Погода стояла прохладная и облачная, время от времени шел дождь, поэтому большую часть времени Дженифер проводила в мотеле за чтением книг. Она вставала очень рано - в половине пятого, поэтому ложилась спать в восемь или в девять часов.
Однажды она покинула "Закат" в то время, когда ей надо было ложиться спать, и рискнула зайти в закусочную поужинать. Она собиралась съесть кусочек пирога и выпить кофе. В закусочной было пусто. На табурете у стойки сидела Глория, а напротив нее стоял Баз. Адольфо сидел в своей нише в дальнем углу, разложив на столе газету.
- Я думала, вам надоедает торчать здесь целый день, - удивилась Глория.
- Я вспомнила о яблочном пироге, - сказала Дженифер. - И еще в комнате мотеля нет телевизора.
- Я собирался завести здесь телевизор, - произнес Баз. - Но тогда Глорию от него не оторвешь.
- Возможно. Садитесь здесь, девочка. Баз, дай девочке чашку.
- Вы когда‑нибудь бываете дома, Баз? - спросила Дженифер, забираясь на табурет.
- Эта старая забегаловка мне дороже родного дома, - ответил он, подавая ей чашку. Он налил кофе Дженифер и Глории, затем вытащил из кармана серебряную фляжку и наклонил ее над чашкой Дженифер. Она отрицательно покачала головой, но Глория постучала по ее чашке ложечкой.
- А, - сказала Дженифер, все поняв. - Бесплатное угощение.
- Вроде того, - согласилась Глория.
- Я обычно ужинаю со своей семьей, - сообщил ей Адольфо из дальнего угла. - Моя Кармел готовит лучше меня. Мы ужинаем рано, и я обычно возвращаюсь сюда на ночь. Но сеньор Баз справляется и без меня, если мне нужно остаться дома. Он не хочет, чтобы об этом знали, но он и сам умеет неплохо готовить.
- Дела у нас идут недурно, - произнес Баз. - Мне здесь нравится. Всегда нравилось. Хотите мороженого к этому пирогу?
- Хочу, - ответила Дженифер.
Она так увлеклась едой, что не расслышала, как кто‑то тихонько постучал в заднюю дверь. Адольфо пошел посмотреть, кто там. Приоткрыв дверь, он увидел человека в старой заношенной куртке и крикнул:
- Сеньор Баз, к вам пришли.
- Впусти его, Адольфо. Я уже все приготовил.
Баз ушел на кухню и вернулся с миской, над которой поднимался пар, и с корзиночкой булочек, а Адольфо ввел в закусочную оборванного старика. Старик весь зарос щетиной и так шаркал ногами, словно они были связаны веревкой. Он молча уселся в конце стойки, и Баз поставил перед ним суп и булочки. Потом налил ему чашку кофе, щедро добавив в него сливок.
Единственным человеком, который не понимал, что происходит, была Дженифер, которая, поедая свой пирог, уголком глаза наблюдала за стариком.
Адольфо вышел из раздевалки в пальто и шляпе и попрощался с Базом, Глорией и Дженифер.
Пока Баз был занят на кухне, Глория рассказала Дженифер о своем муже Хармоне, которого четыре года назад хватил удар. Она нашла его полумертвым на полу в гараже. Ему каким‑то образом удалось выкарабкаться, но он стал совершенным инвалидом. Он почти ничего не говорит, но она научилась говорить за него.
- По правде говоря, работа помогает мне отвлечься, - сказала толстуха. - Вы даже не догадываетесь, как тяжело ухаживать за инвалидом. И в моральном смысле тоже.
Человек, сидевший в конце стола, встал и ушел, не сказав ни слова, не поблагодарив База и ни с кем не попрощавшись.
- Он что, бездомный? - спросила Дженифер Глорию.
- О нет, бог мой. Он живет в двух кварталах отсюда. Вдовец. Мы его не часто видим, но Баз всегда ему напоминает, что в конце дня в закусочной у него остается еда, которую он все равно выбросит. Иногда он заходит и съедает то, что осталось. - Глория встала и унесла посуду, из которой ел старик. - Чаевых он не дает, - засмеялась она.
В последующие две недели Дженифер узнала о закусочной то, что не бросилось ей в глаза сразу. Особенно о Базе. У него, похоже, были постоянные клиенты из числа голодных, которые нуждались в бесплатном куске хлеба. Однажды Дженифер заметила, как Баз налил в кофе одному из таких завсегдатаев коньяку из своей фляжки.
- Я не ошиблась, вы только что угостили этого человека коньяком?
- Он в этом нуждался, - ответил Баз, демонстрируя всем своим видом, что не желает обсуждать эту тему.
Она узнала также, что у База была своя служба доставки еды на дом. Часто он уходил из закусочной, взяв с собой пакет с едой. Или просил Адольфо или Хедду, когда они кончали работу и уходили домой, занести по дороге кое‑что для мисс Смит или мисс Хэддок. Делалось это от случая к случаю, но у База в голове, вероятно, имелся определенный график доставки пищи нуждающимся. Он, похоже, знал, когда и кому потребуется его помощь.
В субботу утром, около девяти часов, закусочная была битком набита народом, и Хедда носилась как угорелая по залу. Дженифер уже научилась быстро обслуживать посетителей, но все равно до быстроты и точности Хедды ей было далеко.
- Не волнуйся, - успокаивала ее Хедда. - Ты работаешь хорошо, а я всегда могу тебя подстраховать.
Накладывая на тарелки сосиски, поджаренные на гриле, Хедда переключила радио на станцию, которая передавала буги‑вуги.
- О Матерь Божья, - простонал Баз.
В маленькую закусочную ворвалась песня Ашера, и Хедца воскликнула:
- О, е!
Положив на одну руку две тарелки с сосисками, завтраком и держа в другой руке кофейник, она сделала два шага вбок в ритме хип‑хопа. Широким жестом она поставила тарелки на стол, рывком, который совпадал с ритмом ударных, налила кофе и отпрыгнула от стола, возвращаясь к стойке.
Один посетитель начал отбивать на столе ритм руками, другой застучал ложечкой по блюдцу. Приободренная этим, Хедда, танцуя, стала убирать со столов тарелки. Дженифер, которая всегда любила танцевать, не смогла удержаться и присоединилась к Хедде, двигаясь в ритме танца от стола к нише и от ниши к столу, подхватывая по пути тарелки. Потом отскочила назад и закружилась, как это делала Хедда.
Пока официантки прыгали и скользили по залу, посетители с энтузиазмом отбивали ритм. Песня продолжалась минуты три, не больше, и, когда она закончилась, девушки поклонились и расхохотались. Небольшая аудитория зааплодировала.
- Ты хорошо танцуешь, Дорис, - сказала Хедда, а потом шепнула: - Как ты думаешь, кто‑нибудь из этих хмырей подкинет нам лишний доллар?
В конце смены они подсчитали чаевые и разделили их. Улов был хорош - лицо Хедды светилось радостью, когда она засовывала в карман шестьдесят долларов.
- Да, пожалуй, я попаду на этот бал, - сказала она. - Мой дружок Макс говорит, что возьмет у старшего брата машину на всю ночь, чтобы отвезти меня туда.
- Вот, держи, - сказала Дженифер, протягивая ей двадцать долларов. - Ты работаешь в два раза быстрее, чем я.
- Нет, я не возьму, - отказалась Хедда. - Договорились пополам, значит, пополам. Кроме того, народу сегодня было больше, чем обычно. И я думаю, что нам добавили за танец.
- Да, наш оркестр не подкачал, - засмеялась Дженифер.
- Хедда, - раздался вдруг резкий женский голос.
Обе девушки обернулись и увидели мать Хедды, которая стояла в дверях, держа за руку семилетнего мальчика. Дженифер узнала ее не сразу - с того дня, когда она видела ее у двери в бунгало, ее внешний вид изменился к лучшему. Но этот резкий тон нельзя было спутать ни с чем; Дженифер поразило, что эта женщина была ее ровесницей - ну, может быть, на год младше или старше ее, должно быть, родила Хедду еще подростком. Это была довольно привлекательная блондинка, только немного бледная. Ее сильно портило выражение вечного недовольства на лице - улыбка сделала бы ее красивее.
- Тыничего не забыла? - спросила она.
- Иду, мама. Мама, познакомься, это Дорис - наша новая официантка. Дорис, это моя мама, Сильвия.
- Привет, - коротко бросила Сильвия. - Хедда, из‑за твоей болтовни я опоздаю на работу.
- Извини, мама. Я только налью Джоуи содовой воды и потом отведу его домой. - Хедда наклонилась к брату. - Чего тебе больше всего хочется, дружок? Вишневой кока‑колы?
- Да! - сказал он, залезая на табурет.
- Хедда, выйдем‑ка на минутку, мне надо с тобой поговорить, - сказала Сильвия и, повернувшись, направилась к двери.
- Иди, я налью мальчику кока‑колы, - сказала Дженифер. - Приятно было с вами познакомиться, - крикнула она вслед Сильвии.
Сильвия обернулась и кивнула, но было видно, что она думает о другом. Опаздывает на работу, решила Дженифер. Она видела в окно, выходившее на улицу, как мать что‑то говорит Хедде. Затем Хедда сунула руку в карман, вытащила свои чаевые и протянула матери две двадцатки. Но Сильвия не убрала руку, и Хедда отдала ей все, что у нее было.
У Дженифер сжалось сердце. Она надеялась, что Сильвия поцелует дочь, обнимет ее или как‑нибудь по‑другому продемонстрирует свою благодарность - ну, хотя бы улыбнется, - но Сильвия просто ушла, и сердце Дженифер упало.
Хедда немного постояла, глядя вслед матери. В закусочную она вернулась погрустневшей, но, к ее чести, не повесила носа. И никому не сказала, что отдала матери все свои деньги.
В мотеле "Закат" были стиральная машина и сушилка, в которую надо было бросать монеты. Дженифер надела хлопчатобумажный костюм, самую первую вещь, которую она купила после бегства из отеля МГМ, и постирала одежду и простыни. Ничто не давало ей большего ощущения роскоши - даже в своем форт‑лодердейлском домике, - чем чистые простыни.