— Где Юля?
— Я сейчас потеряю сознание от страха, и вы ничего не узнаете! Я старик, у меня больное сердце!
— Где Юля?
— Не скажу!!! — истошным голосом завопил Серов и действительно потерял сознание, беспомощно повиснув на туго стягивающих его руки веревках.
— Придуривается, падло! — заметил Чиж. — Прижги его утюжком, Роман, чтобы оклемался.
— А если и вправду сдохнет? — задумался Роман. — Откуда мы узнаем правду? Принесите воды.
Роман окатил старика ковшом ледяной воды. Тот встрепенулся и открыл глаза.
— Я умираю, — застонал он.
— Какие тебе гарантии, упрямый старикан? — спросил Роман. — Сам знаешь, у нас нет времени. Ты же ее держишь где-то в лесу. Где она?
— Если Юля жива, вы отпустите меня?
— Отпустим, хрен с тобой, живи, падло, если сможешь, — пообещал Роман, вздохнув.
— Но гарантии?
— Спроси у ребят, если я чего-то пообещал, значит — выполню. Но гляди, если ее нет в живых…
— Послушайте меня, вам я могу сказать — на мне кровь, я убил Нину Красильникову, меня будут судить. Я покажу вам, где Юля, и вы отпустите меня, хорошо?
— Как же ты ее убил?
— Они вдвоем отправились к вам. Роман Ильич.
Мы с моим приятелем подъехали к дому Красильниковых, они голосовали на дороге, я спрятался в машине, они сели туда. По дороге я убил Нину, а Юле вкололи снотворного. Нину закопали по дороге в Воронцово. А Юлю я отвез в одно место. Она там и сейчас.
— А на хрена тебе это надо? — спросил Роман.
— Я больной человек, я психически болен! Мне доставляет удовольствие мучение женщины. Я не могу ничего с собой поделать, поймите!
— Однако подстроил ты все так, чтобы подставить меня, зная, что Юля стала мне близким человеком, а у меня сложная профессия и на меня можно свалить все. Вадим Красильников знал, что они поехали ко мне, значит, я их обеих убил из-за тех денег, которые дал Нине и которые Вадим потратил. Так что башка твоя работает неплохо.
— В остальном я здоровый человек, но это… выше меня. Я не могу без этого жить.
— Ты и эту Дашу так же хотел замучить?
— Я не хотел, но за дальнейшее я не могу отвечать, сначала я испытываю к женщине нежность, но потом мне начинают доставлять удовольствие ее страдания.
— Хрен с тобой, все это мне не нужно. Руку я не подниму на такое падло, как ты. И уж заявлять в органы на тебя за то, что ты угробил эту Нину, не стану. Говори, где Юля, и если она жива, я тебя отпущу на все четыре стороны. Уберешься гол как сокол. У тебя теперь ни квартиры, ни дачи, ни денег. Сам подохнешь под забором. Веди, сучара! И не тяни больше резину! Наверняка она заперта в холодной избе, волк позорный!
Может, ее уже нет на свете, она умерла. Она же боится быть запертой, ты об этом знаешь! Но учти, если она умерла или умрет на наших руках, ты увидишь небо в алмазах, гнида! Говори!
— Развяжите меня, поедем. Кроме меня, никто вам не покажет дорогу.
— А что же это за приятель такой у тебя, который с тобой на такие дела пошел? Ради чего?
— Ради денег, конечно. Только они ему уже не понадобятся. Он недавно скончался.
— С твоей помощью?
— Жизнь наша в божьих руках, — пожал плечами Серов.
— Развязывайте, — скомандовал Роман. — Пусть ведет.
Чиж и Валера развязали Серова, старичок стал забавно встряхивать затекшими руками, потом пригладил свои седенькие волосики.
— Одевайся, поехали!
Серова вывели из дома, посадили в машину.
— Сюда, — показал он. — Мне надо заехать домой, у меня там ключ.
— Пошел на хрен со своим ключом, мои ребята высадят любую дверь.
— Ее трудно высадить, — возразил Серов. — Можно долго провозиться. Так будет быстрее.
— Ладно, поехали, тут рядом. Только без фокусов!
Подъехали к дому Серова, где, покрытая снегом, стояла Балерина машина. Подвели старика к двери, он открыл ее ключом. Роман, Чиж и Валера неотступно следовали за ним. Но тут произошло совершенно неожиданное.