Она закрыла глаза и припомнила день, когда узнала о подкупе. Джесс была потрясена. Она тайком выбралась из "Ларчвуд-Холла" в город и пришла к отцу, рискуя навлечь на себя его гнев. Пришла узнать, осталась ли у него хоть крупица любви к ней.
В офисе его не было, но Джесс уловила знакомый запах трубочного табака и поняла, что он где-то рядом. Она уселась в большое кожаное кресло возле его стола и начала выдвигать ящики, надеясь найти какое-нибудь доказательство того, что он любит ее и не предал, как Ричард.
И тогда Джесс увидела его чековую книжку.
"Л.Х." Одна тысяча долларов". Следующая запись - точно такая же. "Л.Х." означало, безусловно, "Ларчвуд-Холл". Ей стало нехорошо, когда она поняла: отец даже не решается полностью написать название, опасаясь, как бы кто-то не увидел запись и не догадался, что его единственная пятнадцатилетняя дочь "ищет неприятностей" и позорит имя отца.
Следующая запись: "Брайант. Двести тысяч долларов".
И тут вошел отец и заорал:
- Какого черта ты здесь делаешь?!
Чековая книжка упала на пол.
- Почему? - дрожащим голосом вымолвила Джесс. - Почему ты столько заплатил Ричарду?
Отец самодовольно улыбнулся:
- Он охотился только за твоими деньгами, как я и думал.
Джесс попыталась возразить. Отец засмеялся:
- Джессика, говорю тебе, он смылся. Он и его плебеи-родители взяли деньги и были таковы.
"Взяли деньги и были таковы". Эти слова еще звучали у нее в ушах, когда она вернулась в настоящее, в дом, купленный когда-то мисс Тейлор.
Пятьдесят тысяч - это далеко не двести. И все же что-то общее здесь должно быть. Что же?
Нет, вероятно, она все выдумала. Почерк на конверте принадлежал не ее отцу. И даже не его секретарше, единственной живой душе, которая писала Джесс после смерти ее матери.
И этот почерк не имел ничего общего с тем, которым было написано анонимное письмо.
И все-таки что-то тревожило Джесс. Допив чай, она вежливо попрощалась. Теперь надо ехать домой, позвонить Джинни и спросить, не напоминает ли ей о чем-нибудь сумма в пятьдесят тысяч долларов.
Но прежде чем уйти, Джесс оставила Лоретте номер своего телефона и попросила позвонить, если та вдруг наткнется на что-то важное. Лоретта прокаркала невразумительный ответ, и Джесс наконец оставила дом мисс Тейлор.
Вечером, когда Джесс дозвонилась Джинни, та закричала:
- Да ты с ума сошла! За пансион приходилось платить тысячу в месяц плюс еще какую-то сумму за медобслуживание. Послушайся же помню. Я стянула у отчима десять тысяч, и этого мне хватило.
- Ох, Джинни, - простонала Джесс. - Что же мне теперь делать? Там больше ничего не нашлось…
- Знаешь, раз там было пятьдесят кусков, значит, случилось что-то гадкое. Колоссальные бабки по тем временам… почти для всех нас.
- Помнишь, я в "Ларчвуде" рассказывала тебе, как увидела отцовскую чековую книжку и узнала, что он откупился от Ричарда?
Джинни засмеялась в трубку:
- Признаться, меня это не особенно удивило.
- А меня очень. Он заплатил двести тысяч.
Джинни присвистнула:
- Двести кусков? Обалдеть. Значит, у одних такие бабки были, а у других нет.
- У мисс Тейлор, по-видимому, были. Во всяком случае, пятьдесят.
- Наверное, она получила их от твоего отца.
- Но я же помню записи в чековой книжке. Все правильно, он каждый месяц переводил по тысяче. За что бы он стал платить ей столько?
- Не знаю. Может, она и с ним спала.
- Джинни…
- Ладно, извини. Я не хотела.
- Ну хорошо, - сказала Джесс. - Во всяком случае, в записях мисс Тейлор ясно сказано, что мой ребенок отдан Готорнам.
- А мой - Эндрюсам, - вставила Джинни. - Ребенка Пи-Джей взяли Аршамбо, а Сьюзен… Господи, да как же их?
- Рэдноры.
- Точно. Из Нью-Джерси.
Джесс засмеялась:
- Как только ты помнишь?
- Еще бы! Ведь наша встреча - довольно важное событие в моей жизни. Хотела бы я знать, пытался ли сын Сьюзен найти ее?
- Сомневаюсь. Она написала мне на Рождество, что вышла замуж за профессора по фамилии Берт и они собираются в Англию. Он будет преподавать в Оксфорде.
- Ха! Значит, шерсть и твид. Не сомневаюсь, у нее все будет в порядке.
В "Ларчвуде" Сьюзен Левин, более взрослая и опытная, чем несовершеннолетние девчонки, не очень-то сошлась с ними. Пять лет назад Сьюзен презрительно скривила губы, узнав, что сын не желает ее знать и ему вполне хватает приемных родителей. Джесс опять вспомнилась их встреча. Удивительно, что именно Джинни преуспела в жизни больше всех.
- Джинни, может, забыть обо всем?
- И что? Сходить с ума при каждом следующем письме?
- А если это развлекается сумасшедший?
- Возможно, да. Только ради чего? Ни у кого нет причин так с тобой поступать.
Джесс не говорила Джинни про Чарльза и не стала упоминать, что Чак в Бостоне. Ей не хотелось делиться этим даже с Джинни, которую невозможно шокировать тем, что она подозревает собственных родных.
- Послушай, что мы имеем? - продолжала Джинни. - Письмо из Вайнарда, якобы от твоей дочери. Потом телефонный звонок. А теперь ты говоришь, что мисс Ти получила пятьдесят кусков черт знает от кого и черт знает за что. Может, тут и нет никакой связи, но я бы на твоем месте постаралась выяснить. Пятьдесят кусков тридцать лет назад могли означать только какое-то темное дело.
"Итак, - подумала Джесс, - Джинни отнеслась ко всему этому так же, как и я".
- Так что же мне делать? Ехать в Вайнард? Хорошо, но с чего начать?
- Найми специалиста.
- Частного детектива? Как? Искать по телефонной книге?
На другом конце провода воцарилось молчание, а потом Джесс услышала:
- Вспомнила! Сын Пи-Джей! Он же юрист!
- Филип? - Джесс тут же вспомнила этого красивого молодого человека. - Да, наверное, он уже адвокат.
Глава 6
Филип Аршамбо не любил рэкетбол. Он считал, что настоящий спорт - это бег. Ему нравилось соревноваться с самим собой, а не с другими. Но подающему большие надежды юрисконсульту, по-видимому, не подобало предаваться таким легкомысленным занятиям, как бег. Вообще-то он не мечтал стать юрисконсультом, так за него решил брат Джозеф. Именно Джозеф в свое время подарил ему солидный письменный стол, портфель и членскую карточку престижного клуба.
Их офис, где отец проработал почти тридцать лет, располагался в Нижнем Ист-Сайде, хотя Джозеф, настоящий делец, не склонный к сентиментальности, стремился перенести контору в центральные кварталы. В общем, именно благодаря брату Филип стал посещать Манхэттенский клуб здоровья и играть в нелюбимую им игру. Сейчас он изо всех сил старался переиграть генерального менеджера компании "Макгиннис и Смит", лидера на мировом рынке программного обеспечения. Джозефу страстно хотелось, чтобы "Аршамбо и Аршамбо" удалось поработать на этого монстра бизнеса, и Филип считал своим долгом помогать брату в осуществлении его мечты.
- Гейм! - Рон Макгиннис взмахнул ракеткой, и мяч с силой ударил в деревянную стену.
Мокрое от пота лицо Рона озарилось улыбкой победителя.
- Отличная игра, Филип! - добродушно воскликнул он. - Делаешь успехи!
- Какие же это успехи, - усмехнулся молодой юрист.
- Ты - боец. "Макгиннис и Смит" нуждается в бойцах. - Рон взял полотенце и направился к выходу. - С удовольствием сыграл бы еще, но в три у нас совет директоров.
Эд Смит, партнер Рона, проинформировал Джозефа, что сегодня на совете будет обсуждаться вопрос о том, не стоит ли воспользоваться услугами "Аршамбо и Аршамбо". До последнего времени Макгиннис уверенно делал ставку на Брэда Эккермана, знаменитость с Уолл-стрит. А Эд Смит предпочитал Джозефа и Филипа;, Джозеф был его однокашником, а те, кто учился вместе, обычно доверяют друг другу. Филип дружески помахал Рону:
- Ладно, потом поговорим.
Он направился в угол, где лежал безжизненный, до конца исполнивший свои обязанности мяч.
Макгиннис помахал в ответ и вышел, оставив Филипа одного в глубоком и просторном деревянном колодце. Минуту Филип постоял, прислушиваясь к стуку мячей о стены. Там взмокшие мужчины лупили ракетками по мячу, заключая попутно крупные сделки. Он вспомнил, как Джозеф впервые завел разговор о членстве в этом клубе.
- Пятьдесят тысяч долларов в год? - взорвался Филип. - Да ты с ума сошел!
- Посмотри на это с другой стороны, - невозмутимо отозвался Джозеф, откусывая кусок сандвича. - Если бы мы жили за городом, нам пришлось бы вступить в гольф-клуб. Представляешь, во что это нам обошлось бы?
- Да за пятьдесят тысяч мы нашли бы консультанта по недвижимости! Послушай, Джозеф, почему мы не можем привлекать клиентов просто качественной работой? При чем здесь наши спортивные достижения?
- Учиться тебе и учиться, - ответил Джозеф и вгрызся в сандвич.
Филип поднял с земли мяч и бросил его в сумку. Наверное, Джозеф посоветовал бы ему последовать за Роном в раздевалку и навешать ему на уши еще немного лапши, ведь это так важно для завоевания симпатий клиента. Но у Филипа болело все тело. Он сделал все, что было в его силах.
Нет, лучше бы он занимался бегом.
Вернувшись в офис, Филип начал переставлять ручки в подставках, намеренно не глядя на часы, которые показывали 3:07, и изображая полное безразличие к тому, что происходит на совете директоров в "Макгиннис и Смит".