские цари и русские адмиралы флота. У икон в этом ряду особое место, так как у каждой старинной иконы есть целый список её чудодейственный деяний.
Кроме того, у каждого предмета есть автор. Для общественных организаций авторство символов важно. Так как авторство как раз и закрепляет такие музейные предметы, как рукописи, протоколы, стенограммы заседаний, отчёты, статьи и т. д. за общественной организацией, если автор был её членом. В комплексе все эти документы составляют "визитную карточку" любой общественной организации и отражают конкретный исторический процесс её развития. В результате углубляется восприятие её деятельности, понимание философских, общественных, религиозных, политических, этических воззрений её членов, или даже целого народа, как например, было и есть с пионерской организацией Советского Союза.
Принципы построения музейных экспозиций в Советском Союзе, особенно посвящённых деятельности коммунистической партии (КПСС) соответствовали общепринятым, классическим принципам построения музейных экспозиций, а именно:
– принципу идейности;
– принципу предметности, подтверждающей развитие и воплощение идеи;
– принципу доходчивости и универсальности, т. е. доступности для понимания различными группами посетителей.
Для российских общественных организаций этот опыт почти бесценен, чтобы от него отказываться. Отказ от этого опыта, по сути, означает новое возвращение к конфликту "отцов" и "детей", гражданским войнам. "Гражданскими" войны потому и называют, что они отражают внутренние конфликты, а не внешнее вмешательство, что бы на эту тему не говорилось.
Здесь важно отметить, что музеи, посвящённые деятельности В.И. Ленина, событиям Октябрьской революции (Крейсер Аврора в Петрограде и др.), в основе своей несли и несут активный интеллектуально-эмоциональный и нравственный процесс, происходящий дважды: сначала в умах тех, кто разрабатывает экспозицию, а затем в умах посетителей, которые стремятся понять идею её устроителей. В этом контексте музеи советского периода выгодно отличались от музеев до советского периода и современного времени. Времени, когда идея заменена роскошью, показухой и разжиганием страстей на стоимости музейных экспонатов.
Если во времена СССР музейные экспозиции через обратную связь звали к добру, то нынешние, в основном, побуждают к проявлению корысти. Музейная среда современной России "съехала" к рынку, впрочем вместе с той частью общества, которая стала кормиться с музеев, включая и чиновников.
Уместно заметить, что коллекции музеев собираются и демонстрируются не ради них самих: они рассчитаны на зрителя и должны исходить из его интересов. Времена меняются, меняется и зритель. В былые времена краснозвёздная будёновка, горн и барабан пробуждали стремление власти через музейную коллекцию пробудить и поддержать стремление общества к добру. На базе средних школ открывались краеведческие и патриотические музеи в этих же целях. Сегодня эти школьные музеи потихоньку исчезают. Побудить власть к выделению средств на пополнение музейных коллекций могут только "яйца Фаберже" или другие сокровища, конечно при активном участии чиновников в прибыли от их демонстрации и, конечно, понимание того, что всё это добро можно будет затем продать дороже.
Но фактически речь идёт о пробуждении чувства зависти в обществе с использованием музеев. А так как именно музей является исторически сложившимся институтом, построенным на принципе "диалога культур", хранящим в подлинных материальных предметах реальности общечеловеческих ценностей, различные картины мира, способы познания бытия, то напрашивается вывод о возвращении на российские просторы "звериного лика империализма" не только через внедрение властью расслоения общества, но и через демонстрацию сокровищ буржуазии.
Мы не утверждаем, что во времена СССР было хорошо, а теперь стало плохо. Мы утверждаем следующее: любой режим, хоть капиталистический, хоть социалистический, хоть фашистский стремится дать человеку подходящее для этого режима образование и культуру. Следовательно, вся деятельность общественных организаций, музеев, библиотек, учебных заведений и т. д. направлена на то, чтобы такое образование и культуру дать. Идея "образованного человека" хоть и по определенному лекалу, например, как в нынешней России: образование – "сливкам" общества, остальным – безликий и усреднённый до "темноты средневековья" ЕГЭ, наверное, не так уж плоха. Как шутили юмористы над классиками: "Кесареву – кесарево, слесарю слесарево".
Но так называемое светлое будущее и радостное настоящее возможно только при переходе от "образованного человека – к идее "человека культуры" /Библер В.С. От наукоучения – к логике культуры. Два философских видения в двадцать первый век. М. 1991. с. 281–301/, и именно во временной предметно-нравственной среде музеев должна осуществляться трансляция духовного, культурного опыта, накопленного человечеством за многие века своего существования. Будь власть более образована и более культурна, она бы помнила к чему привело отлучение российского крестьянства от образования в начале ХХ века.
Поясним эту мысль простым примером восприятия "яиц Фаберже". Для буржуа важна их стоимость, для Христинина факт отношения ювелира к Рождеству Христову. Чувствуете разницу. А если углубиться в размышления, то так выходит, что атеистический режим СССР к концу ХХ века сделал всё общество сытым. Пожалуй, впервые в истории человечества во всей стране не стало голодных. Возможно поэтому и пришло массовое "отупение" и возврат к капитализму и "религии". Новый режим "взбодрил" страну, опустив пол страны на дно криминала, бедности и голода. Даже солдаты в армии стали умирать от дистрофии (остров Русский и другие примеры).