Настя рисовала очень усердно. Марина подумала, что дочь скоро нарисует для Ронни целую картинную галерею. Она глядела на Настю, на ее склоненную головку и, узнавая в ее лице знакомые черты, невольно вспоминала американца и представляла, как могла бы сложиться их жизнь, если бы он любил ее по-настоящему и не бросил тогда. Только теперь, после недавней физической близости с ним, она поняла, что всегда любила его. Всегда, начиная с того дождливого вечера, когда их соединило "чертово колесо". Сознавать это было мучительно. Те четыре кратких месяца стали самым счастливым периодом в ее жизни. Именно поэтому она так до сих пор и не вышла замуж. Ни один мужчина ее по-настоящему не привлекал. Она приписывала это своей разборчивости, но на самом деле любовь к одному-единственному человеку не позволяла ей уступить место в своем сердце кому-то другому. Потому и к завтрашней свадьбе она относилась без энтузиазма, да и к отъезду в Турцию тоже.
Она подошла к окну и посмотрела вниз, на сквер и мокрые тротуары, в которых отражалось небо. G щемящей тоской снова подумала о Ронни. О том, что он со своей женой сейчас в солнечной и прекрасной Калифорнии. Непрошеные слезы покатились из глаз…
Из оцепенения ее вывел звонок в прихожей. Наверное, явилась Татьяна по поводу завтрашнего торжества. Она будет у Марины свидетельницей. А может быть, мать приехала из Звенигорода. Она, кажется, собиралась сегодня приехать. Наскоро утерев слезы и окинув себя взглядом в зеркале, она открыла дверь. На пороге стоял Ронни Сэндз и неловко вертел в руках букет.
- Привет. Это опять я.
Марина застыла на месте. У нее перехватило дыхание. Надо захлопнуть перед ним дверь, ведь у нее завтра свадьба! Но вместо этого она на одеревеневших ногах шагнула в сторону и оперлась о стену.
Ронни вошел в прихожую.
- Откуда ты?
- Я только что прилетел. - Он улыбнулся. - И сразу к тебе.
- Хотя бы позвонил…
Почувствовав, что голос охрип от волнения, и стыдясь этого, стыдясь краски, выступившей на лице, она быстро отвернулась и пошла в кухню. Ронни направился за ней. Не оборачиваясь, она плеснула в чашку холодного чаю и отпила глоток. Зубы клацнули о стекло.
- Зачем ты приехал? - Голос ее сорвался, и оттого вопрос прозвучал грубо.
Улыбка сошла с его лица.
- Я подумал, что еще не поздно начать все сначала.
- Поздно. Слишком поздно!
К горлу подступил комок, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать слезы. Она снова поднесла чашку к губам и пила, пока не осушила ее до дна.
- Но мы же еще не совсем стары… - начал он.
- Карьера и жена значат для тебя больше, чем я! - оборвала она его. - Возвращайся к своей Бетси!
- С Бетси кончено. Это была случайность в моей жизни.
- Очень сомневаюсь!
- В Москву я прилетел один, - прибавил он, потом помолчал несколько секунд, сдвинув брови, и сказал: - Ты до сих пор считаешь, что я тебя использовал?
- Вовсе нет. - Она с напускным равнодушием пожала плечами. - И не подумай, что я сделаю из всего этого трагедию. Мужчина завел любовницу, через какое-то время бросил ее. Самая обычная история.
- Ты считаешь, что происшедшее между нами…
- Да, это был всего лишь секс! Я оказалась под рукой, и ты мною воспользовался. У меня нет к тебе претензий, потому что я тоже кое-что от этого получила.
Ронни уловил горькие ноты в ее голосе и, продолжая хмуриться, приблизился к ней.
- Я тебе не верю. Для тебя это было больше чем секс.
Она скривила губы, стараясь, чтобы усмешка выглядела как можно язвительнее.
- Отчего ты так решил?
- Ты слишком болезненно реагируешь на мой приезд. Ты взволнована.
Марина смешалась. Неужели она выдала себя, и он догадался о ее сокровенных чувствах?
- Просто мне не нравится, что ты снова влезаешь в мою жизнь, вот и все, - сказала она.
Он положил ладони ей на плечи. Она ощутила его железную хватку.
- Да, я влезаю в нее. - В его голосе проскользнули металлические нотки. Он пристально смотрел ей в глаза. - Потому что знаю, что и ты меня любишь.
Она снова хотела усмехнуться, но у нее ничего не получилось.
- Не говори вздор! - слабо выкрикнула она.
- Это легко проверить, и я знаю способ.
Он грубо притянул ее к себе и наклонил голову, собираясь поцеловать в губы. Ошеломленная Марина на секунду перестала сопротивляться, и он, воспользовавшись этим, впился в ее рот. В следующий момент она попыталась его оттолкнуть, но он прижимал ее руки к бокам. Марина стояла, отчаянно мотая головой и лягая его коленом, потом не придумала ничего лучшего, как попытаться его укусить.
- Ну что, проверил?
- Да, проверил. Прав оказался я, а не ты. Ты меня любишь!
- Свинья!
Злые слезы застилали ее глаза. Она боролась не столько с Ронни, сколько с коварными чувствами, растущими в ней самой. Эти старые враги, с которыми, как ей казалось, она давно справилась, вновь овладели ею, туманя мысли, стремясь подчинить ее волю силе желания и страсти.
- Отпусти меня, - потребовала она срывающимся голосом. - Отпусти, слышишь?
В дверях кухни, привлеченная шумом, появилась Настя. Увидев дерущихся родителей и не понимая английской речи, на которой они говорили, девочка испугалась. Со слезами на глазах она подбежала к Ронни, две детские ручонки вцепились ему в брюки и начали тянуть его в сторону.
- Не держи мою маму? - Настя стала бить его кулачками.
У Ронни все перемешалось в голове. Ничего не замечая, он смотрел Марине в глаза и, вместо того чтобы отпустить ее, еще сильнее сжал ее руки.
- Ты снова станешь моей.
- Самоуверенный негодяй! Явился сюда за ребенком?
- И за тобой тоже.
Она попыталась его оттолкнуть, но он удержал ее руки в своих. Настя, плача, выбежала из кухни. В прихожей хлопнула входная дверь. Марина насторожилась, но в следующее мгновение забыла обо всем, потому что Ронни снова прижал ее к себе и нашел губами ее губы…
- Да, и за тобой тоже, - повторил он шепотом, оторвавшись от ее рта. - Я люблю тебя.
- Ты мне это уже говорил, а потом вышвырнул меня из своей жизни…
- Если я причинил тебе боль, то, поверь, за это я достаточно поплатился и горько сожалею. - Он не спускал с нее глаз и старался говорить мягко, что еще больше возбуждало Марину. - По крайней мере, мне совершенно ясно одно: ты тоже меня любишь.
- Люблю? Ты сошел с ума! Да я не позволю тебе дотронуться до меня, не говоря уж ни о чем другом!
- Ты обманываешь сама себя. - Он улыбнулся, словно был уверен в своей победе. - Я вижу это.
- Отцепись, говорят тебе!
- Ни за что на свете! Уй!
Марине наконец удалось ощутимо стукнуть его по колену, и он отпрянул.
- Ты дерешься не по правилам и можешь сделать меня импотентом, - он засмеялся.
- Твоей любовницей я все равно не стану! Я выйду замуж! - кричала она, норовя снова лягнуть его.
- Правильно! За меня!
- Этого никогда не будет, потому что ты лгун!
- Я - лгун?
- Да! Лжешь, что любишь меня!
- Тебе прекрасно известно, что это правда! Я действительно тебя люблю!
На секунду она застыла, глядя ему в глаза. В его взгляде и улыбке светились нежность и любовь, о которых она мечтала все эти долгие и пустые годы, и она расслабилась. Тоже улыбнулась, сама не зная, что делает. Мысли ее перепутались. Желая выиграть время, чтобы прийти в себя, она перевела разговор на другую тему.
- Ведешь себя, как медведь. Даже ребенка напугал. - Она оглянулась. - Настя.
И тут ей вспомнился звук захлопнувшейся двери.
- Настя!
Она прошла в комнату, заглянула в ванную. Девочки нигде не было.
- Она ушла! - в тревоге воскликнула Марина.
Тревога переросла в панику, когда она, выглянув в окно, увидела, как девочка выбегает из подъезда.
- Настя! - закричала она. - Вернись сейчас же!
Но та не слышала ее, торопясь куда-то в сторону улицы Орджоникидзе, которая всегда была полна машин и трамваев.
- Какой ужас! Она видела, как мы дрались…
На ходу сбрасывая с себя шлепанцы и надевая туфли, Марина бросилась вон из квартиры?
- Куда она пошла? - спросил Ронни, вбегая вслед за ней в кабину лифта.
- Наверняка к подруге, которая живет на другой стороне улицы, за институтом Патриса Лумумбы. Мы были у нее несколько раз, и Настя знает дорогу… Но одна она туда никогда не ходила, я всегда запрещаю ей уходить со двора!
Они выскочили из подъезда и побежали, перепрыгивая через лужи. День клонился к вечеру, был "час пик", когда движение на улицах становится особенно оживленным. Ронни и Марина бежали, обгоняя прохожих.
У трамвайной остановки стояла большая толпа. Марина вытягивала шею, ища Настю.
- Ты ее видишь? - тревожно крикнула она Ронни.
- Нет…
Он наткнулся на какого-то пожилого мужчину, задев его авоську, в которой звякнули пустые бутылки, извинился и побежал дальше.
- Ей надо перейти две улицы, чтобы попасть к подруге, а тут столько машин! Идут сплошным потоком! - Марина была близка к отчаянию.
- Не волнуйся, мы ее догоним. - Ронни схватил ее ладонь и крепко сжал.
Они вклинились в толпу. Ближайший светофор находился в сотне метров, и пешеходам приходилось перебегать улицу перед самым носом у машин, которые и не думали тормозить.
- Смотри! Вон она! - Сэндз показал на девочку, стоявшую у кромки тротуара.
- Настя! - крикнула Марина. - Стой!