Он смутился, покраснел, спрятал глаза, будто его гадкие мысли могли услышать, подумал о себе: а сам-то ты что за красавец? И разве человек виноват, что не вышел ни лицом, ни фигурой? Но поделать с собой ничего не мог, и всегда потом при упоминании имени Лоры память преданно подкидывала ему простенькие слова знаменательного хитка.
- Память, она порой опаснее СПИДа, - иногда смеялся Николай. - Такая же неизлечимая и навязчивая. Но СПИД хоть лечить пытаются, а ее-то кто станет трогать? Пусть живет…
Могучая собой Лора с мужем разошлась и растила дочку, которая, впрочем, росла больше сама по себе - Лоре было некогда ею заниматься. Она увлеченно играла в шахматы и вдобавок писала афоризмы. Потап их тоже писал. На этой афористической почве они и познакомились.
- Разные бывают клубы и тусни. До противоположного, - весело рассказывал когда-то Потап о своем знакомстве с Лорой. - Например, студенческий хор "Гаудеамус". Хотя я вообще даже не заикался о своем желании петь, но в этом хоре вдруг мне заявляют: "Потап, а вступай к нам! Мы запросто тебя примем, хоть завтра тебе членский билет хора дадим. А остальное - не бери в голову! Когда захочешь - придешь на репетицию, петь поучишься, а не придешь - тоже ничего, но все равно членом хора будешь". Я прямо расчувствовался, спасибо, говорю, но я лучше останусь слушателем, вступать в хор мне не резон - зачем? Так они еще переспросили: мол, точно не надо? Смотри, а то примем сегодня же, ты подумай! И совершенно другой пример. Подошел я к даме, это Лорка оказалась, говорю: "Я человек, юморящий как дышащий, прозу пишу юморную. Нельзя ли мне вступить в ваш клуб афористов?" На что она мне серьезно и холодно ответила "нет", причем два раза.
Сева слушал с большим любопытством.
- А почему "нет"?
Потап захохотал:
- Она все подробно мне объяснила: вы, господин хороший, не юморист в чистом виде. А именно: пишете не "юмор", а "с юмором". Большая разница. И расшифровала: нет у вас самоцели веселить публику - фокусы там покусы, шутки-прибаутки, юморески, анекдотцы. А если у вас рассказ или повесть с юмором, то это всего-навсего рассказ-повесть, а не жанровый юмор сам по себе и в себе. Я понял ее мысль, но в долгу не остался. Объявил: "Своеобразные у вас критерии отбора. Где имение и где наводнение… Согласно вашим правилам такие юмористы, без которых классика мировой сатирической литературы невозможна: Гоголь, Салтыков-Щедрин, О. Генри, Джером Джером, Ильф и Петров, Рабле - ежели бы воскресли и пришли к вам вступать в клуб - оказались бы отвергнутыми!" Лорке ничего не осталось, как признаться, что, конечно, это все люди замечательные и веселые, но да, они бы их к себе, увы, не приняли… Так мы и познакомились. И даже потом подружились. - И Потап снова расхохотался.
Сева часто думал, что у этой могутной Лоры буквально все - тухлая феминистская поза чистейшей воды. Мол, я такая же умная, как мужчины, - могу играть в чисто мужские игры. В шахматы и в афоризмы. И не хуже самих мужиков. Даже лучше некоторых. Поэтому плюю на все обычные женские обязанности.
Как много девушек хороших, но чаще тянет на плохих… Мудрый брат Колька…
- Лорка у меня разрядница! - хвастал Потап. - Второй у нее, кажется. Или даже первый. Не помню точно. Говорит она мне недавно: "Потапушка!" Она нежная у меня такая, моя Лорка… Так вот: "Потапушка, давай сейчас займемся спортом!" Я прямо обалдел - Лорка сроду не пробежала даже стометровки, все под одеялком допоздна валяется. "Ты что, говорю, какой еще спорт?!" А она хохочет: "Я имела в виду: давай сыграем партию в шахматы! Шахматы - это считается спорт". Иногда она играет сама с собой, когда скучно становится. Что ей еще дома по вечерам делать? - Потап улыбался.
- Но играть в шахматы самой с собой - это абсурд, - заметил Сева. - Как индейцу стрелять из лука в дерево. Игра в шахматы - это кто кого перехитрит, в ней никакая случайность ничего не решает. А как можно перехитрить самого себя?
Потап закивал:
- К тому и рассказываю. Сели мы с Лоркой играть. Я думал над ходом, думал, я ведь не разрядник, задумчиво взялся за коня и постучал им по доске. Передумал ходить конем… А Лорка ехидничает: "Вообще-то, конечно, такие жесты - уровень игры пенсионеров. Настоящий шахматист так браться не должен, он ходы заранее продумывает, чтобы противник ни о чем не подозревал. Ну да ладно, у нас с тобой все по-простому. А у профессиональных шахматистов - если уж взялся рукой - так ходи. У них даже есть шутливое выражение по этому поводу: "Потрогал фигуру - женись!"
Сева засмеялся:
- Это она тебе сделала такой тонкий намек.
- Туды-растуды, - согласился Потап. - Я почему не сразу въехал… Я такой любитель шахмат, что у меня даже само слово "фигура" по первой ассоциации - это шахматы. И только потом до меня доходит его другое значение, сразу не увязывается. И вот тут Лорка рассказала мне одну забавную историю. Один ушлый человек придумал такую аферу. Написал известному гроссмейстеру письмо, в котором предложил виртуально поиграть в шахматы. Спорим, пишет, я у вас выиграю - и тогда вы мне, господин хороший, заплатите большие деньги. И срок оговорил, и условия. Если будет затяжка - деньги пусть ему сразу отсчитываются. А если гроссмейстер выиграет за условленный срок - тогда этот человек отдаст ему крупную сумму. Все везде почем… И вроде все по-честному, правда?
Сева кивнул.
- Проиграл?
- Сначала гроссмейстер решил: выиграю я запросто да еще деньги получу в придачу. Стал вести игровую переписку ходов. И вдруг видит: дело-то, оказывается, сложное. Время уходит. Изо всех сил он старался, сделал ничью за немалый срок. Пришлось все равно некоторую сумму отдать, но хоть от крупной отвертелся. И невдомек ему было, что он не с автором писем играл. Тот - пронырливый и хитрый - точно такой же спор затеял с другим гроссмейстером. И просто "списывал их вместе". Ну индеец! В результате - с обоих просто так содрал деньги, которые и сложил. Во афера! Художественная! Мастерская! Так что себя не перехитришь, а другого - запросто!
После того как его возлюбленную показали в знаменитой передаче "Аншлаг", которую еще не успели закрыть, хотя даже министры публично ратовали именно за это, Потап вознесся чересчур высоко. И говорил о своей Лоре с придыханием.
- Обижают ее! - жаловался он. - Известное дело - куда бабе с мужиками тягаться! Где имение, а где - наводнение… А они у нее фразы воруют. И друг у друга тоже. Вот у меня недавно сперли такой афоризм! "Не проходите мимо, а то пройдут мимо вас". Хорошая фразочка! Так вот - свистнули! И опубликовали. Туды-растуды… Теперь не докажешь, где имение, а где наводнение. Я еще тут сочинил: "Вышедшей в дамы и туз не страшен". Тоже напечатали. Под другой фамилией. Ну индейцы! И еще один афоризм - "Несолоно хлебавши живут только сладкоежки".
Сева всегда внимательно выслушивал Потапа.
Глава 10
- Вот на чем современные родители лажаются - на книгах! - как-то заявил Потап.
Сева удивился.
- Да, господин хороший! Узнают мама с папой, что дети увлекаются книгами и кино, и успокаиваются, и радуются: умные и полезные, мол, увлечения, ребятишки ведь не по улице шляются, а - читают! И родителей можно понять: они все так воспитаны и приучены к мысли, что книга или кино не могут научить чему-то откровенно плохому, на бессознательном уровне литература и искусство для них - "плюс", знака "минус" тут быть не может. Они выросли в эпоху идеологическую, цензурой отягощенную, когда действительно негативное произведение просто бы никуда не прошло. Но время изменилось. И теперь надо быть бдительными даже тогда - особенно тогда! - когда детишки увлекаются отнюдь не улицей, а книгами и искусством. Вот тут надо всегда интересоваться, что именно они читают и смотрят. Нынче отсева в этом плане нет. А книги - они как люди. Ведь не со всеми господами нормальному человеку стоит общаться, так и не все книги ему стоит открывать. Я вот читаю про индейцев - и доволен!
Сева с ним согласился.
Потап и Лора два раза в месяц отправлялись заседать в свой клуб фразеров и фразистов, где все, по рассказам Потапа, бранились и переругивались между собой, пытаясь доказать свое авторство. Потом они все дружно издали свои книжечки за свой счет тиражами сто, а то и пятьдесят экземпляров и понеслись вступать в Союз писателей. Его ничему не научил и не предостерег опасный пример большого географического Союза, и писательский точно так же развалился на множество маленьких, получивших свободу в борьбе за независимость. Правда, в пылу этой борьбы писатели не заметили и пропустили множество серьезных деталей - например, как и кому теперь учить молодых и как воспитывать читателя в русле рыночных отношений.
Маленькие союзики по примеру бывших советских республик потребовали вольной воли и повели борьбу за самоопределение и независимость, и их добились, прямо-таки выбили, вожделенные и обожаемые. А дальше что делать? Дальше выплыли серьезные вопросы аренды помещений, сбора взносов, помощи писателям… Но о какой помощи могла идти речь, когда творческий стаж отменили за ненадобностью еще в начале девяностых, Литфонд продали, писательскую поликлинику тоже… Начались кровавые бои и за Литфонд, и за дачи, но все - проигрышные, безуспешные… И сражения за членов союза, поскольку им теперь выпало на долю вариантов немало. В некоторые союзы принимали даже без книг, по рукописи.