Вскоре Саша сидела за своим прилавочком на бойком базаре. Торговую точку устроила Ларка, поставляя товар из собственного магазина. А потом произошло то, что произошло - не заладилась торговля, затрат оказалось больше, чем прибыли. И как противно каркали все вокруг насчет моря разливанного какого–то новогоднего счастья! Накаркали - явился Буртаев. И что же? Хуже не придумаешь. Застал ее в самый неприглядный момент рабочей биографии. Да еще чувырлой. Да еще сжалился и визитку сунул как добрый Дедушка Мороз.
Кухня Беляевых - то же по картинке. Картинке давно ушедшей эпохи глобального дефицита. Шкафы в голубой цветочек, оклеенные до половины клетчатой, давно вытершейся клеенкой стены, гремучий холодильник ЗИЛ с округлыми боками и синий абажур.
На столе - опять таки Ларкин гостинец - тарталетки с салатами - аппетитные, яркие. И сама она - королевна расписная: свежий рыжий окрас стриженных волос, малахитовые сережки и кулон в цвет блузке и шарф - закачаешься! Аппетит, опять же, неплохой и тон поучительный.
- Тебя, красивая моя, на тракторе в новую реальность вытаскивать надо, - постановила Ларка после безрадостного подведения итогов Сашиной предпраздничной торговли. - Пока ты у меня на нулях, Беляева. И как тебя угораздило столько товару попортить? Надо было с покупателя за испорченное брать. А как же? У меня не отвертятся.
- Не могу… Сколько я тебе должна?
- Говорю - по нулям. На Андерсена вот тебе премия. За храбрость. - Лара выложила из крокодиловой сумочки пятисотрублевую бумажку. - Хватит? Без отдачи.
- Лар, ты замечательная. Но денег я не возьму. Сама должна научиться выкручиваться… А знаешь, что сегодня было? Ужас…Стою я вся в соплях и полной непрухе. А тут мужик холеный такой подходит… Смотрю - Буртаев!
- Е-мое… - Ларка застыла с открытым ртом и так выслушала
Сашин подробный рассказ об этой невероятной встрече.
- Вот, по щедрости своей отвалил, - Саша достала оставленную Игорем визитку. Ларка ее изучила.
- Финансовый директор! Величина. Зря насмешничаешь, девушка. Ну гад он. И что теперь - от помощи отказываться? После Америки связи знаешь какие. Не мне чета. Не понимаю, почему не воспользоваться деловым предложением? Он ведь перед тобой весь в долгах, за всю жизнь не расплатится.
- Именно поэтому. Мне от него подачек не надо. А… - Саша покрутила кончик косы, совсем как в школе в процессе решения трудной задачи. - А если предложение не деловое?
- То есть? - подняла Ларка тонко выписанные брови. - Интим? Так еще же лучше, балда! Только вначале всю душу ему наизнанку выверни, а потом, как размякнет, своего не упускай.
- А вдруг…
- Да ну… - отшатнулась Ларка, подозрительно взглянув на визитную карточку Буртаева. - Вообще–то про него не подумаешь… Но сейчас это вполне даже возможно. Поставят на конвейер… "Дезидерио" какой–то. С итальянцами…
- Дура! У тебя все бордели на уме. У нас же любовь была! Настоящая!..
- Раз уж ты так уверена - раздумывать нечего. Бегом беги, девушка, да смотри, не опоздывай!
…В совершенно ином направлении сложилось обсуждение ситуации с матерью. Зинаида Константиновна завелась, твердила, что Буртаев типичный "новый русский", без совести и с атрофированной нравственность. Такой может втянуть в самую идиотскую историю.
- Уже втянул, мама, - Саша усадила в кресло дочкину куклу. - И. между прочим, я ему за это благодарна.
Мать зарыдала, причитая что–то о разбитой судьбе дочери, о справедливости, которая все же когда–нибудь восторжествует. Восторжествует! Именно в этот момент, Шура решила, что предложение Буртаева примет, по указанному на визитке адресу явится в понедельник, с утра пораньше. Причем, выглядеть постарается сразу на оба варианта - на рабочий и на личный.
…. И вот она оказалась у особнячка с кариатидами и вошла в мягко отворившуюся зеркальную дверь. Белый пуловер, светлые джинсы, коса ниже пояса и никакого макияжа. Косметика фирмы "Керри" лежала в сумке на всякий пожарный случай. Шикарная, полутемная гостиная, сверкающая из мягко освещенных глубин зеркалами, хрустальными подвесками, благоухала фиалками. Саша заметила огромную, полную цветов, мраморную ладью, стоящую в центре кофейного столика. Вернее, в центре опалового круга, покоящегося на бронзовых крыльях двух могучих орлов. Фиалки под новый год, принесенные орлами - эта картинка произвела на не приятное впечатление.
В кабинете Карла Леопольдовича, куда Саша попала, пройдя чрез анфиладу комфортабельных помещений, висело хорошая копия полотна Рубенса "Марс и Венера", которое она, мечтавшая о кандидатской диссертации по эстетике эпохи Возрождения, сразу оценила. А потом уже заметила энергичное, полное лицо вышедшего к ней из–за широкого письменного стола мелкокалиберного мужчины.
- Беляева? Александра Викторовна… Садитесь, садитесь. Гуманитарий, значит… Белиссимо! - Мужчина тяжко вздохнул, оттягивая узел шелкового платка, повязанного вокруг шеи. - Расскажите о своих научных интересах.
Саша коротко и изложила тезисы, уже придуманные для будущей диссертации о гуманистических мотивах в живописи высокого Возрождения. Работала в библиотеке института, листала толщенные альбомы с репродукциями картин, читала статьи. И постановила для себя - как бы там не сложилась, а специалистом она станет! Даже с преподавателем Соболевым план работы составляла, утопистка! А потом бежала в ясли за Зинулей, или тащила ее в детскую консультацию с очередным ОРЗ.
- Великолепно! Брависсимо! - оживился Карл Леопольдович, выслушав интересный доклад. - И опыт работы в торговле у вас есть?
- Небольшой, - смутилась растерявшаяся Саша. Уж как–то непоследовательно велся "допрос".
- Итальянский активный?
- Читаю. Говорить приходилось мало.
- Так… - директор помял мясистое ухо. - Игорь Сергеевич вам все объяснил?
- Боюсь… Не совсем.
- Хорошо, - он взглянул на часы и положил на стол большие, пухлые, беспокойно барабанящие кисти. - Времени у меня в обрез. Через десять минут здесь будет телевидение. И один из наших итальянских партнеров! Буртаеву, кстати, поручено поработать с ним переводчиком. А вечером… Вечером состоится презентация и банкет. Нет! - он снова схватился за явно мешавший платок. - Я с ума здесь сойду! Извините, детка… Вы появились в такой день…
- Понимаю. Мне Игорь Сергеевич сказал, что бы прийти в понедельник. Не подумал, наверное, что это уже тридцать первое. Я приду после праздника, если позволите. - Саша поднялась. - Какие же сегодня дела.
- Дел выше крыши. Э… Можно вас называть просто Сашенька? Терпеть не могу эти старческие заморочки с отчествами. Так вот, детка, вы явились как раз во время. И приступаете к работе немедля. Документы пока не оформляем - испытательный срок. За это время мы сумеем определить круг ваших обязанностей и размер оплаты. - Миниатюрный человек энергично покинул кресло и кивнул Саше: - Синьорина, за мной! А мне уже и прозвище дали - Карлсон.
- Который живет на крыше…
- Нет не из–за крыши. Из–за этого, - он повертел в воздухе пальцем. - Из–за моторчика. Мой темперамент кажется сотрудникам слишком бурным.
- Вы итальянец?
- Сильно похож? - обрадовался Карлсон.
- Вы похожи на Жванецкого, - ляпнула Саша, следуя Ларкиному рецепту поисков сходства. Ведь Ларка считала, что физическая похожесть определяет совпадение и по другим параметрам. Типаж есть типаж во всей совокупности своих качеств.
- Ай, что ж вы сразу не сказали, Сашенька, что так хорошо чувствуете одесситов! - деланно огорчился Карлсон и слегка подтолкнул ее в спину.
,
…Саша попала на комфортабельную кухню, где над блюдами с фруктами и сладостями колдовали две нарядные дамы. Одна юная, яркого восточного типа, другая - солидной славянской внешности с массивным кренделем на голове и сверкающими кольцами на пухлых руках. Н обеих были деловые костюмы в широкую серо–черную полосу.
- Это Александра, на помощь дамам… - представил Сашу Карлсон и больше ничего добавить не успел, был срочно вызван в гостиную. Оттуда раздались возбужденные громкие голоса, восклицания и трепетная увертюра к опере "Травиата".
- Меня зовут Галлея, а это Нина Тимофеевна, - приятно улыбнулась Саше брюнетка с глазами газели, быстро сполоснула руки и поправила волосы. - Оставим пока кухонные заботы. Улыбка до ушей - наш выход, девочки!
Гостиная, которую уже видела Саша, оказалась торговым залом. Теперь в нем сияли люстры и велась оживленная беседа. На диване у столика с фиалками расположился Карл Леопольдович и стильно всклокоченная блондинка, выдающиеся формы которой обтягивала бежевая лайка, создающая эффект обнаженности. Но только на расстоянии. В близи же было видно, что строгий лайковый костюм с обилием кнопок и замочков призван прятать телеса и держать их в строгости. В кресле напротив сидела улыбчивая дама с эмблемой столичной телекомпании, а два парня - с камерой и софитами кружили возле приятной компании. Юная леди в лайке с пониманием дела улыбалась, в то время как Карлсон тараторил на большом подъеме:
- У нас "желание", а у них "дезидерио" - почувствовали разницу? Желание–то у нас у всех есть. А вот чтобы его грамотно реализовать, особый подход нужен. Итальянец в этом деле профи. У него не все так просто: "Люсю хочу". Он, милый, загорится весь, хвост распустит, соловьем разольется - "де–зи–де–рио"! Звук какой - чистейшей воды Верди! - Он махнул рукой и оперные трели, льющиеся из проигрывателя, умолкли.
- Расскажите поподробнее о вашем салоне, - попросила журналистка и, заметив, что камера уперлась в блондинку, "размяла" лицо серией привычных гримас от ужаса до восторга.