"Больше столетия испытав горечь разделенного состояния, вот Польша получает по Версальскому миру независимость и немалую территорию (опять за счет Украины и Белоруссии). Каковы ж первые внешние действия ее? Пилсудский <…> ловит момент создать "Великую Польшу от моря до моря". Но для этого он не только не выступает против большевиков, а выжидает ослабления России от Гражданской войны. Осенью 1919, в момент наибольших успехов Деникина, Пилсудский ведет тайные переговоры с большевиками через Мархлевского, гарантирует им свое невмешательство и тем разрешает снять крупные красные силы с белорусского направления на битву под Орлом. Весной 1920, когда Деникин разбит и ждать не остается, – Польша энергично нападает на Советскую Россию, берет Киев, с целью затем выйти к Черному морю. У нас в школах учат (чтобы было страшней), что это был "Третий поход Антанты" и что Польша координировалась с белыми генералами, дабы восстановить царизм. Вздор, это было самостоятельное действие Польши, переждавшей разгром всех главных белых сил, чтобы не быть с ними в невольном (и обязывающем) союзе, а самостоятельно грабить и кромсать Россию в ее наиболее истерзанный момент. Эта цель Польше не вполне удалась. В августе 1920, при начавшемся крупном наступлении Врангеля, Польша, напротив, вступает в мирные переговоры с большевиками (и берет с Советов контрибуции). Следующее внешнее действие ее, 1921 года: беззаконное отобрание Вильнюса со всею областью от слабой Литвы. И никакая Лига Наций, никакие призывы и усовещания не подействовали: так и продержала Польша захваченный кусок до самых дней своего падения. Кто помнит ее национальное раскаяние в связи с этим? На украинских и белорусских землях, захваченных по договору 1921 года, велась неуклонная полонизация, по-польски звучали даже православные церковные проповеди и преподавание закона Божьего. И в пресловутом 1937 году (!) в Польше рушили православные церкви (более ста, средь них – и Варшавский собор), арестовывали священников и прихожан.
И как же над этим всем подняться нам, если не взаимным раскаянием?.."
Хочу утешить польских историков тем, что Солженицын поддерживал польскую версию о Катынском расстреле. Но одновременно он побуждал шляхту покаяться перед Россией за все волны колониальной агрессии, которые накатывались на Россию со стороны Польши, за борьбу шляхты с православием, за угнетение украинцев и белорусов, за безумную попытку построить в 1920 г. Речь Посполиту "от моря до моря", увенчавшуюся истреблением нескольких десятков тысяч русских военнопленных в концлагерях Польши…
Ни в одном из европейских языков нет понятия "войны" как "нашествия". Только в русском. Сколько в этих европейских "шестернях" погибло десятков миллионов русских мужиков, одетых в военную форму, сколько было стерто с лица земли миллионов мирного населения – один Бог знает…
Вот о чем надо подумать профессорам-историкам "Новой Польши", когда они льют крокодиловы слезы над "шестернями" истории (изготовленными на заводах всей Европы) по поводу страданий русского народа. Оплакивайте лучше неудачные попытки своих предков и европейских союзников, не сумевших сделать Россию колонией Европы. По крайней мере, такие слезы будут честными. И не рассуждайте о русской истории с расистским высокомерием еще одного "новопольского" профессора истории Януша Тазбира: "Русские считались варварами, отрицалось даже, что православные – это христиане, <…> на русских смотрели очень даже "сверху вниз" и относились к ним с пренебрежением" ("НП", № 12, 2008).
Разве это не истоки русофобии, о которых с таким научным удовлетворением размышляет пан профессор? Чтоб убедить читателя в своей русофобской правоте, он вытаскивает из глубин памяти отвратительные исторические анекдоты и с садистским наслаждением излагает их:
"Если в России (вплоть до времен Екатерины II) происходила публичная казнь, то палач мог в любую минуту подобрать себе помощника из толпы, собравшейся поглядеть, и тот не мог отказаться. <…> однажды кто-то хотел отказаться, и Иван Грозный заметил это. Тогда он повелел, чтобы человек, не желавший участвовать в казни, отрезал у приговоренного гениталии и сам их съел" ("НП", № 12, 2008.).
Вы скажете, что эти глумливые выдумки о России, как о варварской стране, относятся к XVIII веку, и ошибетесь, поскольку отношение шляхты к нам и сегодня остается "средневековым". Когда в 2007 году в польской прессе обсуждался проект строительства Северного газопровода, журналистская шляхта в хвост и в гриву честила президента Путина, который "как Петр I старается присоединить дикую страну к Европе" ("НП", № 5, 2007).
Во время своего президентства Путин вообще был едва ли не главной мишенью шляхетской ненависти и глумления: "Строить северный газопровод, соединяющий Россию с Германией в обход Польши, – аналогично пакту "Риббентропа – Молотова" ("НП", № 5, 2007). Так что не только с Петром I сравнивали польские СМИ Путина, но и с Гитлером. Правда, от избытка ярости шляхетские журналисты теряли способность мыслить логично: они обвиняли Россию Молотова в том, что она по сговору с Германией расчленила Польшу и вошла в нее, а сейчас Польшу пальцем не трогаем, обходим по дну Балтийского моря, и все равно шляхтичам кажется, что их захватывают, как в 1939 году! Это уже комплексы.
И еще примеры о путинской эпохе из "Новой Польши", как говорится, "навскидку":
"Три раза звучит в субботу гимн Чечни перед Российским посольством. Над Замковой площадью колыхается транспарант: "Сталин и Путин не убьют свободный дух чеченского народа".
"Путину без особого труда удалось приравнять борьбу чеченцев за независимость к международному терроризму".
"На Путине лежит ответственность за смерть тысяч людей и действия российских войск в Чечне"; "Человек, по чьему приказу Российская армия истребила сто, а может, и двести тысяч чеченцев"… Это все из русофобской помойки, формируемой коллективом "Новой Польши", работающей якобы "на взаимопонимание поляков и русских".
А что, пан Помяновский не помнит, как во время чеченской войны российский спецназ освобождал из чеченского плена польских журналисток? Как несколько несчастных из международного Красного Креста были обезглавлены басаевскими головорезами, а их головы с искаженными лицами, найденные в снегу и показанные по телеканалам всего мира, привели в ужас толерантную Европу? Что в руководстве чеченских мятежников властвовали "псы войны" – рыцари Аль-Каиды и полевые командиры из Афганистана и арабского Ближнего Востока? Не с ними ли сейчас ведут борьбу в горах Афганистана и песках Ирака польские жолнеры из НАТО, гробы с телами которых регулярно доставляются на кладбища Польши? Но коли "Новая Польша" так ратовала за "независимость Чечни", почему бы ей не поддержать талибов Афганистана и шиитов Ирака, отстаивающих независимость своих стран? Двадцать восьмого сентября 2005 года одна из крупнейших польских газет "Ржечпосполита" опубликовала статью историка П. Вечоркевича, в котором был такой исторический экскурс:
"Мы не хотели оказаться в союзе с Третьим рейхом, а приземлились в союзе с, в равной степени, преступным Советским Союзом. А что еще хуже, под его абсолютным доминированием. Гитлер же никогда не относился к своим союзникам так, как Сталин к странам, завоеванным после Второй мировой войны. Он уважал их суверенитет и правосубъектность, накладывая лишь определенное ограничение во внешней политике. Наша зависимость от Германии, следовательно, была бы значительно меньшей, чем та зависимость от СССР, в которую мы попали после войны.
Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия, и, наверняка, лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск".
Эта шизофреническая откровенность профессора была замечена не только в ненавистном для "Новой Польши" "Нашем современнике", но и в либеральнейшем и любимом шляхтичами "Новом мире" (2006 г., № 1).
В 10-м номере "Новой Польши" за 2008 год ее защитники на всякий случай постарались откреститься от пана профессора, назвав его высказывания "одиозными" и посетовав, что "популярности ему в Польше явно не хватает". Однако они умолчали, что Вечоркевич является одним из постоянных и любимых авторов журнала. Помнится, как в 2002 году в декабрьском номере "Новая Польша" поработала на его популярность и превознесла его заслуги перед исторической наукой и польской общественностью:
"Павел Вечоркевич – известный историк и советолог, профессор Института истории Варшавского университета. Специализируется в военной истории, истории России и СССР. Автор около 20 книг, среди которых "Сталин и советский генералитет в 1937–1941 годах" и "Дело Тухачевского". Известен пользующимися успехом у читателей сборниками исторических эссе и участием в популярных теле– и радиопередачах. Более тридцати лет восстанавливал причинно-следственную связь одного из самых мрачных и трагических явлений в советской истории – репрессий 30-х гг. прошлого века. Вышедшая в 2002 г. в польском издательстве "Ритм" книга "Цепь смерти" описывает причины, ход и последствия чистки в Красной Армии в 1937–1939 гг."