- Все это глупости, моя фантазия, мои больные нервы и больше ничего. Сон! Сон! Оттого-то я так и смела, оттого так и ласкаю и целую тебя! - говорила я, прижимаясь к нему. - Ну а скажи, отчего первые два сна были - сны?
- Я ехал из Петербурга сюда, в Неаполь, и мне было неудобно в дороге серьезно заняться вызовом тебя: я просто вошел в твой сон.
- А, значит, мы в Неаполе? - смеюсь я.
- Да, в Неаполе.
- Вот ты и попался! Мама вчера входила в мою комнату и сказала, что я крепко спала. Попался!
- Нисколько. Твоя телесная оболочка оставалась там, а твое астральное тело было у меня.
- Какое астральное тело?
- Это объяснять долго - потом сама узнаешь, а если интересуешься, прочти в какой-нибудь книге или спроси у брата - он знает. А теперь целуй меня, дай мне целовать тебя и забудь все другое.
Как только я вошла к Косте, я спросила:
- Дай мне, пожалуйста, книги, о которых ты говорил.
- Нет, Елена, это совсем тебе неподходящее чтение. Я сам их бросил читать, страшно действуют на нервы.
Я долго колебалась и наконец, откинув всякую стыдливость, подробно рассказала Косте мои сны.
Он смотрел на меня с удивлением:
- Ужасно странно, что эти нервные болезни появляются в одинаковой форме во все века и у всех народов.
- Костя, расскажи, что ты знаешь об этом! - в волнении схватила я его за руку.
- Я думаю, что тебе, Леночка, надо выйти замуж.
Я залилась слезами.
- Какая гадость! Какая гадость! - твердила я. - Этого больше не будет. Я попрошу маму разбудить меня ночью. Я не хочу! Я не хочу!
Со мной сделалась истерика, и Костя едва успокоил меня.
В ту ночь я вошла к нему со стыдом, со злостью и еще с порога крикнула:
- Я не хочу тебя! Слышишь, не хочу! Я ненавижу эти сны! Ненавижу тебя, твои чары!
- А, значит, ты веришь уже в чары? - с улыбкой спрашивает он.
- Нет, не верю! - кричу я. - Не хочу верить! Это - скверная, гадкая, позорная болезнь. Не смей дотрагиваться до меня. Я не хочу твоих поцелуев. Слышишь?
- Как я люблю таких смелых энергичных противников!.. Когда я тебя увидел в первый раз, я сказал сам себе: вот девушка здоровая, сильная, без всяких признаков истерии, неврастении, девушка с железными нервами, с огромным характером, и… она будет моей! Мне нравится борьба, но все же для твоей пользы я тебе не советую бороться со мной.
- Нет, нет! Это болезнь, это сон! - кричала я в отчаянии, стараясь не смотреть на него.
Он подошел ко мне, и эти сияющие глаза, эти губы были так близко, и я чувствовала, что еще мгновение, и…
Вдруг все словно рушилось вокруг меня со страшным треском. Я проснулась!
Я увидела над собой испуганное лицо матери…
Я корчилась на постели от страшной боли в спине и затылке и кричала… кричала…
Три доктора возились со мной до утра. Пришлось впрыскивать морфий… но боли не проходили.
- Убейте меня! - кричала я. - Убейте, если есть у вас жалость! Что он делает со мною! Да помогите же мне чем-нибудь! Отчитайте меня! И "ты", ты, который говоришь, что любишь меня, зачем ты меня так мучаешь? Сжалься! Я не буду бороться против тебя. Я покоряюсь! - И вдруг боль сразу прошла.
Я смотрела на всех дикими глазами и понемногу приходила в себя…
- Мама, - сказала я в этот день, ложась спать, - ты уж, пожалуйста, не буди меня среди ночи.
- Хорошо ты была наказана? - спросил он меня на следующую ночь.
- Я больна и буду лечиться, - отвечала я упрямо, покорно отдаваясь его ласкам.
В этот раз я ходила по комнате, рассматривала все предметы, ощупывала их, пила вино, стоящее на столе, щипала себя, колола булавкой.
Он следил за мной с насмешливой улыбкой, сидя в высоком резном кресле.
На нем была накинута та же широкая белая одежда, в которой он всегда встречал меня.
Я подошла к нему, провела рукой по этому мягкому белому шелку, рассмотрела пристально арабеску золотой вышивки.
Он молча обнял меня, смотрел мне в глаза своими длинными зелеными глазами и улыбался ярким ртом.
"На этот раз я проснусь", - думала я.
Но я не проснулась…
Едва он выпустил меня из своих объятий, я вскочила с кровати и, шаркая нарочно сильнее по ковру босыми ногами, подошла к окну и взялась обеими руками за портьеру из старинной парчи.
Он говорит: "Мы в Италии"; хорошо… я вот сейчас откину портьеру и "хочу" увидеть за окном нашу пятую линию Васильевского острова, или русскую деревню, или…
Я сразу раздвинула портьеру.
Передо мной узкая улица с высокими старинными домами, кое-где свет в окнах; на углу на высоте второго этажа - статуя Мадонны с лампадой перед ней, а как раз напротив вывески "Sale е Tabacchi… Merceria…"
Я с отчаянием закрыла портьеру.
Когда я со вздохом отвернулась от окна, я увидела, что он лежит на постели, облокотившись на подушку, и с насмешливой улыбкой смотрит на меня.
- Ну что? - спрашивает он тихим голосом.
- Нет, это сон, сон!
- Ну, пусть сон. Иди сюда, любовь моя, - и он протягивает ко мне руки.
Вдруг одна мысль словно молнией прорезала мою память…
От радости я даже подскочила и захлопала руками.
- Поняла, поняла! - вдруг залилась я радостным смехом. - Теперь мне все ясно, теперь я знаю, что это сон! Ведь перед тем, как заболеть, я читала… да-да, читала "Братьев Карамазовых"… Ведь это оттуда, это разговор Ивана Федоровича с чертом… тот тоже уверял, что существует… О, теперь я понимаю! Все понимаю!
- Я не понимаю - не объяснишь ли ты? - насмешливо сказал он.
- Читали ли вы, г-н черт, "Братьев Карамазовых"? - тоже насмешливо спросила я.
- Нет! Это фантастический роман? Я не люблю фантастических романов. Люди, не зная настоящей науки, пишут всегда ужасные глупости, все перепутывают.
- "Братья Карамазовы" - фантастический роман? - вдруг разразилась я.
- Да ведь там же говорится о каком-то черте.
Я сама не знаю, почему я вдруг страшно обиделась пренебрежением, с каким он говорил со мной, и, упав лицом в подушку, расплакалась.
- Ну, милая, не плачь! Как мы могли бы быть счастливы, если бы ты не сопротивлялась и верила мне. Ну, если тебе хочется, расскажи мне твою фантастическую историю…
Его руки обнимали меня, я, как всегда, чувствовала теплоту его тела, но на этот раз, когда я привязывалась ко всем мелочам, желая напасть на какую-нибудь несообразность, я почувствовала легкое давление кольца на моем плече.
Я схватила его руку:
- Дай мне твое кольцо! Если это не сон, я проснусь с ним завтра.
- Милая, астральное тело может переносить легкие предметы, и мое кольцо ты найдешь у себя завтра. Подумай, как ты испугаешься, сколько будет вопросов, допросов, докторов… Вот если бы ты мне верила… Я не хочу тебя мучить. Поверь мне - и мы будем счастливы. Мы могли бы путешествовать с тобой, я бы показал тебе так много прекрасного и интересного, но теперь я не могу вывести тебя из этой комнаты, потому что ты начнешь опять бороться против сна - бросишься к прохожим и… будут явления для меня не желательные. Поверь, о поверь мне! Ведь рано или поздно я сломаю твое неверие.
- Вот дай мне кольцо, и я поверю.
- Я тебя хочу охранить от неприятностей и кольца не дам.
- Хорошо, вот я затыкаю эту розу в волосы и крепко сожму ее рукой, когда буду просыпаться.
- Напрасно - лучше бы верить мне просто.
Первой мыслью моей, когда я проснулась была эта роза - я нашла ее и подняла отчаянный крик.
- Ты, верно, сама вчера купила цветок и забыла об этом, - сказала мама взволнованно, - теперь, после болезни, у тебя стала плохая память: помнишь, как ты уверяла меня недавно, что ты отдала прачке твою белую блузочку?
- Да, я могла забыть, что я отдала прачке, но забыть, как я вошла в магазин, купила розу, прятала ее где-то целый день от всех и потом утром нашла в постели!
- Напрасно вы так думаете, - заметил доктор, - у нервнобольных это случается. Еще более длинные периоды времени совершенно исчезают из памяти.
И доктор уложил меня в постель на целый день: я была так слаба и расстроена всем происшедшим и волнением и испугом мамы, которая, очевидно, начинала приходить в отчаяние.
Вечером Костя пришел навестить меня.
- Опять ты, Леночка, расхворалась. Пора бы тебе поправиться.
- Ах, Костя, Костя, ты знаешь про розу?
- То есть о том, как с тобой был припадок потери памяти? Да, доктор мне говорил, а ты не огорчайся…
- Слушай, Костя, ты читал в "этих книгах" о подобных случаях?
- Да… Э, брось, Лена. Я пришел к заключению, что эти книги читать нельзя. Недаром народ называет их "черными"; они, право, расстроят нервы, их нельзя читать… Не будем говорить об этом… Хочешь, я дам тебе совет. Сегодня, если опять увидишь сон, дай ты своему инкубу по физиономии. Посмотри - прахом рассыплется. Брось, сестренка, глупости, не думай, и все пройдет.
Совет, который, шутя, дал мне Костя, засел у меня в голове.
Когда я пришла к "нему", я все время улучала момент.
Я заметила, что он как-то особенно пристально смотрит на меня.
Я ходила по комнате, все более и более уменьшая круги и ближе и ближе подходя к дивану, на котором он лежал. Лицо его было странно насмешливо, глаза прищурены. Тело его, как желтовато-розовый мрамор, резко выделялось на темной кордовской коже дивана.
Я вдруг сделала несколько быстрых шагов и замахнулась, но он тотчас схватил меня.