Это как понимать? Может быть, так, что сталинские энкавэдэшники выискивали в отделениях, взводах, ротах только украинцев, чтобы специально бросить несчастных на немецкие пулеметы? Как Вы думаете, госпожа Подольская, если нынешние украинские хлопцы прочитают в Вашем журнале эту душераздирающую "клюкву" и поверят ей, то наши отношения с Украиной улучшатся? Вы верите, что в такого рода текстах "Новой Польши" "очевидна врожденная органическая любовь к России" (из письма Флейшмана)? Или Вы действительно убеждены, что энкавэдэшники гнали именно солдат "украинской национальности на немецкие пулеметные гнезда", чтобы "ни один украинец не пережил войну"? А Вы не удивляетесь тому, что авторы "безусловно лучшего печатного издания среди выходящих в мире на русском языке" (Л. Флейшман), видимо, считают, что на всех украинских фронтах, а их было три, воевали только украинцы, и значит, на белорусских фронтах воевали белорусы, а русские же по этой польской логике вообще не воевали, поскольку ни одного фронта с названием "русский" в Отечественной войне не было… Не кажется Вам, господин Помяновский, что от ненависти к Сталину Ваш исторический профессор-соратник впадает в полное слабоумие?
Вы, Алексей Памятных, возмущаетесь тем, что господин Щепоткин обвиняет "Новую Польшу" не только в "разжигании межнациональной розни", но и в том, что она якобы "занимается "поливом" России, ее народов, ее властей"…
Но поглядите, какую цитату выбрала "Новая Польша" для своей русофобской антологии – из сочинения профессора Ярослава Рымкевича: "Иногда мне кажется, что народу причинивший своим соседям и всему человечеству столько зла, угнетавший и истреблявший литовцев, татар, поляков, чеченцев – да, собственно, все соседние народы, – вообще не имеет права существовать. И что факта его существования не оправдывают, а его ужасных вин не могут искупить даже те великие и прекрасные творения, которые он дал миру: творения Пушкина, Тютчева, Рахманинова, Мандельштама, Прокофьева, Шостаковича (…)"
И это сказано не о властях, не о режимах, не об элитах, а именно о народе. После этого зачем читать дежурные и лицемерные похвалы Пушкину, Тютчеву, Мандельштаму?.. Видимо, пан Рымкевич не знает знаменитых стихов Пушкина "Клеветникам России" и "Бородинская годовщина", основные мысли которых повторены и развиты в стихотворении о Польше Тютчева "Как дочь родную на закланье"… Не знает он и стихотворение Осипа Мандельштама "POLACI", написанное в 1914 году и продолжающее пушкинскую и тютчевскую традицию, стихотворение, в котором Польша названа "славянской кометой", рассыпавшейся "чужим огнем", "сообщницей чужого света"… Именно в этих стихах Пушкина, Тютчева и Мандельштама, как это ни было бы обидно для профессора Рымкевича, живет поэтическая правда, органически слившаяся с судьбой русского народа. И не надо отрывать творчество великих поэтов от жизни народа, от истории великой страны. В конечном счете они образуют одно духовное целое, к огорчению польских историков.
В этом же отрывке Рымкевич думает о русских якобы с "любовью" и "болью", вспоминая, "что это народ многострадальный, втянутый в шестерни истории и нечеловечески истерзанный ими"… Пусть он вспомнит, что зубьями этой шестерни были не только наши собственные революции и коллективизации, но походы разбойничьей католической Польши на православную Россию в XVI и XVII веках, поход лучшей в Европе шведской армии Карла XII на молодую империю Петра I, нашествие на Россию наполеоновской антанты с участием 100-тысячной армии Понятовского. А потом была Севастопольская страда, в которой русский народ отбивался опять же от сил объединенной Европы… А вы не забыли 1920 год – поход Речи Посполитой, только что получившей независимость из рук Советской России и в благодарность за это оккупировавшей и Минск и Киев и этим спровоцировавшей наш ответный поход на Варшаву? А уж о коричневом нашествии 1941 года – тоже всеевропейском – мы никогда не забудем.
В своей книге "Шляхта и мы" я уже изображал картину нашего многовекового противостояния и с Польшей, и с Западом, за что слышал в ответ от авторов "Новой Польши" одни и те же аргументы: "сталинист", "антисемит", "шовинист", но я ведь не одинок в такого рода трактовке российско-польских отношений. Есть у шляхты культовая фигура писателя, перед которым они преклоняются, которого почитают, почти все сочинения которого переведены на польский язык, в том числе и Ежи Помяновским. Недавней кончине этого классика XX века был посвящен чуть ли не целый номер "Новой Польши". Речь идет об Александре Солженицыне. "То, что он сделал – это эпохально", – восклицает на страницах своего журнала Помяновский. А его заместитель Минцер обращается к автору "Архипелага" как к высшему авторитету в споре с идеологией "Нашего современника":
"Я хотел бы процитировать мнение Александра Исаевича Солженицына на тему "совместного польско-российского продвижения к правде" ("НП", № 10, 2008).
Я тоже хотел бы процитировать некоторые суждения любимца шляхетской "образованщины" о "польско-российском продвижении к правде" из статьи классика "Раскаяние и самоограничение", написанной на Западе в 1973 году. К сожалению, я не был знаком с этой работой Солженицына, когда писал свою книгу "Шляхта и мы", в которой почти все мои основные мысли "сталиниста" так или иначе удивительным образом совпали с выводами антисоветчика Солженицына о "споре славян между собою". Итак, цитирую историка Солженицына:
"…Подобно тому, как одни люди легче раскрываются раскаянию, а другие сопротивительно и даже вовсе ни на щелочку, – так, мне кажется, и нации есть, более и менее склонные к раскаянию.
В предыдущие века расцветная, сильная, самоуверенная Польша не короче по времени и не слабее завоевывала и угнетала нас. XIV–XVI века – Галицкую Русь, Подолию. В 1569 по Люблинской унии присоединение Подлясья, Волыни, Украины. В XVI – поход на Русь Стефана Батория, осада Пскова, разбойство в Средней Руси – до Углича и дальше, сколько разорено церквей, монастырей, уничтожено икон. В начале XVII – войны Сигизмунда III, два самозванца на русский престол, захват Смоленска, временный захват Москвы; поход Владислава IV. В тот миг поляки едва не лишили нас национальной независимости, глубина той опасности была для нас не слабей татарского нашествия, ибо поляки посягали и на православие. И у себя внутри систематически подавляли его, вгоняли в унию. В середине XVII – подавление Богдана Хмельницкого, и даже в середине XVIII – подавление крестьянского восстания под Уманью.
И что ж, прокатилась ли волна сожаления в польском образованном обществе, волна раскаяния в польской литературе? Никогда никакой. Даже ариане, настроенные против всяких войн вообще, ничего особо не высказали о покорении Украины и Белоруссии. В наше Смутное Время восточная экспансия Польши воспринималась польским обществом как нормальная и даже похвальная политика. Поляки представлялись сами себе – избранным божьим народом, бастионом христианства, с задачею распространить подлинное христианство на "полуязычников"-православных, на дикую Московию, и быть носителями университетской ренессансной культуры. И когда во 2-й половине XVIII века Польша испытывала упадок, затем и после разделов ее, публично высказывались о прошлом размышления, сожаления, они носили характер государственно-политический, но никак не этический".
А сколько я натерпелся оскорблений и высокомерных язвительных характеристик от польских историков, когда пытался доказать им, что в 1939 году по пресловутому "пакту Молотова – Риббентропа" мы не захватили ни одной пяди исконной польской земли, а вернули себе лишь те украинские и белорусские земли, которые поляки в 1920 году отхватили у обессиленной от Гражданской войны России. Нынешние историки "Новой Польши" с демагогическим иезуитством замазывают суть и причины польско-советской войны 1919-20 годов.
"Разгорается война 1919–1920 года с большевицкой Россией, грозящей возрожденной Польше и советизацией и новым разделом" – это версия историка А. Новака ("НП", 2002, № 12).
А Ежи Помяновский смотрит на события 1920 года – как гуманист европейского масштаба: "Каждый волен так или иначе оценивать киевский поход Юзефа Пилсудского. На мой взгляд, это была попытка вернуть Европу в истерзанные края" ("НП", № 5, 2005).
Как это ни жестоко, но придется мне познакомить этих якобы историков с оценкой тех же событий, изложенной их антисоветским кумиром Солженицыным: