Засунул карандашом кусок простыни в ствол своего кольта и протер его, заменил стреляный патрон новым, поднял пустую гильзу, бросил ее в унитаз и спустил воду.
Закрыл комнату и спустился по лестнице в холл.
Лысый портье посмотрел на него и опустил глаза. Лицо у него потемнело. Пит Энглих облокотился на барьер, раскрыл ладонь, и два ключа со звоном упали на доску. При виде их портье вздрогнул.
– Не слышал ли ты чего-нибудь странного? – медленно спросил Энглих.
Лысый потряс головой, сглотнул слюну.
– А что, сегодня играют где-нибудь в другом месте? – сказал полицейский.
Портье с трудом пошевелил головой, покрутил шеей в ставшем тесном воротничке.
– Жаль, что нет игры. А под каким именем я вчера здесь зарегистрировался?
– Вы вообще не регистрировались, – шепотом возразил лысый.
– А может быть, меня вообще здесь не было? – тихо спросил полицейский.
– В глаза вас не видел.
– И сейчас не видишь. И никогда не увидишь... во всяком случае не узнаешь. Не так ли, Док? Лысый кивнул, пытаясь улыбнуться. Пит Энглих вынул из бумажника трешку.
– Я не из тех, кто уезжают, не заплатив, – спокойно сказал он. – Кажется, парень, которому ты дал ключ, слишком крепко спит... – Он замолк и жестко посмотрел на портье, потом задумчиво добавил: – Правда, возможно, у него есть друзья, которые хотели бы его забрать.
На губах лысого появились пузырьки слюны.
– Он... он не...
– Конечно. А ты чего ждал? – бросил Энглих и вышел.
Посмотрев в сторону сверкающих огней Центральной Авеню, он пошел в обратную сторону, прошел несколько деревянных домов и подошел к Нун-Стрит.
По дороге он встретил лишь темнокожую девушку в зеленой шляпке, тонких чулках и на десятисантиметровых шпильках. Она стояла под пыльной пальмой, курила и поглядывала в сторону «Сюрприза».
2
Закусочная располагалась в старом вагоне-ресторане без колес, стоящем между механической мастерской и домом, где сдавались комнаты в наем. Название ее «Белла Донна» было написано на всех стенах выцветшими золотистыми буквами. Пит Энглих поднялся по двум железным ступенькам прямо в облако дыма от подгоревшего жира.
Толстый черный повар 8 белом халате стоял спиной к нему. На противоположной стороне вагона у стойки сидела белая девушка в дешевой бархатной шляпке и поношенной кофточке. Она пила кофе, задумчиво облокотившись на руку. Больше никого не было.
Энглих поставил чемоданчик на пол и сел у самого входа.
– Привет, Монси!
Лоснящееся черное лицо над белым халатом повернулось к нему. Негр широко улыбнулся.
– Что слышно? Съешь чего-нибудь?
– Яичницу из двух яиц, кофе, гренки.
– И это еда для мужика? – запротестовал Монси.
– Похмелье, – коротко объяснил Энглих.
Сидящая у стойки девушка бросила на него взгляд, потом посмотрела на будильник, затем на свои ручные часы и снова уткнулась в чашку.
Повар разбил два яйца над сковородкой и размешал их, добавив молока. Потом спросил:
– Клин клином?
Пит Энглих покачал головой:
– Я за рулем, Монси.
Повар ухмыльнулся от уха до уха, вытащил из-под стойки бутылку, налил в стакан солидную порцию и поставил перед Энглихом, который схватил стакан и залпом опустошил его, сказав:
– Кажется, за руль придется сесть в следующий раз.
Девушка встала, подошла к повару и положила на стойку десять центов. Повар открыл кассу и выдал ей пять центов сдачи. Энглих равнодушно посмотрел на нее. Глаза у нее были невинные, каштановые волосы волной падали на плечи. На месте выщипанных бровей были нарисованы две дуги, что придавало ей несколько удивленный вид.
– Вы случайно не потерялись? – спросил ее Пит мягко своим хриплым голосом.
Девушка в этот момент открыла сумочку, чтобы положить туда мелочь. Услышав Пита, она вздрогнула и выронила сумочку, рассыпав содержимое по полу.